Творчество

Устоять! | Джони. Следующий шаг

Мы можем плакать
Когда в 1976 году вышла в свет моя первая книга "Джони", я не думала, что Бог употребит ее для благословения такого множества людей, как это случилось. Меня буквально завалили интереснейшими письмами, начиная с заказов моих рисунков и до отчаянных криков о помощи, которые звучали примерно так:
"Дорогая Джони, мой племянник недавно сломал себе шею и теперь парализован. Он весьма подавлен и постоянно спрашивает: "Почему это случилось?" Я думала, может быть, ты могла бы прислать ему экземпляр своей книги с автографом. Может быть, ты могла бы сказать ему несколько слов относительно того, как ему справиться со своим горем? Большое спасибо!"
Я испытывала глубокое сострадание к таким людям. Чрезвычайно мучительно находиться у постели страдающего любимого человека, не имея возможности помочь ему. Хорошо было бы предложить ему нужную книгу, способную помочь или сказать несколько ободряющих слов. Но я не совсем убеждена, что моя книга, или моё письмо, или письмо кого-то другого может оказаться настоящей помощью.
Прежде всего заметим, что обычно в первое время после тяжелых переживаний человек не готов еще что-либо слушать. Вспоминая то время, когда мне, семнадцатилетней девушке, пришлось лежать растянутой на раме в первые месяцы после несчастного случая, я не совсем уверена, что меня заинтересовала бы такая книга, как моя первая. Наоборот: улыбающийся человек в кресле, у которого имеется готовый ответ на все, о чем бы его ни спросили, - было бы последним, чего бы я себе желала. Вначале кажется, что всякий, кто сломал себе ногу или шею или узнал, что он болен неизлечимым раком, отчаянно ищет ответа на свой вопрос: "Почему это должно было случиться со мной?!" И мы торопимся сослаться на пять или десять библейских доказательств, которые нам скажут, почему должно было совершиться это несчастье. Однако в большинстве случаев этот вопрос "почему?" не следует понимать в качестве вопроса. Заметим, что "почему?" часто является выражением чувств больного, порою даже упреком. Это не истинное "почему?" ищущего сердца, а мятежное "почему?" сжимающихся кулаков.
Человеку нужно время, чтобы действительно осознать себя, понять, что он уже никогда не будет ходить, что он никогда уже не излечится от рака или не избавится от того, что с ним приключилось. И только после того, как он достаточно "выплачется" и приобретет внутренний покой, он будет готов задаваться истинными вопросами. И вот тогда наш совет окажется для него полезным, окажется для него помощью.
Я думаю, что Стив стал для меня столь несравненной помощью, которая помогла мне справиться с моей расслабленностью, потому - что встретил меня через два года после моего несчастного случая. Этого времени было для меня вполне достаточно, чтобы чему-то научиться, чтобы задавать вопросы и слушать ответы. Другие уже прежде пытались помочь мне, но я просто еще не была готова к этому. Еще и по другой причине я не стала бы посылать кому-то, кто недавно пережил тяжелейший несчастный случай или обрушившуюся на него тяжелую болезнь, - ни книг, ни стихов из Библии. Пусть такой человек не думает, что я хотела бы сказать этим: "Перестань плакать и послушай Библию! Тогда тебе скоро станет лучше!" Я не хотела бы вызывать впечатления, будто нам необходимо принимать к сведению библейские высказывания о ценности страданий, чтобы не чувствовать горя и боли. Я не раз слышала и читала о том, что наш крест и наши страдания, все наши мучения - не представляются нам более таковыми, если мы будем благодарить за все и рассматривать свою скорбь в свете Слова Божьего. Однако эти нереальные представления не основываются на Библии. "За все благодарить" - это не то же самое, что испытывать в любом положении окрыляющее ликующее чувство. Нам можно иногда скорбеть "до смерти".
Позвольте мне пояснить эту мысль на одном примере. В минувшем году умер от рака трехлетний сын моей подруги Жанетты. Уже за полтора года до этого родители знали, что маленький Бредли, светловолосый голубоглазый мальчик, недолго будет жить. Когда он умер, горе, конечно, было огромно. Но в течение всего этого мучительного времени они не роптали на Бога. Они любили Его, служили Ему и вполне доверяли ему, зная, что Он заботится о них и знает, что делает.
Приблизительно через две недели после погребения своего ребёнка Жанетта посетила женский Библейский кружок в своей церкви. Когда она проходила вместе с другими женщинами через вестибюль, то увидела малыша, который, поднявшись на цыпочки, пытался глотнуть воду из крана. Картина эта сразу же напомнила ей ее собственного малыша, который тоже любил подыматься на цыпочки, чтобы пить воду из этого крана. Она заплакала.
Рядом с нею шла одна из лучших ее подруг. Она чувствовала, что происходит в Жанетте. Эта подруга не сказала ни слова, она просто обняла ее, прижала к себе, безмолвно утешая ее. Это было именно то, в чем Жанетта нуждалась в то мгновение.
Другая женщина, которая не знала Жанетты, тоже видела, что она плачет, и явно хотела помочь ей. Она подошла к моей подруге, похлопала ее по плечу и сказала: "Молюсь за вас, дорогая! Славьте Господа!"
Эти слова до глубины поразили Жанетту. Позже она рассказала мне, что испытала в то мгновение: "Я действительно должна была просить Господа, чтобы Он помог мне не рассердиться на эту женщину. Я знаю, что она хотела помочь мне. Но из того, как она сказала: "Славьте Господа", - можно было понять, что у меня вообще нет права плакать, если я уповаю на Бога". Через некоторое время она добавила задумчиво : "Может быть, она просто не знала, что упование на Господа не исключает того, что человек может плакать. Может быть, она забыла, что Бог призывает нас к тому, чтобы плакать с плачущими".
Жанетта была права. И Иисус плакал пред лицом смерти, когда стоял у гроба Своего друга Лазаря. Хотя мы и воскреснем в свое время для того, чтобы жить, тем не менее смерть страшна. Все страдания на земле ужасны. Неразумно предполагать, что христиане в состоянии преодолевать свои испытания, вообще ничего не ощущая и не чувствуя. Когда Иисус плакал у гроба Своего друга, Он дал понять, что плакать не стыдно.
Бог не хочет, чтобы мы заглушали свои слезы. Не будем требовать этого друг от друга. Потому что "время плакать и ...время сетовать" (Еккл. 3:4).
Песнь в ночи
Но жалоб и слез недостаточно. Когда вас мучат страшные боли, когда горе сокрушает ваше сердце, когда из бед и сознания собственной виновности вы не можете найти выхода, вам нужен кто-то, кто бы мог понимать вас. И эту поддержку вы лучше всего найдете у авторов Псалмов. Многие Псалмы были написаны в состоянии глубочайшего отчаяния, а потому их и следует читать в горе.
Давид, написавший многие из этих Псалмов, хорошо знал, что значит страдать. В молодые годы жизнь его висела на волоске, когда воины Саула преследовали его, как тяжкого преступника. В сражении он потерял своего лучшего друга Ионафана. Когда он был царем, его угнетало состояние виновности за совершенные прелюбодеяния и убийство. Один из его сыновей умер младенцем. В конце его жизни - мятеж, убийства и войны посещали его семью и царство. На Давида обрушилось много бедствий.
Большинство Псалмов не дают нам ответа на наши проблемы. Многие из них являются просто направленным к Богу зовом о помощи в сомнениях и отчаянии. Однако когда я читаю молитвы этого мужа и других авторов
Псалмов, я убеждаюсь, что я не одинока. Есть люди, которые знают и пережили то, что переживаю и я. Создается впечатление, будто мы с Давидом сидим на одном камне в поле, где пасутся овцы. Я слушаю, сколь вдохновенно он изливает пред Богом скорбь своего сердца. При этом он изливает и мою скорбь, и мою боль. Да, думаю я, эти слова точно передают все то, что я испытываю и переживаю. Это именно то, о чем и мне хочется молиться! Поэтому я знаю, что Бог слышит и понимает мои мысли.
Послушайте, как Давид взывает к Богу в Псалме 6: "Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою" (Пс. 6:7).
Вспомните и свои собственные, наполненные горем, ночи, когда вы орошали подушку слезами. Естественно, что вы в состоянии сочувствовать ему, когда он в страхе и сознании собственной виновности вопиет к Богу: "Я близок к падению, и скорбь моя всегда предо мною. Беззаконие мое я сознаю, сокрушаюсь о грехе моем... Не оставь меня, Господи, Боже мой! Не удаляйся от меня" (Пс. 37:18-19, 22).
Углубившись в помышления и слова Давида, мы увидим в нем своего товарища по страданиям. И когда отчаяние его сменяется уверенностью, что Бог услышал его молитвы, тогда уверенность передается и нам, и мы в состоянии сказать вместе с ним: "Господи! пред Тобою все желания мои, и воздыхание мое не сокрыто от Тебя" (Пс. 37:10).
Боль еще ощущается. И хотя и буря еще неистовствует, хотя и заботы угнетают нас, но "...на Тебя, Господи, уповаю я; Ты услышишь, Господи, Боже мой" (Пс. 37:16).
Если у Давида могла быть такая надежда, то почему же не могу иметь ее и я? Если человек, который был прелюбодеем и убийцей, мог смотреть Богу в глаза в таком уповании, несмотря на свои грехи, почему это не могу делать и я? Здесь именно основание для радости, для ликования! Поэтому и Давид порою радуется и ликует. Как летний дождь освежает природу во время жары, так и песня Давида превращает горе в радость, и он восклицает с благодарностью : "Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой; извлек меня из страшного рва, из тинистого болота, и поставил на камне ноги мои и утвердил стопы мои; и вложил в уста мои новую песнь - хвалу Богу нашему. Увидят многие и убоятся и будут уповать на Господа" (Пс. 39:2-4).
Перемена в жизни Давида свидетельствует, что и мы можем приобрести силу терпеливо уповать на Господа - до тех пор, пока Он услышит наш вопль, поставит наши стопы на скалу и вложит в уста наши новую песнь. Когда мы слышим, как этот, некогда удрученный и подавленный, пастух говорит : "Ты обратил сетование мое в ликование, снял с меня вретище и препоясал меня веселием" (Пс. 29:12), - мы черпаем надежду, что и мы будем некогда веселиться. Когда же он пишет: "Ибо на мгновение гнев Его, на всю жизнь благоволение Его: вечером водворяется плач, а на утро радость " (Пс. 29:6), - мы начинаем понемногу верить тому, чему прежде просто не в состоянии были верить, - что и наши собственные бедствия, настанет день, пройдут навсегда. Когда мы слышим, как этот псалмопевец, который таким впечатляющим образом описывает мучения бессонной ночи, теперь поет: "Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня " (Пс. 3:6), - и мы, наконец, обретаем способность спокойно уснуть. Бог пользуется этими утешающими Псалмами, чтобы превратить наши слезы мучений в слезы облегчения. Тот, кто может выплакать наболевшее сердце, чувствует себя потом лучше. Так и Псалмы помогают облегчить душу - мы доверяем Богу наши сокровенные опасения и приобретаем покой для своей взволнованной души, потому что можем сказать: Бог достоин нашего доверия.
Уповать на Бога
Шесть лет назад я поднялась однажды вместе со своими родственниками по канатной дороге на вершину высокой и покрытой ледниками горы, откуда открывался великолепный вид на Джасперский национальный парк в Альберте, в Канаде. Мы видели величественные сосновые леса и голубые озера. Это была дикая, изрезанная ущельями, местность. Несмотря на свои теплые куртки, мы дрожали отчасти от ледяного холода, отчасти от внушающего благоговение зрелища. Восторженными восклицаниями мы заглушали даже завывания ветра.
Я увидела орла, который парил над лесом в долине и казался маленьким пятнышком на фоне горной цепи вдали. Я наблюдала, как он кружил, а затем стремительно бросился вниз, я восхищалась грациозностью и легкостью его полёта.
В нашем сознании орел всегда связан с чем-то гигантским : высокими горами, глубокими пропастями и головокружительными высотами. Мы всегда можем заметить его даже на фоне впечатляющего пейзажа.
И Бог говорит об орлах. В одном из моих любимых отрывков Ветхого Завета Он пользуется образом орла: "Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут - и не устанут, пойдут - и не утомятся" (Ис. 40:30-31).
Что означают слова: "надеющиеся на Господа"? Некоторые усматривают здесь ожидание, помня, что человек порою вынужден ожидать. Например: в приемной врача впереди вас еще десять человек, и вы вынуждены убивать время, перелистывая журналы. Но если Библия говорит об ожидании и уповании, то она всегда имеет в виду твердую уверенность, что Бог определенно знает, в каких страданиях я нуждаюсь и сколько я могу вынести. Это ожидание и упование устремлено к тому дню, когда, наконец, я вполне освобожусь от тяжкого бремени.
Но как же не утомляться? Как не изнемогать и не падать? Возможно ли это, когда изнеможение и падение так типично для больного человека? Только Бог обещает, что уповающим на Него в страданиях дарована будет новая сила и новое терпение, так что другие, видящие это, будут лишь удивляться.
Можно предполагать, что я в моем положении ослабею и разочаруюсь. Но так как я знаю Бога и в полной уверенности с радостью ожидаю того дня, когда получу новое тело, я уже теперь могу поднимать "крылья, как орлы". Это ожидание наполняет меня выдержкой и силой, словно я уподобляюсь орлу, который своими могучими крыльями может довериться потокам воздуха между горами.
Но еще и в другом отношении уподобляюсь я орлу в своем уповании на Бога. Мое тело приковано к креслу -коляске. Однако я ожидаю будущего, которое Бог приготовил для меня, и это дает мне свободу подыматься на высоты радости и в то же время постигать глубины Его милосердия.