Библиотека

От нот к мелодии жизни

В детстве я очень любила танцевать под быструю ритмичную музыку. Сейчас лишь смутно это помню, но любовь к ритму и мелодичности осталась, я по-прежнему реагирую на них всем существом, незримо пританцовывая. Любовь к музыке делает меня к ней причастной. Я замечала, как иногда мелодия вызывает из памяти всю остроту чувств, которые сопровождали ее звуки ранее, и наделяет минуты вновь теми же запахами, мыслями, ощущениями.

Музыка – особый язык. На нем невозможно научиться говорить, признаваться в любви, выражать страдания, если не обладаешь творческой чуткостью. Точнее, выучить ноты и играть можно, но без внутренней вовлеченности она будет мертвым языком. Музыка требует много сил, подлинный композитор пишет ее кровью, но она также восполняет силы и дарит способность по-новому воспринимать события и саму жизнь.

Я верю в неземное происхождение музыки, в ее особое действие. Верю, что на Небе, где умолкнут все человеческие языки, она останется единственным из доступных нам и теперь.

Музыкант

Встретить музыканта, который из-за физической слабости с трудом держит наполненную чашку в руках, можно нечасто. Кажется, что быстро бегать пальцами по клавишам фортепиано при прогрессирующей мышечной дистрофии, из-за которой с раннего детства вынужден передвигаться в коляске, вообще невозможно. Но это не так. Людмила Васильевна Суршкова (Лапоногова) тому пример.

Небольшого роста, с сочетанием изящества и твердости, у пианино… Вокруг музыкальные инструменты, книги. У нее нежный и какой-то устремленный вглубь, внутрь себя взгляд. Рядом ноты, на которые она не смотрит: музыка послушно струится из-под пальцев при прикосновении к клавишам. Если у фортепиано не она, значит она рядом, а у инструмента – ученик. Иногда фортепиано молчит, но разливаются веселые звуки баяна -  на нем играет муж.

Людмила Васильевна жила в Казахстане, городе Текели, Алма-атинской области. Рядом были любимые родители, брат и бабушка. Недалеко жили родители ее отца – еще одна бабушка и дедушка.

Дед меня очень любил, и я часто была у них. Со слезами он рассказывал, как забирал меня из детского садика, а я убегала вперед и кричала ему: «Деда, ты меня не догонишь!». Позже я заболела дизентерией, и мне сделали какой-то укол, после него начало развиваться мышечное заболевание (возможно, просто прогрессировать). Дедушка вспоминал об этом плача, и говорил, что не надо было обращаться в больницу, ведь если бы не тот укол, я бы ходила. В то время у меня никогда не было мысли, что моя болезнь - это навсегда. Думала, что меня вылечат, и я обязательно буду ходить. Родители ездили со мной по многим больницам и лекарям [5].

Заболевание Людмилы Васильевны коварно тем, что прогрессирует в течение всей жизни. Мышцы, несмотря на сохраняющуюся чувствительность, теряют свою работоспособность, и трудно осознавать непреодолимость овладевающей слабости. Нужно иметь в жизни прочное основание и твердость личных убеждений, чтобы не сломаться под грузом возникающих сложностей и порой неразрешимых вопросов. Близкие люди и их любовь – часть такого основания.

До двадцати восьми лет я жила в частном доме с родителями. Позже мне выделили благоустроенную квартиру, и я стала жить одна. Квартира была двухкомнатная, на втором этаже. В то время папа работал в геологии, его предприятие сделало мне подъемник с балкона квартиры. По  квартире я передвигалась в коляске сама, по дощечке садилась на кровать и обратно в коляску, самостоятельно одевалась. Но когда  папа умер, я очень тяжело  перенесла эту потерю, и заболевание начало прогрессировать. Мне было тридцать два года. В том же году мы познакомились с Сашей. С ним я еще тоже несколько лет «держалась», хотя на коляску и на кровать он сам стал меня пересаживать, чтобы я не мучалась.

Сейчас я уже не могу самостоятельно одеться и пересесть, не могу поворачиваться в кровати, по квартире тоже почти не передвигаюсь без чьей-то помощи. Саша устроился работать недалеко от нашего дома, чтобы быть рядом.

Необычная студентка

Училась я в обычной школе, сначала общеобразовательной, потом музыкальной. Моя мама – преподаватель русского языка и литературы, и я училась в той школе, где она работала. Отношения с ребятами всегда были хорошие. Никто и никогда меня не обижал. Наоборот, часто двое девчонок или мальчишки скрещивали руки, а я садилась на них. И вот так, обнимая их за шеи, появлялась в классе. Все уроки я проводила за партой. Потом девочки выносили меня и на уличной коляске (сейчас таких уже нет, раньше их называли крокодилами: два колеса сзади, одно спереди, и с ручными рычагами) везли в музыкальную школу. В класс заносили снова на руках и сажали на стул к пианино.

Музыкой я начала заниматься на дому у замечательного педагога Веры Федоровны Копф, а позже сдала экзамен в музыкальную школу, и меня приняли сразу в пятый класс. По документу об окончании музыкальной школы получается, что я окончила ее за три года, хотя обучение игре на фортепиано занимает семь лет.

Школа была восьмилетней, когда я ее окончила, меня положили в больницу. По этой причине я пропустила один учебный год. Последние два года училась в другой школе. В десятом классе начала готовиться к поступлению в институт. Готовила меня Ольга Павловна Мартынова, позже она была моим наставником.

Представления, которые мешают жить и знать по-настоящему, могут касаться чего угодно. Например, откуда появляется отчуждение, неловкость  при встрече с человеком, пораженным тяжелым недугом? Кто сказал, что мы разные и выстроил стену? Когда на свет появляется ребенок и по причине заболевания не может бегать, видеть или слышать, он рождается наделенным способностью любить, думать, чувствовать… Его заболевание воспринимается им просто и естественно. Если в солнечную погоду поднять глаза к бездонному небу, в котором птицы парят на расправленных крыльях, возникает желание испытать ту же легкость полета, но она не отнимает вкус у жизни и радости, которая доступна. Ощущение ущербности приходит к ребенку позже, когда он сталкивается с неприятием в людях.

В институт принимать меня не хотели, но так как по конституции все имеют право на труд и учебу, документы приняли с надеждой, что я не сдам экзамены или не пройду по конкурсу, но… я сдала и прошла на дневное отделение. Обучение в институте было очным, факультет музыкально-педагогический, специальность: музыка (фортепиано) и пение (хоровое дирижирование). Папа возил меня на занятия, мама помогала пока я была абитуриентом, а бабушка потом сопровождала меня во время всей учебы. Мои трудности, испытания, учеба – это трудности и моих родителей, бабушек, дедушки, благодаря им я смогла преодолеть все препятствия и достичь того, что достигла. Я благодарна Богу за то, что у меня замечательные не только родные, но и друзья. Встречалось также много доброжелательных людей. Отношения со студентами складывались очень хорошие. Они помогали подниматься на этажи, и никто из них никогда меня не обижал.

После окончания института я хотела поступить на факультет психологии, но такого факультета в вузе, где я училась, не было, а поступать на заочное отделение в другой университет не получилось – он находился далеко от дома. На последнем году обучения я поступила на московские курсы иностранных языков, с правом преподавания немецкого. Окончила их заочно.

Со слабостью у клавиш

Желание, которое овладевает сознанием со всей силой страсти, способно изменить реальность вокруг. Иначе не было бы слепых художников, глухих композиторов, футболистов без ног, рукодельниц без рук. Человек нередко являет собой пример того, что невозможное возможно. Ограниченность, если не всегда, то почти всегда находится в нашем уме и сердце – там корень того, что сковывает и мешает жить наполненной жизнью. Страх, чувство неполноценности, неуверенность, поселяясь в душе, парализует человека, и физическое состояние играет в этом далеко не главную роль. Можно быть парализованным физически, но превосходить своей активностью и деятельностью того, кто имеет здоровое тело. Нет, я конечно не хочу сказать, что здоровье и болезнь равноценны – это абсурд, но я уверена в том, что эти понятия обладают более глубоким смыслом, чем порой им придают.

После окончания института я работала в детской музыкальной школе преподавателем по классу фортепиано. Дети, которых я обучала, приходили ко мне домой. Позже появилась идея объединить творческих молодых людей, которые в колясках, и вытащить их из дома. Хотелось создать не только хороший коллектив, но и поддержать примерами жизни людей старшего поколения с инвалидностью.

На репетициях я играю на пианино только основные партии. Пальцы у меня уже почти не работают. Слава Богу, что смогла окончить музыкальную школу и институт. Я не только играю на фортепиано, но являюсь еще и дирижером-хормейстером. Иногда с глубоким волнением вспоминаю, как я, сидя в коляске, дирижировала хором красивых, здоровых девушек и парней с двух курсов нашего вуза. Когда дирижируешь, нужно держать руки, владеть ими...., а у меня от волнения в глазах темнело.

Когда я работала в музыкальной школе, у меня уже пальчики плохо работали, но главным было правильно объяснить, где-то пропеть, простучать ритм... поэтому иногда говорю, что действовать приходится головой – это главный инструмент. Творчество – моя боль и радость. Моя жизнь, моя профессия. Оно воспитывает меня, учит стойкости и восприятию не только светлого, розового, но и всех звуков и красок действительности нашей жизни. Творчество дарит мне силы быть терпеливой, выносливой.

Творить невозможно по принуждению или в соответствии с чьей-то заданностью. Создавать – подобно процессу вынашивания и рождения ребенка. Через озарение, осознание, радость открытия красоты, потрясение, глубокое переживание возникает нечто, что, достигнув апогея, выражается в любом виде искусства. Такой порыв не может сдержать даже физическая слабость.

Так как я с детства болею, то меня всегда интересовали люди, которые превозмогли всевозможные трудности и многого достигли. Я читала о них, а с некоторыми знакомилась лично. Я вообще много читала. В основном книги по психологии, нравственности, публицистические статьи. Но с особым желанием читала о людях с тяжелой судьбой, которые вопреки боли находили возможность жить и работать. Они  восхищали меня, а их слова о смысле жизни отражали мои собственные мысли и чувства.

На моем жизненном пути встречалось много замечательных людей, и встречаются… - друзья, студенты, знакомые и незнакомые люди, которые помогали и помогают мне. Без них многого в моей жизни могло не состояться даже при настойчивости и целеустремленности. Без понимания и отзывчивости людей этих качеств недостаточно…

Творчество – целительный процесс

Я люблю, когда внутри появляется вопрос, неуверенность, сомнение в своих представлениях. Это начало поиска, начало пути. Выход за рамки самоуверенности или неуверенности к крупицам настоящего знания. Нужно обладать пытливым умом, всегда готовым вникать и познавать, а также внутренней решимостью, чтобы выйти из круга ограничивающих представлений и претворить в жизнь то, что кажется недоступным. Правда есть пути, которые преодолеть можно только вдвоем. Нужен кто-то, кто будет рядом.

В музыкальной школе я проработала семнадцать лет. В 1988 году к моей основной работе добавилась еще общественная: меня избрали председателем Текелийского городского общества инвалидов. Именно там я организовала первый и единственный вокальный ансамбль людей с нарушением разных функций организма. Все репетиции, встречи проходили дома, и только на концерты, пленумы, конференции приходилось выезжать.

Через десять лет наша семья выехала из Казахстана в Россию, в Кемерово. В 2001 году на базе Всероссийского общества инвалидов я организовала вокальный ансамбль. Создала Кемеровскую городскую общественную организацию творческой реабилитации инвалидов «Созвучие». Я часто говорю, что «Созвучие» - это не только музыкальный аккорд, это также единство мыслей, дел, преодоление всевозможных трудностей, своеобразная область притяжения Добра.

Занимаясь творчеством, мы становимся видимыми. Выход из квартир, на концертные площадки с нашими музыкальными подарками – движение. Если его нет, быстрее источаются силы. Я часто говорю своим ребятам, что творчество – целительный процесс: при пении - правильное дыхание, дикция, темп, динамика. Человек  дарит его людям (выставка, поэзия или концертная программа), мы волнуемся, переживаем. Так рождаются новые идеи и стремление сделать еще лучше. А волнение на сцене… Здоровые волнуются, а когда сидишь в инвалидном кресле или имеешь какие-то другие физические нарушения, волнение непередаваемое, но, преодолев его, мы преодолеваем себя, свои комплексы и становимся сильнее, увереннее.

Мне кажется, есть тот предел чувств, когда уже невозможно выразить их словами, и единственный язык, способный хоть отчасти передать глубину внутренних переживаний – это музыка. Наверное, поэтому, слушая некоторые мелодии, удивляешься тому, что они способны творить в сердце. Порой она сотрясает страстным желанием чего-то достичь или пережить в жизни. Вызывает из недр души такие устремления, о которых даже не догадывался раньше. Иногда, слушая мелодию, плачешь, не понимая почему, словно страдая через музыку с кем-то или вспомнив собственную боль, которая через ее ноты вдруг оживает заново. Другая композиция окрыляет, дарит радость, возможно, кем-то прочувствованную и высказанную таким образом.

От музыки к внутреннему единству

У любого творчества есть свой источник вдохновения. Трудно написать стихотворение, если не испытал потрясение от увиденного, прочувствованного, осознанного. Так с музыкой, и с живописью, и со скульптурой, с любым видом искусства. Оно - выражение тонкой материи: внутренней жизни человека. Простор чувств Людмилы Васильевны нашел выражение не только в музыке, она встретила человека, которому смогла посвятить глубину невысказанного искусством.

В городе Текели - это место моего рождения в Казахстане - у меня был друг  Избасар Касымбаев. В результате нелепой случайности он получил травму шейных позвонков и передвигался в основном на коляске. Мы познакомились с ним уже после случившегося. А в юношеские годы, когда он был здоров, он познакомился в техникуме с моим будущим мужем, Сашей. Они вместе учились, дружили. Потом армия и… жизнь разбросала их. Избасар вернулся в Текели, а Саша уехал в Вологодскую область. И спустя годы Александр написал письмо Избасару. Они решили встретиться.  Саша в то время еще не знал о травме Избасара.

Однажды Избасар сказал мне, что к нему приехал друг. Вскоре он познакомил нас – Саша позвонил мне. Мы созванивались, но я не считала наши разговоры серьезными отношениями. Нам просто было интересно разговаривать друг с другом. Саша рассказал, что приехал ненадолго, из Алма-Аты поедет в Киргизию, чтобы сделать материал о каком-то человеке для публикации и снова уедет в Вологодскую область. Предлагал увидеться, а я отказывалась. В день своего отъезда в Алма-Ату, он позвонил мне с автовокзала, уговаривал встретиться, но я так и не согласилась.

Избасар не говорил ему о том, что я на коляске, поэтому в день отъезда Саши я сама рассказала ему о себе (даже не помню, какими словами все объясняла). Он принял мои слова без всяких вопросов и удивления, как-то просто и естественно. Я не почувствовала страха, испуга, изменения в отношении…

Александр Семенович пишет стихи и музыку. Его называют необычным, самобытным поэтом. Замечать красоту, по-новому ее открывать для себя лично и показывать другим – необходимое качество, способность в любой творческой работе. В каждом человеке звучит своя мелодия и существует свой тембр жизни. Наверное, именно этот эмоциональный мотив, который звучит в каждом из нас и который так трудно объяснить научно, но так просто почувствовать, пережить, помогает объяснить тайну пристрастности, избирательности в отношении к явлениям природы и искусства, жизненным ситуациям и, главное, другим людям. Именно степень совпадения душевных мелодий или, скорее всего, их созвучия лежит в основе отношения к другому человеку : от легкой симпатии до страстной любви, от нежности до глубокой дружбы на всю жизнь. Это внутреннее единство приносит сознание родственности, помогает в открытии другого человека, рождает чувство, которое не может быть исчерпано словами, но которое вновь и вновь пытаешься высказать.

В свое время я окончил музыкальную школу по классу баяна, с детства писал стихи, публиковаться начал во время службы в армии в Средней Азии, фотография тоже с детства меня интересовала. Когда встретились с Людмилой, я уже руководил фото-клубом, создал литературное объединение и продолжал заниматься музыкой.

Уехал… и вернулся с чемоданом

Всегда нужна смелость, чтобы рискнуть и выйти навстречу другому. Не бывает доверия на пустом месте, оно из чего-то произрастает. И любовь… каким бы спонтанным ни было это чувство, оно – лишь искра, которая либо возгорится, либо потухнет.

Из Алма-Аты Саша снова приехал к Избасару, а от него позвонил мне, и мы договорились увидеться. Избасар привез Сашу на своей машине к нам, в родительский частный дом. В это время я была у мамы. Были теплые сентябрьские дни. Я сидела во дворе, ждала, но не волновалась. Подъехала машина, из нее вышел Саша, а Избасар уехал. Помню, что он подошел ко мне и мы улыбались друг другу. Я пригласила его пройти в сад. Не задумываясь, без всякой суеты он повез меня, абсолютно свободно. Инвалидная коляска, в которой я сидела, не замечалась. Мы долго беседовали, потом мама пригласила нас к столу. Ночевал Саша на веранде, а бабушка все расспрашивала меня, что это за человек, порядочный ли он, не хулиган ли? На следующий день мы с Сашей ушли ко мне, в мою квартиру, она находилась недалеко от родительского дома. Через два дня Александру нужно было уезжать, отпуск заканчивался. Эти дни пролетели очень быстро. Саша пообещал вернуться через месяц… навсегда. Я почти каждый день получала от него теплые телеграммы, а если не было их, то он звонил. Через месяц Саша позвонил в дверь. Он стоял на пороге с большим чемоданом. Мы были счастливы.

Когда из-за физического состояния переживаешь о том, как стать действительно нужной, непритворно любимой, не из чувства благородства кем-то почитаемой, не обостренно чувствительной и гордой, то учишься смотреть на мир и себя глазами другого человека, а также помогаешь ему увидеть жизнь в свете своих чувств и сокровенных ожиданий. Ведь и он, тот другой, кто проявил чуткость и пожелал стать еще роднее, часто совсем не догадывается, не знает, когда затронет ранно-чувствительную часть души, и каким именно прикосновением вызовет чувство обиды, оскорбленности, боли… Приносить наслаждение, так же как и избегать горечи, следует учиться через взаимное самораскрытие.

Если мужчина проявляет нежность и интерес, не надо охлаждать пыл, боясь неискренности. Это видно, когда для человека главное - не твое физическое состояние, а ты сама и то, что приносишь ему. Чувствуешь, когда становишься действительно нужной для него, необходимой. Ведь главное родство душ, а все остальное приложится.

До Саши у меня было много друзей, и я всегда чувствовала, как парень воспринимает меня – как нормального человека или как немощную. Я никогда не унижала себя своей болезнью. Вот Сашу я тоже почувствовала, он как будто не замечал моей коляски, словно ее и не было. Для него главное голова, а все остальное, как он говорит, есть у всех.

Почувствовать другого

Красота – что же это? В чем она заключается, и есть ли критерии внешней красоты? Можно ли вообще отделить ее от внутренней жизни человека, от его духовной красоты? Почему один привлекает, еще ничего не сказав, не сделав, а другой наоборот отталкивает? А кто-то, несмотря на первое неприятное впечатление, очаровывает в процессе общения. Все это - те вопросы, над которыми задумывались раньше и теперь и на которые нет и не может быть однозначного ответа. Великое благо в том, что у всех людей разные вкусы, пристрастия, абсолютно разное восприятие.

Есть красота, которую можно измерить портняжным метром, а есть другая, иногда едва уловимая. Ее скорее нужно почувствовать, чем увидеть. Она не бросается в глаза, но  при этом остается отчетливой. Думаю, что человек, будучи духовным существом, обладает телом как некой тонкой материей, неразрывно связанной с его глубинной сутью, и эта материя тонко копирует и передает ее.

Удивительно, но отношение человека к самому себе и к жизни передается другому каким-то непостижимым образом. Чувство собственного достоинства, мягкость нрава, постоянство в убеждениях вызывают соответствующее расположение. Равно как и жестокость и враждебность тоже ощущаются без слов. Внутренняя свобода другого человека притягивает, очаровывает и порой действительно затмевает любые внешние недостатки.

Когда встречаешь своего мужчину, то трудности быта и тяжесть собственной физической беспомощности перестают восприниматься как личное страдание, а если и страдание, то, по крайней мере, разделенное, в котором ты уже не одинок.

Он должен чувствовать тебя: как посадить, положить, поставить ножки, перевернуть, - и так во всем. Все трудности решаемы, но..., конечно, на все нужно иметь духовную и душевную силу.

Александр Семенович говорит:

Живем мы вместе с Людмилой уже восемнадцать лет, помогая, дополняя и доверяя друг другу. Сейчас у меня помимо стихов, поэм, повести и эссе написано более сорока песен на мои стихи. На многие из них и музыку написал тоже сам. Освоил на высоком уровне игру на гармони, исполняю старинную эстрадную классику. Первым моим слушателем является, конечно, Люда. Все мои произведения, написанные с 1990 года по 2008, и которые будут еще написаны, посвящены моей Люсеньке. Вот так и живем на высокой поэтической и музыкальной ноте, счастливо!

Людмила Васильевна получила премию «За любовь к жизни». Она также лауреат областного конкурса «Социальная звезда», лауреат городского конкурса  «Кемеровчанка», имеет диплом Признательности, награждена медалью «За веру и добро». Ансамбль «Созвучие» награжден различными дипломами и подарками городских и областных фестивалей «Преодоление», а также стал номинантом Международной премии «Филантроп» 2004 года.

Все участники проекта «Гармония Добра» неравнодушные и добрые люди, благодаря которым живут наши ансамбль и организация. Плоды профессии и творчества – мои ученики, ансамбли. В области воспитания, культуры и искусства я работаю уже двадцать четыре года.

Людмила Васильевна, ее мама и Александр Семенович живут в Кемерово уже десять лет. В их доме часто звучат музыка и песни, собираются интересные люди. В каждой судьбе есть что-то необычное, свое. Но меня не перестает удивлять пересечение, казалось бы, совсем разных судеб и их особенное созвучие.