Творчество

Глава 7. Кузина Элен

В один из июльских дней несколько девочек вместе возвращались домой из школы. Когда они приблизились к воротам дома доктора Карра, Мерайя Фиск увидела красивый букет, лежащий прямо посредине тротуара.
— Ах, смотрите! — воскликнула она. — Кто-то уронил! Я подниму. — И она наклонилась. Но в тот самый момент, когда ее пальцы коснулись стеблей цветов, букет, словно по волшебству, отпрыгнул. Озадаченная Мерайя попыталась схватить его, но букет побежал все быстрее и быстрее, пока не исчез под воротами. С другой стороны живой изгороди послышался смех.
— Вы видели? — взвизгнула Мерайя. — Эти цветы сами убегают!
— Чепуха, — сказала Кейти. — Это шутки глупых детей. — Затем, открыв ворота, она позвала: — Джонни! Дорри! Выходите, покажитесь! — Но никто не ответил и никого не было видно. Впрочем, букет лежал на дорожке, и, подняв его, Кейти показала девочкам конец длинной черной нитки, привязанной к стеблям. — Это любимая проделка Джонни. Они с Дорри всегда привязывают нитку к цветам и кладут на дороге, чтобы дразнить людей. Вот, Мерайя, возьми, если хочешь. Только не думаю, что Джонни составляет букеты с большим вкусом.
— Как это замечательно, что начинаются каникулы! — сказала одна из старших девочек. — Что вы собираетесь делать в каникулы? Мы поедем на море.
— Папа сказал, что возьмет меня и Сузи на Ниагарский водопад, — сказала Мерайя.
— Я поеду в гости к тете, — сказала Элис Блэр. — Она живет в чудеснейшем месте; там есть пруд, и Том — это мой двоюродный брат — обещает научить меня грести. А ты что будешь делать в каникулы, Кейти?
— О, не знаю. Просто играть и веселиться, — ответила Кейти, подбрасывая и снова ловя свою сумку с учебниками. Но остальные девочки посмотрели на нее так, как будто не считали, что это очень приятно; они как будто жалели ее, и Кейти вдруг почувствовала, что ее каникулы будут не такими хорошими, как у остальных.
— Хорошо бы папа тоже повез нас куда-нибудь, — сказала она Кловер, когда они зашагали к дому по гравиевой дорожке. — Папы всех других девочек так делают.
— Он слишком занят, — ответила Кловер. — А кроме того, я думаю, что мы проведем каникулы гораздо лучше, чем остальные девочки. Элин Робинсон всегда говорит, что и миллиона долларов не пожалела бы, лишь бы у нее были такие замечательные братья и сестры, чтобы было с кем играть. А у Мерайи и Сузи, сама знаешь, жизнь дома просто отвратительная, хоть их и возят отдыхать во всякие разные места. Миссис Фиск такая придирчивая. Она всегда говорит «нельзя». И ни двора у них при доме нет, и никакого другого места, где поиграть. Я бы ни с кем из них не поменялась местами.
— Я тоже, — сказала Кейти, ободренная такими мудрыми речами. — Ах, как чудесно, что завтра никаких занятий! Каникулы — это просто замечательно! — И она еще раз подбросила в воздух свою сумку. Та упала на землю с грохотом и треском.
— Ого, ты, наверное, разбила грифельную дощечку, — сказала Кловер.
— Неважно. Она мне не понадобится целых восемь недель, — беззаботно отозвалась Кейти, и они взбежали по ступенькам крыльца.
Распахнув парадную дверь, девочки помчались наверх с криками:
— Ура! Ура! Каникулы! Тетя Иззи, каникулы!
Но вдруг они резко остановились, так как — подумать только! — весь холл второго этажа был в полнейшем беспорядке. Из комнаты для гостей доносились звуки уборки. Кругом стояли столы и стулья, а раскладная кровать, казалось, сама собой выехала из дверей и остановилась у самого края лестницы, загородив девочкам путь.
— Странно! — сказала Кейти, пытаясь пролезть мимо кровати. — Что бы это могло быть? О, вот тетя Иззи! Тетя Иззи, кто-нибудь приезжает? Зачем вы вынесли вещи из Голубой комнаты?
— Ох, батюшки! Это вы, девочки? — отозвалась тетя Иззи, взбудораженная и разгоряченная. — Вот что, послушайте, нечего вам тут стоять и задавать вопросы. У меня нет времени вам отвечать. Кейти, оставь кровать в покое — ты ее сейчас в стену вдавишь. Ну вот, я же говорила! — вскрикнула она, когда Кейти в нетерпении толкнула кровать. — Останется теперь метина на обоях. Что ты за несносный ребенок! Идите сейчас же вниз, обе, и не поднимайтесь сюда до ужина. У меня тут столько дел, что раньше мне не управиться.
— Только скажите нам, зачем все это, и мы сразу же уйдем! — закричали девочки.
— Ваша кузина Элен приезжает в гости, — коротко ответила мисс Иззи и исчезла в Голубой комнате.
Это и в самом деле была поразительная новость. Кейти и Кловер сбежали вниз в большом волнении и, посовещавшись, решили удалиться на сеновал, чтобы там, в тишине и покое, обсудить услышанное. Приезжает кузина Элен! Это казалось почти таким же невероятным, как если бы вдруг сама королева Виктория см. примечание 13, в золотой короне и парадном облачении, пожелала бы выпить чаю в семействе Карров. Или как если бы герой какой-либо книги, скажем Робинзон Крузо см. примечание 14, приехал бы с чемоданом и объявил о намерении погостить недельку. В воображении детей кузина Элен была такой же интересной и нереальной особой, как герои сказок — Золушка, или Синяя Борода, или сама, дорогая и любимая, Красная Шапочка см. примечание 15. Но было в их представлении о кузине Элен и что-то от учебника воскресной школы, потому что кузина, несомненно, была очень, очень хорошей.
Никто из них никогда не видел ее. Фил был уверен, что у нее нет ног, потому что, по словам старших, она никогда не выходит из дома и все время лежит на диване. Но остальные знали, что кузина Элен больна. Дважды в год папа ездил навестить ее. Он любил рассказывать о ней детям — о том, какая она кроткая и терпеливая и какая у нее красивая комната. Кейти и Кловер так долго играли «в кузину Элен», что теперь мысль о встрече с ней вызвала у них и испуг, и радость.
— Как ты думаешь, она захочет, чтобы мы все время читали ей псалмы? — спросила Кловер.
— Нет, конечно, не все время, — ответила Кейти. — Ты же знаешь, больные быстро устают, и ей придется спать после обеда. К тому же она, наверное, много читает Библию. Ох, как же тихо нам придется себя вести! Интересно, долго она у нас пробудет?
— А как, по-твоему, она выглядит? — продолжила Кловер.
— Я думаю, она похожа на Люси из книжки миссис Шервуд см. примечание 16 — голубые глаза, кудри и длинный прямой нос. И она будет все время держать руки сложенными вот так, неподвижно лежать на диване в «капоте с оборками» и никогда не будет улыбаться, а только смотреть с таким терпеливым выражением лица. Знаешь, Кловер, боюсь, что все время, пока она будет гостить у нас, нам придется снимать ботинки в передней и подниматься наверх в одних чулках, чтобы не шуметь.
— Ну и забавно же будет! — хихикнула Кловер, лицо ее оживилось при мысли о том, что их ждут не одни лишь псалмы.
Время в ожидании следующего вечера, когда должна была приехать кузина, тянулось очень долго. Тетя Иззи была в большом волнении и давала детям множество наставлений, касающихся их поведения. Они должны были делать то-то и то-то и не делать того-то и того-то. Наконец Дорри даже объявил, что уж лучше бы кузина Элен оставалась дома. Кловер и Элси, которые втайне были того же мнения, обрадовались, услышав, что кузина едет на лечебные воды и потому прогостит у них только четыре дня.
Пробило пять часов. Все сидели на крыльце в ожидании прибытия экипажа. Наконец он подъехал. Папа сделал детям знак не подходить и затем помог вылезти из экипажа очень миловидной женщине, которая, как объяснила детям тетя Иззи, была сиделкой кузины Элен. Потом он очень осторожно взял на руки кузину Элен и внес ее в дом.
— А вот и птенчики! — Это были первые слова, которые услышали дети, и произнесены они были таким веселым, приятным голосом. — Посадите меня где-нибудь, дядя, я так хочу поскорее их всех увидеть!
И папа положил кузину Элен на диван в холле. Сиделка принесла подушку, и, когда больную устроили поудобнее, доктор Карр подозвал детей.
— Кузина Элен хочет вас видеть, — сказал он.
— Очень хочу, — зазвучал оживленный голос. — Так это Кейти? О, какая замечательно высокая! А это Кловер! — И она поцеловала Кловер. — А это милая маленькая Элси. И все именно такие, какими я ожидала вас увидеть. — Она обнимала и целовала их так, что было ясно — это не просто вежливость по отношению к родственникам. Она делала это так, словно всегда любила их и всю жизнь стремилась к ним душой.
Было что-то в лице и манерах кузины Элен, что позволило детям сразу почувствовать себя совершенно непринужденно в ее присутствии. Даже Фил, который сначала попятился, заложив руки за спину, внимательно смотрел на нее минуту или две, а затем рванулся вперед, чтобы получить свою долю поцелуев.
И все же первым чувством Кейти было разочарование. Кузина Элен оказалась совсем не похожа на Люси из книжки миссис Шервуд. Нос у нее был чуточку вздернутый, волосы темные и прямые, кожа смуглая, глаза яркие и живые, и, когда она смеялась или говорила, в них играли огоньки. Правда, лицо ее было худым и бледным, но если бы не это, невозможно было бы догадаться, что она больна. Она не складывала руки, не принимала страдальческий вид, но, напротив, была довольной и веселой. Одета она была не в «капот с оборками», а в свободное дорожное платье из красивой серой ткани с розовым бантом и круглую шляпку с серым пером, а на руках у нее были браслеты. Все фантазии Кейти о «кроткой святой» улетучились в одно мгновение. Но чем больше она наблюдала за кузиной Элен, тем больше та ей нравилась. Кейти чувствовала, что настоящая кузина Элен гораздо лучше, чем та особа, которую они с Кловер создали в своем воображении.
— Она совсем такая же, как все люди, правда? — шепнула Сиси, которая тоже пришла взглянуть на гостью.
— Да-а, — отозвалась Кейти неуверенно, — только гораздо, гораздо милее.
Вскоре папа отнес кузину Элен наверх. Дети хотели пойти следом, но папа сказал, что она устала и ей нужно отдохнуть. Поэтому они пошли во двор — поиграть до ужина.
— О, можно я отнесу поднос? — воскликнула Кейти, когда увидела, как тетя Иззи готовит ужин для гостьи. И какой великолепный ужин! Холодная курица, малина со сливками и чай в прелестной бело-розовой фарфоровой чашке. И какой снежно-белой салфеткой тетя Иззи накрыла поднос!
— Ну уж нет, — сказала тетя Иззи, — ты первым же делом его уронишь.
Но Кейти смотрела так умоляюще, что вмешался доктор Карр:
— Позволь ей отнести поднос, Иззи. Мне приятно, когда девочки помогают по хозяйству.
И Кейти, гордая поручением, взяла поднос и осторожно понесла его через холл. Там на столе стояла ваза с цветами. Когда Кейти проходила мимо, в голову ей пришла блестящая идея. Она поставила поднос на стол и, выбрав одну из роз, положила ее на салфетку рядом с блюдцем малины. Это было очень красиво, и Кейти даже заулыбалась от радости.
— Ну что ты там застряла? — крикнула из столовой тетя Иззи. — Смотри, осторожней, Кейти. Право же, лучше бы Бриджет отнесла поднос.
— Нет-нет, — возразила Кейти. — Я уже почти наверху. — И она заторопилась и чуть ли не бегом стала подниматься по лестнице. Ох эта злополучная торопливость! Кейти была возле самой двери Голубой комнаты, когда наступила на собственные шнурки, которые, как всегда, волочились по полу, и споткнулась. Она попыталась схватиться за дверь, чтобы удержаться на ногах, но дверь распахнулась, и Кейти вместе с подносом, сливками, малиной, розой и всем прочим упала на ковер.
— Я же тебе говорила! — крикнула тетя Иззи с нижней ступеньки лестницы.
Кейти никогда не могла забыть, как добра была к ней кузина Элен в этих ужасных обстоятельствах. Она лежала в постели и конечно же испугалась этого неожиданного грохота и падения Кейти на пол в ее комнате. Но она лишь сначала вздрогнула, а затем — невозможно было утешать ласковее, чем утешала она несчастную Кейти. И как весело отнеслась она к случившемуся! Так что даже тетя Иззи забыла отругать виновницу происшествия. Разбитая посуда была собрана, ковер отчищен, а тетя Иззи тем временем приготовила второй поднос, такой же великолепный, как первый.
— Пожалуйста, позвольте Кейти принести его! — попросила кузина Элен своим приятным голосом. — Я уверена, на этот раз она будет осторожна. И еще, Кейти, я хочу точно такую же розу на салфетке, как в первый раз. Ведь это была твоя идея, правда?
Кейти действительно была осторожна на этот раз, и все прошло хорошо. Поднос был благополучно водружен на маленький столик возле кровати, и Кейти с теплым, нежным чувством в душе сидела и смотрела, как ужинает кузина Элен. Я думаю, мы более всего благодарны людям тогда, когда они помогают нам вернуть себе самоуважение.
Аппетит у кузины Элен был не очень хороший, хотя она и заявила, что ужин восхитительный. Кейти видела, что кузина очень утомлена.
— Теперь, — сказала она, закончив ужин, — если ты взобьешь эту подушку и немножко подвинешь ту, другую, я, пожалуй, постараюсь заснуть. Спасибо — то, что нужно! Дорогая Кейти, ты прирожденная сиделка. Поцелуй меня. Доброй ночи! Завтра наговоримся вволю.
Кейти спустилась вниз очень счастливая.
— Кузина Элен — просто прелесть, — сказала она Кловер. — И какая у нее красивая ночная рубашка, вся в кружевах и сборках. Ну совсем как в книжке!
— Разве это хорошо — больная, а наряжается? — спросила Сиси.
— Я уверена, что кузина Элен не может делать что-то нехорошее, — сказала Кейти.
— А я рассказала маме, что у нее браслеты, и мама сказала, что, вероятно, ваша кузина очень суетная, — возразила Сиси, поджимая губки.
Кейти и Кловер были очень огорчены высказанным мнением. Они долго говорили об этом, когда раздевались, чтобы лечь спать.
— Завтра я спрошу об этом саму кузину Элен, — сказала наконец Кейти.
На следующее утро все дети встали очень рано. Как они были рады, что начались каникулы! Иначе им пришлось бы уйти в школу, не повидав кузину Элен, потому что она проснулась поздно. Они были очень раздосадованы задержкой и так часто бегали наверх послушать у двери, не проснулась ли она, что тетя Иззи наконец запретила им появляться наверху. Кейти была возмущена этим запретом, но утешилась тем, что пошла в сад и собрала самые красивые цветы, чтобы вручить их кузине Элен в первый же момент, как только увидит ее.
Когда тетя Иззи разрешила ей пройти наверх, кузина Элен лежала на диване уже одетая. На ней было платье из голубого муслина, голубые ленты в волосах и красивые красновато-коричневые туфельки с бантиками. Диван был повернут спинкой к окну. На нем лежала подушка в красивой гофрированной наволочке, какой Кейти никогда не видела. Были в комнате и еще несколько незнакомых красивых вещей, которые придавали ей совсем другой вид. Весь дом всегда был в полном порядке, но почему-то у тети Иззи комнаты никогда не были красивыми. Глаза детей быстро замечают такие перемены, и Кейти сразу увидела, что Голубая комната никогда не выглядела так прежде.
Кузина Элен казалась бледной и усталой, но ее глаза и улыбка были все такими же оживленными. Ее обрадовали цветы, которые Кейти вручила ей довольно смущенно.
— Прелестно! — сказала кузина. — Я должна немедленно поставить их в воду. Кейти, дорогая, будь добра, возьми ту маленькую вазу, что стоит на комоде, и поставь на этот стул рядом со мной. Только, пожалуйста, налей в нее сначала воды.
— Какая красота! — воскликнула Кейти, взяв в руки изящную белую вазу в форме чаши на позолоченной ножке. — Это ваша, кузина Элен?
— Да, это моя любимая ваза. Дома она всегда стоит рядом со мной на маленьком столике, и я подумала, что курорт покажется мне более похожим на родной дом, если я возьму ее с собой. Но почему у тебя такой смущенный вид, Кейти? Тебя удивляет, что ваза путешествует в чемодане?
— Нет, — ответила Кейти медленно, — я только подумала… Кузина Элен, если у больного человека красивые вещи, он суетный?
Кузина Элен рассмеялась от души.
— Почему тебе пришло в голову спросить об этом?
— Сиси сказала это, когда я рассказала ей о вашей красивой ночной рубашке.
Кузина Элен снова засмеялась.
— Хорошо, — сказала она, — я скажу тебе, Кейти, что я думаю. Красивые вещи не делают человека суетным. Плохо лишь, когда они портят нас, делая тщеславными или равнодушными к другим людям. А болезнь — это такая неприятная вещь сама по себе, что если больные люди не приложат больших усилий, чтобы сделать привлекательной свою обстановку, они очень скоро станут чем-то оскорбляющим взор — и для себя, и для окружающих. К тому же, — добавила она, улыбаясь, — когда у человека болит спина, голова и все тело, невелика опасность, что он станет вдруг тщеславным или суетным из-за лишней оборки на ночной рубашке или кусочка яркой ленты в волосах.
Затем она начала расставлять цветы в вазе, нежно, с любовью касаясь каждого из них.
— Какой странный звук! — воскликнула она, вдруг замерев и прислушиваясь.
Звук и в самом деле был странным — что-то вроде сопения и храпения, словно моржи прогуливались под дверью туда и сюда. Кейти подошла к двери и открыла ее. Смотрите-ка! Это были Джонни и Дорри, очень красные от долгого расплющивания носов возле замочной скважины в тщетной надежде увидеть, не встала ли кузина Элен и не готова ли она принять гостей.
— О, пусть заходят! — крикнула кузина Элен с дивана.
И они вошли, а вскоре за ними последовали Кловер и Элси. Какое же веселое это было утро! Оказалось, что у кузины Элен особый талант рассказывать разные истории и предлагать всевозможные игры, в которые можно было играть прямо вокруг ее дивана, не производя при этом больше шума, чем она могла вынести. Тетя Иззи, заглянувшая в Голубую комнату около одиннадцати, застала там такое веселье, что сама не заметила, как и ее вовлекли в игру. Это было нечто невиданное! Тетя Иззи сидит на ковре с тремя длинными жгутами из бумаги в волосах и весело играет в «добрую леди» см. примечание 17. Дети были совершенно зачарованы этим зрелищем, так что едва могли следить за игрой и все время забывали, сколько у них «рогов». В глубине души Кловер была уверена, что кузина Элен — волшебница, и папа, когда вернулся домой в полдень, сказал почти то же самое.
— Что ты с ними сделала, Элен? — спросил он, когда, открыв дверь, увидел веселую компанию на ковре. Прическа тети Иззи совсем растрепалась, а Фил катался по полу от хохота. Но кузина Элен сказала, что она совсем ничего с ними не сделала, и вскоре папа тоже сидел на ковре и играл с таким же азартом, как и остальные.
— Я должен положить этому конец! — воскликнул он, когда все уже устали смеяться и голова каждого была утыкана бумажными трубочками, словно спина дикобраза иголками. — Вы совсем замучаете кузину Элен. Ну-ка бегом отсюда, и не подходить к этой двери, пока не пробьет четыре. Бегом, бегом! Кыш! Кыш!
Дети выпорхнули из комнаты, словно стая птичек, — все, кроме Кейти.
— Папа, я буду сидеть тихо-тихо! — умоляюще сказала она. — Можно мне остаться?
— Позвольте ей! — сказала кузина Элен.
И папа ответил:
— Хорошо.
Кейти села на ковер возле дивана, держа за руку кузину Элен. Разговор кузины с папой показался ей интересным, хотя речь шла о событиях и людях, которых она не знала.
— Как Алекс? — спросил доктор Карр наконец.
— Теперь уже довольно хорошо, — ответила кузина Элен с оживленным видом. — Весной он переутомился, и мы были немного встревожены, но Эмма уговорила его поехать отдохнуть, и через две недели он вернулся в отличном состоянии.
—Ты часто видишься с ними?
— Почти каждый день. А маленькая Элен приходит ежедневно ко мне на уроки.
— Она все такая же хорошенькая?
— О да; я думаю, она даже похорошела. Она прелестное создание, и то, что она так много времени проводит со мной, — одна из самых больших радостей в моей жизни. Алекс даже говорит, что она немного похожа на меня, такую, какой я была прежде. Но это такой комплимент мне, что я не смею его принять.
Доктор Карр неожиданно наклонился и поцеловал кузину Элен, так, словно было невозможно не сделать этого.
— Дорогое мое дитя, — только и сказал он, но что-то в его тоне вызвало любопытство Кейти.
— Папа, — сказала она после обеда, — а кто этот Алекс, о котором ты говорил с кузиной Элен?
— Но почему ты спрашиваешь об этом, Кейти?
— Сама не знаю… только у кузины Элен был такой взгляд… и ты поцеловал ее… и я подумала, что это что-то интересное.
— Да, ты права, — сказал доктор Карр, притянув ее к себе. — Я хочу рассказать тебе об этом, Кейти, потому что ты достаточно большая, чтобы понять, как это прекрасно, и достаточно сообразительная, надеюсь, чтобы не болтать и не задавать вопросов кузине Элен. Алекс — это имя человека, которого кузина Элен, давно, когда была здоровой и крепкой, любила и за которого должна была выйти замуж.
— Ах, но почему же она за него не вышла? — воскликнула Кейти.
— С ней случилось ужасное несчастье, — продолжил доктор Карр. — Долгое время думали, что она не выживет. Потом она стала медленно поправляться, и доктора сказали ей, что, хотя она, вероятно, проживет долго, ей придется всегда лежать на диване, оставаясь всю жизнь беспомощной калекой. Алекс был в отчаянии, когда узнал об этом. Но он хотел, несмотря ни на что, жениться на кузине Элен и ухаживать за ней. Однако она не согласилась. Она разорвала их помолвку и сказала ему о своей надежде на то, что когда-нибудь он встретит и полюбит другую женщину. Через несколько лет он действительно женился, и теперь он и его жена живут по соседству с кузиной Элен. Их маленькую дочку зовут Элен, и все они лучшие друзья. Алекс и его жена обсуждают с кузиной Элен все свои планы, и нет на свете человека, которого бы они ценили больше, чем ее.
— Но разве кузине Элен не горько, когда она видит, как они гуляют и развлекаются, а она даже не может двигаться? — спросила Кейти.
— Нет, — сказал доктор Карр. — Нет, потому что кузина Элен почти ангел и любит других больше, чем себя. Я очень рад, что она хоть раз смогла приехать к нам. Она пример для всех нас, Кейти, и я не желал бы большего, чем то, чтобы мои девочки были похожи на нее.
«Как это, наверное, ужасно — быть больным, — сказала себе Кейти, когда папа ушел. — Если бы мне пришлось пролежать в постели хоть неделю, я умерла бы, точно знаю, что умерла бы».
Бедная Кейти! Ей казалось, как это бывает в молодости почти со всеми, что нет ничего легче, чем умереть в ту самую минуту, когда что-то происходит не так, как нам хочется!
После этого разговора с папой кузина Элен стала в глазах Кейти еще более интересной. Это было «совсем как в книжке» — оказаться в одном доме с героиней такой грустной и красивой любовной истории.
Игры во дворе в этот день часто прерывались, так как каждые несколько минут кто-нибудь из детей бежал посмотреть, который час. Ровно в четыре все шестеро галопом примчались наверх.
— Давайте теперь рассказывать истории, — предложила кузина Элен.
И все рассказывали, а кузина Элен — лучше всех. От одной из ее историй, где говорилось о грабителе, у слушателей по спине поползли восхитительные мурашки — у всех, кроме Фила. Он был так взбудоражен, что стал очень воинственным.
— Я не боюсь грабителей, — заявил он, с важным видом расхаживая по комнате. — Когда они придут, я разрублю их пополам мечом, который мне папа подарил. Они уже приходили однажды. И я разрубил их на две, на три, на пять, на одиннадцать частей!
Но в тот же вечер, когда младшие уже пошли спать, а Кейти и Кловер еще сидели в Голубой комнате, из детской послышались жалобные крики. Кловер побежала взглянуть, в чем дело. Она увидела Фила — он сидел на постели и звал на помощь.
— Под кроватью грабители! — всхлипывал он. — Очень много грабителей!
— Ну что ты. Фил! — сказала Кловер, для пущей убедительности заглядывая под кровать. — Там никого нет!
— Нет, есть! Говорю тебе — есть! — заявил Фил, вцепившись в ее руку. — Я слышал. Они жевали мои галоши!
— Бедный малыш! — сказала кузина Элен, когда Кловер, успокоив Фила, вернулась, чтобы сообщить о случившемся. — Это урок на будущее — не рассказывать историй о грабителях. Но эта моя история кончалась так хорошо; я и не предполагала, что кто-то испугается.
Начиная с этого дня было бесполезно устанавливать какие-то правила относительно времени посещения Голубой комнаты. С тем же успехом тетя Иззи могла издать приказ мухам держаться подальше от сахарницы. Всеми правдами и неправдами дети пробирались наверх. И когда бы тетя Иззи ни вошла в Голубую комнату, она неизменно находила их там, и каждый старался очутиться как можно ближе к кузине Элен. И кузина Элен просила тетю Иззи не мешать им.
— Мы можем побыть вместе только три или четыре дня, — говорила она. — Пусть приходят когда хотят. Это меня ничуть не утомляет.
Маленькая Элси прониклась горячей любовью к новой подруге. Глаза у кузины Элен были зоркие, и она сразу заметила печаль на лице Элси и потому старалась быть с ней особенно нежной и ласковой. Такое предпочтение, оказываемое сестре, вызвало у Кейти ревность. Она не желала ни с кем делить свою кузину.
Когда наступил последний вечер перед расставанием и все поднялись после чая в Голубую комнату, кузина Элен открыла коробку, которую ей только что принес посыльный.
— Это прощальная коробка, — сказала она. — Вы все сядете в ряд, а я буду вынимать по два подарка и прятать руки за спину, чтобы вы по очереди выбирали для себя подарок.
И все они выбирали.
— В какой руке — правой или левой? — И с видом мудрой феи кузина Элен доставала из-за подушки за ее спиной что-нибудь замечательное для каждого. Сначала появилась ваза, точно такая, как ее собственная, которой Кейти так восхищалась. Кейти даже вскрикнула от восторга, когда взяла вазу в руки.
— ax, какая прелесть! Я буду хранить ее до конца моих дней!
— Если так, то это будет первый случай, когда тебе удалось сохранить что-то, не разбив, больше недели, — заметила тетя Иззи.
Вслед за вазой появилась красивая, маленькая и плоская, фиолетовая дамская сумочка для Кловер. Это было именно то, чего она хотела, так как незадолго до этого потеряла свое портмоне. Затем из-за подушки был извлечен прелестный маленький медальон на бархатной ленточке, которую кузина Элен повязала на шею Элси.
— В нем прядь моих волос, — сказала кузина. — Элси, дорогая, что случилось? Не плачь так горько!
— Ах, вы такая кра-асивая и такая ми-илая! — всхлипывала Элси. — И вы уезжа-аете.
Дорри получил в подарок коробку домино, а Джонни — настольную игру в виде доски, где по желобкам и между колышками нужно было запускать шарик. Филу была вручена книжка — «История кота-грабителя».
— Она будет напоминанием тебе о той ночи, когда приходили воры и жевали под кроватью твои галоши, — сказала кузина Элен с лукавой улыбкой. Все засмеялись, и Фил громче всех.
Никто не был обойден. В «прощальной коробке» оказались записная книжка для папы и блок глянцевой бумаги для тети Иззи. И Сиси тоже получила подарок — «Книгу о прекрасных поступках», где рассказывалось о мальчиках и девочках, которые совершили что-нибудь смелое и благородное. Сиси была так рада, что в первую минуту не могла найти слов.
— Ах, спасибо, кузина Элен! — сказала она наконец. Конечно, Сиси не была кузиной, но она и дети доктора Карра привыкли делиться друг с другом своими дядями, тетями и прочими родственниками точно так же, как и другими хорошими вещами.
На следующий день пришло время печального расставания. Дети стояли у ворот и махали носовыми платками вслед отъезжающему экипажу. Когда он скрылся из виду, Кейти убежала всплакнуть в одиночестве.
«Папа сказал, что хотел бы, чтобы все мы были похожи на кузину Элен, — думала она, вытирая глаза, — и я буду стараться стать такой. Хотя, боюсь, что даже если я буду стараться тысячу лет, мне все равно не стать и вполовину такой хорошей, как кузина Элен. Но я буду учиться, буду стараться держать свои вещи в порядке и буду очень добра к младшим. Ах, вот если бы вместо тети Иззи была кузина Элен, как мне тогда было бы легко! Но ничего — я все время буду думать о кузине Элен и начну завтра».