Советы по уходу

Уход за нервными и душевными больными | Домашний и госпитальный уход за больными

Черепной мозг, спинной и нервы - все вместе находятся в непрерывной связи и образуют нервный аппарат (нервную систему) нашего тела. Аппарат этот не только знакомит нас с внешним миром, давая нам возможность при его помощи видеть, слышать, вкушать, обонять и осязать, но также обуславливает наши движения отчасти без нашей воли (движение сердца, кишечника - непроизвольные движения), отчасти при содействии нашей воли (произвольные движения). Весь аппарат должен быть прочно организован. Отдельные части его должны находиться в ненарушенной связи, хорошо поддерживаться в своей деятельности, чтобы быть в состоянии без помех и равномерно работать в течение часто продолжительной человеческой жизни. Для этого необходимо, чтобы через него протекало достаточное количество здоровой крови. Чтобы кровь была здорова, пища должна быть целесообразна и деятельность легких энергична. Для последней же цели необходимы здоровые органы пищеварения и дыхания.

Наконец, сердце должно правильными (ритмическими) всасываниями и выталкиваниями крови прогонять последнюю через кровеносные сосуды для того, чтобы все органы получали всегда кровь, освеженную дыханием. Сердце также приводится в движение силами, исходящими из мозга и передающимися ему особенными нервами. Но мозг имеет своей задачей не только воспринимать все происходящее вокруг нас, как ощущения и распространять двигательную силу, но он является также средоточием наших представлений, нашей "души".

Разъяснения эти будут мало понятны даже для образованного не специалиста, они указывают только, как необыкновенно сложны и запутаны явления, которые мы обыкновенно коротко обозначаем "жизнью" и в сколь многих отношениях могут быть нарушены отправления нервной системы.

Расстройства эти главным образом троякого рода: расстройства чувствующей, двигающей и душевной деятельности мозга. Деятельность эта может быть:

1. Слишком повышенной и выражается в области:

а) ощущений повышенной чувствительностью, болью;

б) движений судорогами;

в) душевной деятельности: ложными представлениями, бредом.

2. Подавленной или совершенно прекращенной и выражается в области:

а) ощущений - ослаблением или полной потерей чувствительности;

б) движений - полным или неполным параличом;

в) душевной деятельности - тупоумием, слабоумием.

Во всех этих случаях страдает нервная система. Но, однако, это не значит, что первичная причина этих страданий лежит в самом нервном аппарате: неправильное распределение крови и ненормальное качество ее могут быть также причиной таких болезней. Если расстройство, вызванное кровью или сосудами, временное, то и нарушенная деятельность нервной системы тоже временная, если же оно продолжительное или все более и более увеличивающееся, то и нервное страдание будет также продолжительным и увеличивающимся.

Как ни тесно связаны между собой нервные и душевные болезни, но по практическим соображениям, мы, тем не менее, разделяем рассмотрение ухода за теми и другими больными.

Уход и предварительное пособие при нервных болезнях при припадках, зависящих главным образом от нервной системы

Острые (связанные с сильной лихорадкой, быстро протекающие) воспаления головного и спинного мозга редко встречаются у взрослых, от внешних повреждений болезни эти могут, конечно, явиться во всяком возрасте. Об уходе за подобными больными нельзя ничего сказать особенного, тут имеют место те же правила, как при уходе за всеми лихорадочными больными. Что касается медленно протекающих (хронических) болезней названных органов, то постоянный уход требуется обыкновенно только при параличах, которые могут развиваться внезапно или мало помалу. Если паралич конечностей полный, так что больные должны лежать и если к нему еще присоединяется паралич запирающих мышц мочевого пузыря и заднего прохода, то несчастные больные испражняются и мочатся под себя, не чувствуя этого. Тогда заботливый уход за ними может еще много сделать для поддержания жизни подобных страдальцев, за исключением, разве, тех случаев, в которых быстро усиливающаяся болезнь мозга сама по себе составляет причину паралича. Если черепной мозг свободен, а поврежден только спинной (будет ли это следствие повреждения или болезни), то больному всего больше угрожает опасность от пролежней, особенно от гангренозных. Все правила, приведенные выше по этому случаю, должны быть здесь соблюдены особенно точно. Паралич запирающих мышц редко бывает с самого начала столь полным, чтобы невозможно было удержать известного количества мочи и кала. Если же выпускать катетером мочу каждые три часа, то иногда можно держать больного довольно опрятно. Кал у таких больных выступает непроизвольно только, когда он мягок, почти жидок. Если же он твердый (что чаще всего и бывает), то он должен быть удаляем не только промыванием, но и механическими средствами, по предписанию врача.

Как предохранительное средство (профилактика) от пролежней, важна не только частая перестановка постели больных, но нужно стараться, по возможности, держать их некоторое время в кресле, в сидячем положении, чтобы не всегда одни и те же места подвергались давлению, вследствие тяжести тела. Исключение из этого правила представляют больные с повреждением спинного мозга и позвоночного столба, которых не следует много трогать, они как можно раньше должны быть уложены на водную постель.

Случается ряд припадков, которые являются отчасти от более или менее быстро проходящих, отчасти от остающихся изменений в деятельности и состоянии мозга и при которых мгновенная помощь не только всегда желательна, но даже необходима.

Самый частый из этих припадков "обморок". При чувстве головокружения, тошноты и слабости, наступает потеря сознания, обморочный падает, лицо его принимает мертвенный, бледный оттенок, пульс мал, дыхание поверхностно и медленно, члены и все тело вялы, иногда наступают подергивания во всем теле, также рвота и сильный пот, особенно в том периоде обморока, когда сознание уже несколько возвращается. Продолжительность обморока очень различна, также как и степень общего расслабления и потери сознания.

Наклонность к обморокам у различных людей очень разнообразна, не всегда только слабые и болезненные женщины падают в обморок, это может часто случаться и с очень сильными и крепко сложенными мужчинами. Самая упорная сила воли ничего не может сделать против этого. Сильные душевные впечатления, также внезапно наступающая сильная боль, составляют частую причину его у здоровых людей, кроме того, очень значительная потеря крови может иногда повлечь за собой очень опасные обмороки.

Обморок происходит от неполного паралича сердца и больших кровеносных сосудов внутри тела, стенки их внезапно до того ослабевают, что почти вся кровь скапливается в больших сосудах и очень незначительная часть ее протекает через поверхность тела, мышцы и мозга. При таком внезапном уменьшении содержания крови, мозг сейчас прекращает свою деятельность. Таким образом, внезапное малокровие мозга, вследствие неполного паралича сердца, составляет непосредственную причину группы явлений, которые мы называем обмороком. Если подобное состояние продолжается несколько минут или даже до одного часа, то оно тогда очень опасно, может даже перейти в смерть. Но в большинстве случаев, упавшие в обморок скоро приходят в себя при употреблении соответствующих мер, сердце и сосуды снова получают свою здоровую силу напряжения, мозг снова получает кровь, вместе с тем возвращается и сознание. Больной открывает глаза, сам узнает сейчас свое положение, бледно-синие губы снова краснеют, возвращаются произвольные движения. Бывший в обмороке поднимается, вначале он еще очень подавлен, склонен к рвоте, слаб, однако же все это скоро проходит и он не чувствует никаких дальнейших последствий своего припадка. Особенно часто происходят обмороки в хирургической практике, не только у подлежащих операции и уже оперированных, но можно сказать даже чаще у окружающих лиц. Если оперируемые настаивают на том, чтобы кто-нибудь из их родственников или знакомых присутствовал при операции, то я ничего не имею против этого, если они остаются только пока пациент нахлороформирован. Однако же того, кто еще по собственному опыту не знает, что он спокойно может присутствовать при кровавой операции, не следует пускать в операционную комнату. Если он падает в обморок в серьезные моменты операции, то нужно предложить ассистентам, чтобы ему помогли и вследствие этого ход операции нарушается. Почти в каждом семестре случается в хирургической клинике, что тот или другой молодой, крепкий медик, уже привыкший к ужасам анатомического театра, падает в обморок при виде крови, текущей из живого тела.

Упавшего в обморок раньше всего нужно положить и держать с низко опущенной головой, пока он снова не придет в себя. Иногда можно заметить по лицу кого-либо, что он близок к обмороку, чему можно иногда воспрепятствовать, быстро положив больного. Лицо нужно обрызгать водою и развязать платья, которые могут затруднять дыхание. Всего действенней - держать перед носом больного нашатырный спирт или нашатырь, если под рукой этого нет, то нужно натереть виски холодной водой, уксусом или французской водкой. Употребление холодной воды на голову в большом количестве нецелесообразно. Если же он не может глотать, то ставят ему клистир с вином. Если обморок продолжается более долгое время, то, во всяком случае, нужно позвать врача. Что при обмороках, зависящих от потери крови, раньше всего нужно остановить кровотечение, понятно само собой.

Очень сходное с обмороком состояние - сотрясение мозга и так называемое травматическое оцепенение, состояние это встречается также после тяжелых повреждений тела (например, после падения со значительной высоты, после значительных ушибов и т.д.), даже без внешнего или внутреннего кровотечения.

Очень сильное быстрое переполнение мозга кровью (прилив крови к мозгу) может также вызвать потерю сознания, как это встречается при некоторых болезнях сердца и легких. У подобных больных лицо и голова темно-красны, вздуты, глаза как бы выступают из своих впадин (орбит) - на выкате, пульс очень полон, по большей части замедлен, дыхание иногда хрипящее. Здесь уместно высокое положение головы, холод на нее, горячая ножная ванна, горчичники на икры, пока врач не придет и не назначит дальнейшего лечения.

Подобное только что описанному состоянию происходит при так называемом ударе. Как бы пораженный тяжелым ударом, человек падает. Часто незадолго перед тем являются тошнота, чувство слабости, головокружение. Удар зависит отчасти от внезапно наступающего и более долгое время удерживающегося расстройства в содержании крови одной или другой половины мозга отчасти от разрыва нескольких маленьких или одного большого кровеносного сосуда, кровь внедряется в мозговую массу, окружающую разорванный сосуд и разрушает, таким образом, мозговую ткань и в то же время сильно прижимает мозг к внутренней поверхности черепа. Непосредственная опасность для жизни при ударе различна, смотря по количеству выступившей из сосудов крови и по пораженному месту мозга. Иногда смерть наступает почти мгновенно, в некоторых случаях потеря сознания длится лишь минуты, в других же - несколько часов, причем то остаются параличи отдельных частей тела, то целой половины его. Иногда движения восстанавливаются в парализованных частях вполне или отчасти, в то время, когда в других случаях следует хроническая болезнь (размягчение мозга). С пораженным ударом нужно поступать так же, как с человеком с сильным приливом крови к мозгу.

Судороги с потерей сознания встречаются при падучей болезни (эпилепсии) и чрезвычайно разнообразны. Некоторые больные чувствуют известные предвестники судорожного припадка, часто же припадки наступают совершенно внезапно. Пораженные чувствуют только после припадка, что они были без сознания, в обмороке. Многие эпилептики во время припадка представляют ужасную картину, припадок нередко начинается пронзительным криком и вращательными движениями тела. Лицо искажено, у одних бледно, у других красно, последнее бывает в особенности тогда, когда дыхательные мышцы принимают участие в судорогах, судорожное подергивание в руках и ногах, кулаки сжаты, пена выступает изо рта, туловище извито или искривлено.

Нет средства сократить подобные припадки, ничего не остается более делать, как удалить все, чем эти несчастные могут себе повредить, удобнее всего им лежать на широкой постели, на ковре и на быстро подложенных подушках. Народное средство - разжатие стиснутых кулаков ничего не помогает, равно как опрыскивание, обливание холодной водой, нюхательные средства, растирание. Нужно все это оставить и наблюдать только за движениями больного. Как ни ужасен вид подобного припадка падучей болезни, и как часто ни кажется, что несчастный должен сейчас умереть, но все-таки очень редко случается, что эпилептик умирает во время припадка.

Судороги истерических могут быть очень сходны с судорогами эпилептиков, однако же истерические не теряют при этом сознания, иногда чувствуют незначительную боль, вследствие сильного сокращения мышц, при этом однако же они не так сильно страдают, как больные со столбняком, с судорожным сжатием челюстей и собачьим бешенством. При истерических судорогах также иногда кажется, что имеют пред собой умирающих и все-таки никогда почти не бывает смертных случаев, вследствие припадка истерических судорог. Здесь иногда помогают нюхательные средства, опрыскивание водой, растирание висков одеколоном.

Под коликами разумеют болезненные сокращения внутренностей живота. Существуют кишечные колики, колики от желчных камней и колики от почечных камней. Боль (которая по большей части называется больными судорогой, хотя она только называется ей) может быть так сильна, что доводит больных до обморока, холодного пота и чувства близкой смерти. Эти коликообразные боли лучше всего устраняются применением теплоты. Теплые, даже иногда горячие припарки на живот лучше всего уменьшают и прекращают эти боли. Иногда также помогают и горчичники на живот. Вернее всего действуют впрыскивания раствором морфия под кожу (подкожное впрыскивание), которое должно быть только делаемо опытной сестрой милосердия и то по приказанию врача.

Очень часто под желудочными коликами разумеют колики от желчных камней, однако же, существуют и болезненные сокращения самого желудка, случающиеся нередко при желудочных язвах, особенно у малокровных молодых девиц. В подобных случаях, связанных также с желудочными кровотечениями и кровавой рвотой, употребление тепла может быть опасно, сестра милосердия сама не должна здесь ничего назначать. Какая должна быть подана помощь при рвоте (также род судорожного движения желудка) уже раньше было указано при подаче рвотных средств.

К самым мучительным припадкам принадлежат дыхательные судороги. Пораженные этим инстинктивно поднимаются вверх, так как у них является чувство, как будто они должны задохнуться.

К судорогам голосовой щели, которая может поразить совершенно здоровых, хотя и раздражительных людей, дает иногда повод захлебывание, втекание небольшого количества слюны в гортань, также громкий разговор и кашель при уже катарально раздраженных голосовых связках. Кто часто этим страдал, предчувствует иногда при этих случаях возможность наступления судорог и должен тогда оставаться очень покойным, не говорить, не смеяться, не харкать, но делать спокойные и поверхностные дыхательные движения, пока не заметит, что дыхание снова становится свободным, и тогда еще необходим покой на некоторое время. Если наступили судороги, то пораженный производит впечатление, что он задыхается, при каждой его попытке вдохнуть, принимает только мало воздуха, иногда с легким свистящим шумом, чувство страха растет, чем дольше продолжаются судороги, последние чрезвычайно редко ведут к действительному удушению, но обыкновенно мало помалу уменьшаются. Пораженный должен только, как выше замечено, держаться очень покойно, опрыскивание водой, натирание лба и висков сокращает иногда судороги, но некоторым оно неприятно во время приступа; подобные судороги в полной силе продолжаются редко более 1-2 минут, но легко возвращаются, если не соблюдать полного покоя еще на некоторое время после припадка.

Другой род судорожного дыхания - астма, астматический припадок, судороги эти наступают только при известных болезнях сердца и легких. Пораженные испытывают во время припадка, связанного с сильной потребностью дыхания, настоящую боязнь смерти и нуждаются в постоянном содействии. Тотчас нужно распустить все стягивающие платья, больного же нужно оставить в том сидячем положении, которое он сам себе выбрал. Употребляют очень крепкий кофе или время от времени маленькие порции фруктового мороженого, натирание груди терпентинным маслом, горчичник на грудь, икры, руки, горячую ручную или ножную ванну, в одном случае больше помогает одно средство, в другом - другое. Больные сами по большей части знают по опыту обо всем, что легко вызывает припадки. Некоторые больные свободны по ночам от припадков только тогда, когда не тушат свечи, другие должны держать дверь соседней комнаты открытой. Для всех одержимых астмой рекомендуется пребывание в сухом, чистом воздухе (между тем, как на больных грудными катарами и склонных к чахотке, благодетельнее действует влажный, теплый воздух), избежание ветра, воздуха, наполненного пылью и дымом, умеренный образ жизни, они не должны очень долго спать.

Наконец, нужно упомянуть об одной судорожной форме дыхательных органов, так называемой "икоте". Она ничто иное, как промежутками, толчками наступающее сокращение грудобрюшной преграды и является иногда после долгого, сильного смеха, однако также и при раздражении желудка. Дети получают ее особенно легко, обыкновенно велят им соблюдать покой и дают выпить немного простой или сахарной воды; полезным оказывается также несколько капель уксуса в чайной ложке, наполненной толченым сахаром. - Долгое задержание дыхания помогает также в большинстве случаев. При икоте, продолжающейся несколько дней, нужно прибегнуть к лекарствам, которые должен назначить врач.

Наступающие в виде припадков сильные боли, которые иногда встречаются в лицевых нервах, называют невралгиями. Они одни из самых ужасных страданий людей, нужно себе только представить ужаснейшие боли, молниеобразно вдруг наступающие во всех зубах на одной стороне, чтобы получить представление об ужасах этого страдания, которое очень часто трудно излечимо. Несчастные эти могут себе только доставить облегчение сильным давлением всей рукой на болезненную половину лица. Если все средства исчерпаны, то помогает еще часто, по большей части, неопасная операция перерезки нервов.

Наблюдение и уход за душевными больными

Почти всякая острая болезнь может иногда быть связана с душевными расстройствами. Что это особенно часто (хотя не исключительно) происходит тогда, когда одновременно существует высокая лихорадка и болезнь от отравления крови, упомянуто раньше. Однако многие хронические заболевания какой-либо части тела могут также при тесной зависимости всех органов и деятельностей в теле вызвать такое раздражение на отделы мозга, в которых помещаются душевные функции, что дело доходит до душевной болезни. Наконец, эти части мозга могут сами по себе заболеть. Таким образом, все душевные болезни имеют своей непосредственной причиной расстройства душевной деятельности мозга, но эти расстройства далеко не всегда начинаются сами всегда в мозге, но часто вызываются заболеванием того или другого, может быть, далеко лежащего органа. Распознавание подобной связи, понятно, весьма важно для лечения.

Довольно часто расстройства движений и ощущений связаны с расстройствами душевной деятельности. Всего чаще являются неполные параличи в движениях губ и языка, необходимых при разговоре, нередко также эпилепсия (падучая болезнь), наконец, параличи членов соединяются с ослаблением душевной деятельности (с тупоумием, слабоумием).

Для ухода за сумасшедшими, которые содержатся в заведениях, должны быть поставлены, конечно, только сестры, которые специально подготовлены к этой отрасли ухода за больными. Но всякая сестра милосердия, если она даже не хочет специально посвятить себя уходу за помешанными и всякая образованная женщина должны иметь разумное представление о существе душевных болезней, потому что как раз об этих больных распространено так много страшных басен, которые, к сожалению, вызывают еще там и сям дурное обращение с этими несчастными больными.

Так у меня самого в отношении этих болезней нет достаточного опыта, чтобы давать практическое наставление сиделкам и сестрам, то я здесь привожу важнейшие правила.

Наблюдения за душевными больными в виде извлечения из превосходной статьи: "Уход за душевными больными" д-ра Эвальда Гекера, помещенной в Веймаровской карманной книжке для сиделок, 1880 года. Д-р Эвальд Гекер пишет:

"Так называемые психические (душевные) признаки душевной болезни могут быть все разделены на три группы, которые, однако, не могут быть строго отделены друг от друга, но встречаются в различнейшей связи. Первая группа составляется из признаков, которые указывают на расстройства представления (содержания представлений), вторая - содержит все явления, которые выражаются в виде угнетения и понижения душевной деятельности, в то время как третья группа охватывает состояния возбуждения душевной деятельности (психические состояния возбуждения).

Расстройства представлений (содержание представления и способности представлений)

Расстройства представлений, которые называются умопомешательством, могут сопровождаться состояниями возбуждения и угнетения, но могут также наступить при полном покое и кажущемся равновесии душевной жизни. Безумные представления носят различный оттенок, смотря по характеру в основании лежащего настроения. В то время, как меланхолически настроенный считает себя преследуемым, оклеветанным, в денежном отношении разоренным, великим грешником, потерявшим надежду на спасение души, весело настроенный воображает себя обладателем неизмеримых сокровищ, высоких чинов и орденов, величайшей мудрости, телесной силы и т.п.

Источником, из которого безумные идеи черпают свое содержание, служит в данном случае болезненно возбужденное состояние духа. Другое очень частое основание для безумных представлений составляют так называемые обманы чувств (галлюцинации и иллюзии). Обманы эти могут касаться всех чувств: осязания, обоняния, вкуса, зрения и слуха и основываются на раздражении лежащих в мозгу окончаний соответствующих нервов. Следуя опыту в здоровом состоянии, больной переносит возбуждения, знакомые ему как происходящие вследствие внешних ощущений на внешнюю среду и думает - при галлюцинациях осязания, что его тело пытают, бьют, режут, пропускают через него электрические токи, что он преследуем враждебными силами, или что он служит местопребыванием чуждого ему существа, или - при галлюцинации вкуса и обоняния, что пища его отравлена, воздух вокруг него зачумлен, он сам заражен отвратительной болезнью. Страдающие галлюцинациями зрения видят перед собой то приятные, то неприятные, льстящие или угрожающие им образы и картины. Галлюцинации слуха имеют точно также самое разнообразное содержание. То больной слышит отдельные (по большей части, ругательные) слова, то целые предложения и речи, которые ему отвечают на его вопросы, или, не будучи вызваны им, постоянно беспокоят его и вызывают его на определенные, часто противоестественные действия. Иногда совместные галлюцинации различных чувств слагаются вместе и вызывают еще более обманчивое явление. Больной видит убийцу, который к нему подступает, слышит треск выстрела, которым его ранят и т.д.

При так называемых иллюзиях дело идет о не распознавании, о ложном толковании действительного чувственного ощущения. Больной принимает окружающих его лиц совсем за других, видит образ кого-либо из его приближенных вдруг превращенным в дьявола, видит в облаке лик Божий, читает в газетах совсем другие предложения, чем там находятся, он слышит в чирикании птичек, свисте ветра, в колокольном звоне или в отдаленном, вообще непонятном разговоре, определенные слова и т.п.

По большей части не трудно констатировать существование обманов чувств, иногда же больные вовсе не говорят никому о них, они их даже отрицают. Тогда может быть особенно важно вывести заключение по всему поведению больного, галлюцинирует ли он, или нет. Признаки, которые довольно верно указывают на существование галлюцинаций, следующие: упорное прислушивание, пристально обращенный взгляд по одному направлению, затыкание ушей, направление лица, внезапное ругательство, обращенное в какую-нибудь сторону, затыкание щелей в полу и стенах при одновременном прислушивании и т.п. Галлюцинации можно также часто узнать по употреблению выдуманных им слов, по временной немоте и отказу в приеме пищи. Весьма важно и достойно внимания знать, что галлюцинации составляют самый частый источник совершенно неожиданных и находящихся с характером больного в резком противоречии насильственных действий, также и самоубийств.

Встречаются отдельные случаи, в которых галлюцинации наступают, впрочем, у душевно здоровых, которые, конечно, сознают ненормальность этих явлений. Совершенно подобно тому встречается форма душевного заболевания, при которой у вообще рассудительных пациентов постоянно являются определенные представления, по большей части пугающие мысли, что они сделали или могут сделать то или другое. Он вполне ясно сознает неосновательность этих мыслей, но не может отделаться от этих насильственных, против его воли возникающих представлений. Иногда вследствие этого является боязнь дотрагиваться до предметов и лиц и больные вследствие этого приходят в очень жалкое положение.

Безумные идеи, как ни часто наступают, в виде симптома душевных болезней, ни в каком случае однако ж не составляют необходимого характеристического признака их. Есть немалое число душевных больных, которые не страдают никакими безумными представлениями, но болезнь которых, не будучи вследствие этого менее тяжелой или опасной, выражается только в ниже описываемом состоянии "угнетения" или "экзальтации".

Состояние душевного угнетения

Симптомы угнетения раньше всего поражают духовную жизнь больного и выражаются в так называемой меланхолии. Меланхолия, сущность которой приблизительно известна публике по одному уже названию, выражается в печальном настроении духа, с прекращением обычного течения чувств и представлений и является первоначальной формой почти всех душевных страданий. Больного охватывают только грызущие чувства раскаяния, боли, тоска, ревность, беспокойство и боязнь, в то время, как впечатления, доставляющие ему обыкновенно радость и удовольствие, проходят по нему бесследно и производят на него совершенно обратное действие. Часто у него являются соответственные этому настроению ложные идеи, иногда же они совершенно отсутствуют. Во всяком случае, мыслительная способность больного в большей или меньшей степени парализована, он с трудом или вовсе не может заниматься своими обычными делами, течение идей замедлено, и они почти исключительно вращаются вокруг его больного пункта. Сила воли ослабевает также. Больной сидит бездеятельно и безучастно, нередко производя впечатление слабоумного, у которого угнетение духовной деятельности основано на прекращении духовных сил. Больной приходит в сильное беспокойство только тогда, когда в высшей степени его мучащий, припадками наступающий симптом боязни соединяется с меланхолией. С громким криком и плачем, ломая руки, разрывая на себе платья, царапая кожу до крови, хватаясь за каждого, приближающегося к нему, он, не зная покоя днем и ночью, мечется во все стороны, представляя собой картину высшей степени боязни и душевной муки. От всякого меланхолика можно ожидать всегда попыток к самоубийству, на которые он иногда уже намекает заранее, часто же, не подавая никакого вида, приводит их в исполнение с большим расчетом и хитростью. Нередко употребляемый способ самоубийства - отказ в приеме пищи, что, впрочем, исходит также из других безумных представлений и часто именно из галлюцинаций об отравлении.

В кажущемся противоречии с существом меланхолия и тем более поэтому замечательными являются производимые этими больными насилия над другими лицами, то в моменты высшей боязни, то, по-видимому, со спокойным расчетом, под влиянием меланхолических, безумных идей и галлюцинаций, уже многие из этих пациентов убивали именно своих любимейших родственников.

К состояниям, которые дозволяют признать душевное угнетение, принадлежат также состояния душевной слабости, спутанность идей и тупоумие, которые образуют конечный период различных форм душевных болезней. Лишенные более глубоких ощущений и душевного возбуждения, эти больные живут без определенного содержания представлений, повинуясь часто ненормальным стремлениям, возникающим в них (страсть собирать, воровать).

Состояние возбуждения

Состояния наивысшего душевного возбуждения представляют картину бешенства, когда больной бессмысленно болтает, кричит, поет и при быстро сменяющемся течении мыслей неистовствует, или то весело, то злобно настроенный, разрывает платья, разбивает все предметы вокруг себя, нападает на окружающих. Он часто находится под влиянием галлюцинаций и быстро сменяющихся идей бреда, которые, - что лежит уже в характере самой болезни, чаще всего принимают форму горделивого помешательства.

Но не всегда возбуждение доходит до такой высокой степени. Встречаются формы болезней, которые проявляются лишь своеобразным возбуждением мозговой деятельности, как это, например, встречается вообще у легко пьяных. Больные кажутся даже более остроумными и развитыми, чем они были в здоровом состоянии и умеют с необходимой хитростью и совершенно правдоподобно мотивировать совершаемые ими очень многочисленные нелепости, то детские, то сумасбродные, то преступные действия. По легко понятной причине пациенты эти часто считаются профанами за здоровых и этим именно причиняют им самый большой вред. И действительно, болезнь кажется до неузнаваемости сходной с недостатком характера, с испорченной нравственностью и потому эту форму назвали также моральным сумасшествием. Больные обладают необыкновенной ловкостью компрометировать свои семейства неделикатными сообщениями, разыгрывать комедии со своими окружающими, дразнить их, поселять неудовольствия и, наконец, приводить всех вокруг себя в смущение и душевное возбуждение. Они умеют с увеличенным вследствие болезни даром наблюдательности отгадывать и пользоваться слабостями и недостатками других и таким образом уход за подобными больными становится чрезвычайно трудным и изнурительным и только та сестра милосердия вообще может его выполнить, которая никогда не забывает, что она имеет дело с несомненно душевным больным.

Именно у этих больных довольно часто является периодическая смена меланхолии и возбуждения в постоянно возвращающихся припадках, которые отделены друг от друга временем кажущегося нормального состояния.

В таком размере мы нашли нужным воспользоваться интересными наставлениями д-ра Э. Гекера о главнейших явлениях при душевных болезнях.

Общие правила при уходе за душевными больными

Мы особенно указываем на то, что душевные болезни представляют также болезни организма и, как все прочие болезни, имеют свое основание в изменениях органов тела, особенно мозга.

Для профана не легко будет составить себе довольно ясное понятие об этом, так как мы уже слишком привыкли считать душу человека, как нечто независимое от его тела, рассматривать ее как нечто самостоятельное и таким образом судить о ней. Не ухаживающая за душевными больными сестра милосердия должна всегда помнить, что она имеет дело с физически жалкими больными, как ни мало болезненного она в них замечает, не считая их безумных речей.

В отношении этого д-р Э. Гекер говорит: "сестра милосердия будет легче переносить все неприятности, которые встречаются при уходе за душевными больными, она не потеряет ровности и кротости в обращении, когда она от больных услышит такие речи и увидит такие вещи, которые оскорбляют ее чувства. Да, даже когда она с кажущейся рассчитанной злостью будет осмеяна, оскорблена, оклеветана пациентом или даже подвергнется физическому нападению, в ней не будут возбуждены чувства негодования и огорчения, но, напротив, сострадания. Она ведь знает, что душевно больной ни в каком случае не ответственен за то, что он говорит и делает, - так как он весь находится под гнетом болезни, которая в состоянии вызвать в нем совершенную перемену как характера, так и всего его образа мыслей и действий. Прежде обладавший тонким чувством нравственности, от глубины души презиравший всякую пошлость, он становится теперь неприличным, всегда угнетенный становится необузданным, трус - смелым, человек с тактом - грубым и т.д. Тут не помогают ни проповедь, ни ругательства, ни наставления: безумие нельзя убедить. Ведь душевная болезнь со всеми ее отдельными симптомами зависит от болезни мозга и уговариванием больного, спорами и рассуждениями можно ее так же мало уничтожить или даже уменьшить, как паралич или физическую боль. Совершенно напротив, постоянный спор с больным относительно его безумных идей действует так, как постоянное раздражение раны: больное место в мозгу еще более раздражается и последствием является то, что безумные мысли, обманы чувств, страх еще более утверждаются, еще более распространяются и усиливаются в нем".

"Какое же обращение требуется с умалишенным?" - Продолжает д-р Гекер. Должна ли сиделка или сестра соглашаться с больным и тем усилить в нем безумные представления? Ни в коем случае! Должна ли она коротко и грубо отделаться от него, осмеять его или издеваться над ним? Нисколько! Но есть известный, применяющийся к обстоятельствам и личностям род кроткого уклонения, который в отдельных случаях может быть также иногда облечен в форму шутки, утешения насчет будущего, которое убедит больного, ссылки на слова врача и еще другие средства, которые предоставляются умелости и такту сестры и которыми она избегает соглашения с безумными идеями больного, не раздражая его. Во всяком случае, она должна держать себя при этом так, чтобы больной чувствовал, что она принимает в нем сердечное участие. Маленькими, безвредными одолжениями, которые она ему оказывает, услужливым исполнением невинных его желаний и т.п., она сумеет в нужное время доказать также свое участие и приобретет таким образом доверие больного. Никогда она не должна дозволять себе, ввиду невменяемого состояния пациента, пренебрегать условными формами в обращении, принятыми в его общественной среде, потому что многие пациенты, от которых всего менее можно этого ожидать, сохранили в себе, даже в самых трудных периодах болезни, очень тонкое чувство приличия и живое понимание всего, что называют общественным тактом.

"Весьма нецелесообразно и непрактично, если сестра старается ложью приобрести доверие больного, обманами задобрить его, и несерьезными обещаниями дружественно расположить его. При этом она легко может попасть в трудное положение и именно этим возбудить недоверие к себе со стороны больного. Этим не исключается еще, что она должна соблюдать известную молчаливость и осторожность в разговорах и не сообщать больному того, что его может возбудить и обеспокоить. Она должна при этом помнить, что душевный больной неприятно поражается многим, что он оскорбляется словами, которые кажутся здоровым совершенно невинными, точно так, как человек с больной рукой ощущает как боль всякий легкий удар, который в здоровом состоянии доходит до его сознания в виде едва легкого прикосновения. Часто именно то, что на душевно здорового хорошо действует, вызывает у больного противоположные ощущения. Меланхолик еще более впадает в уныние и раздражается от веселых рассказов, одержимый страхом преследования в невинных выражениях дружественного сочувствия видит насмешку и поношение и часто трудно сестре милосердия найти подобающий тон и соответствующую тему для ее разговора с больным. Здесь ее должна выручить наблюдательность и тонкое чувство такта. Часто она умно сделает, если сумеет вовремя совершенно промолчать".

"Само по себе понятно, что она должна оберегать больного от вышеуказанных раздражений и другого рода, например, нецелесообразно выбранного чтения. Понятно, что для меланхолически боязливых больных неуместны рассказы страшного содержания, описания ужасающих сцен человеческого бедствия, истории убийств и самоубийств и поэтому сиделка хорошо сделает, если не даст своему больному в руки такой книги, которую она сама заранее не прочла. Она при этом найдет, что многие, по-видимому, невинные детские и народные повести не пригодны для некоторых больных. Тоже самое можно сказать и о книгах духовного содержания, которые принесли уже большой вред. Для очень многих пациентов, даже ежедневные газеты также могут быть неуместными и всего лучше их совершенно изъять из обращения в комнате больного. Многим пациентам, наконец, не должно быть вообще дозволено какое-либо чтение, так как они все, что бы ни читали, истолковывают иначе и применяют всецело к себе".

"Подобным же образом могут вредно действовать письма и посещения и поэтому сестра не должна передавать своему больному ничего писанного, что не было раньше прочтено врачом и допускать посещений, которые не были буквально разрешены врачом. В большей части случаев, именно при остро возникшей душевной болезни, первая забота удалить больного из его прежней среды, потому что болезненные мысли и ощущения при их первом постепенном появлении почти всегда так тесно связаны с различными предметами, местностями или личностями вокруг больного, что они вновь вызываются при виде их. Из этого становится понятным, что, не говоря уже о тех случаях, где раздражение, недоверие, ревность, ненависть по отношению к близким, представляют содержание болезненных представлений и чувств и где можно даже не опасаться за необдуманное сообщение и возбуждающие разговоры со стороны посетителей, все таки не вовремя разрешенное посещение близких родственников может принести больному величайший вред".

Я еще помещаю здесь некоторые замечания для сестер милосердия, которыми обязан любезности моего товарища, доктора И. Мунди.

"Хотя бесспорно, что многие тысячи умопомешанных, безумных, кретинов и т.д. не помещены в особенные заведения, но живут или в своих, или в чужих семействах за плату, тем не менее несомненно, что большинство из них не пользуется таким уходом, который соответствовал бы теперешним нашим научным и гуманным принципам. О многих из этих несчастных дурно заботятся, нередко даже с ними обращаются жестоко. Уход за каким бы то ни было заболевшим или раненным в бесконечно многих отношениях разнится от ухода за умалишенным, потому что в первом случае обыкновенно имеют дело с человеком, находящимся в полном обладании своими душевными силами, который здраво мыслит, судит, обладает свободной волей и может по мере своих сил следовать всякому напоминанию или требованию сестры милосердия. Кроме того, он в большинстве случаев не опасен ни для себя, ни для других. Окружающие больного могут своими услугами помочь сиделке или заменить ее, или сменить ее в случае отсутствия".

"Совершенно противоположное представляет уход за умалишенными. Члены семейства и прислуга сами смущены, напуганы, болезненные явления часто всего сильнее проявляются именно, когда какой-нибудь член семейства входит в комнату больного и обращается к нему. Многие умалишенные опасны для других, опасны для самих себя и потому за ними необходимо всегда следить и никогда не упускать их из виду и не оставлять одних. На таких больных, по большей части, никогда не действуют никакие увещевания, ни утешения. Они часто не чистоплотны, их необходимо постоянно удерживать и уберегать от дурных и вредных для них привычек и поступков. Они нередко отказываются от приема всякой пищи и питья и в особенности от всех лекарств. Они неистовствуют, размахивают руками, разрушают все, что им попадается, воют, бьют, кричат, плачут, молятся, проклинают, считают себя преследуемыми, проклятыми, отравленными, бросаются на землю, раздеваются до нага и разрывают не себе платья. Иногда, наоборот, они становятся очень унылыми, сидят скорчившись на земле, закрывают глаза и прикрывают голову платком, говорят, что слышат голоса, видят лица, которые с ними заговаривают, которым они отвечают или разговаривают также сами с собой, часто очень оживленно до хрипоты, воображают, что у них нет отдельных членов или что они заменены, отморожены или обожжены, даже, что они обратно приставлены. Принимают себя за чужих лиц или богов, чертей, королей и т.д., за очень богатых или также за очень бедных, за обманутых, несправедливо лишенных свободы и т.д."

"Прислуга и сестры всего чаще подвергаются со стороны таких больных подозрениям, клевете, ненависти, брани, наговорам или даже нападениям. Некоторые больные кажутся совершенно здоровыми и находящимися в полном обладании своими душевными силами, пока не затронут известный слабый пункт их больного воображения, который часто выражается в определенном ложном представлении (idee fixe) и не покидает их до самой смерти. Большая часть больных, о некоторых явлениях различных болезненных форм которых упомянуто здесь только вкратце для примера, представляют и другие физические страдания, они нуждаются поэтому также и в особенном физическом уходе. Они, например, страдают судорогами, частым бессознательным состоянием, полными или неполными параличами членов и часто не могут двигаться без посторонней помощи. Они дурно или неправильно осязают, слышат, обоняют, видят, имеют скверный вкус и свежие и застарелые раны и язвы на теле, они не в состоянии испражняться без посторонней помощи, не могут сами одеваться и раздеваться".

Уже из этой бегло очерченной картины ясно видна разница в уходе за обыкновенными больными, в сравнении с уходом и присмотром за умалишенными. К этому, кроме того, присоединяются еще некоторые обстоятельства, которые еще более усиливают эту разницу и делают уход за душевными больными столь трудным, что его удачное выполнение требует совершенно особого и долгого опыта. В большей части семейств в течение многих лет встречаются время от времени случаи заболевания, о которых члены семейства и прислуга, друзья и посетители дома многое слышали, а потому могут более или менее принимать участие в уходе и таким образом привыкнуть и к такого рода явлениям и даже выработать некоторую, хотя и неполную опытность. Также случайное пребывание и посещение госпиталей, равно как и наблюдение существующих там правил может научить менее состоятельные классы общества многому, что пригодно для домашнего ухода за больным.

Иначе обстоит дело с душевными больными, потому что, в сравнении с другими больными, душевные встречаются гораздо реже и по большей части больные только короткое время остаются и лечатся дома, в семействах. Помимо того, посещение заведений для умалишенных, на основании совершенно справедливых правил, ограничено. Поэтому, как отдельные лица, которые хотят изучить уход за умалишенными, так и публика редко имеют возможность изучить этот трудный отдел ухода вне или в специально для того устроенных заведениях.

Теперь мы затронем вкратце отдел ухода за умалишенными, который имеет более близкое отношение к домашнему или семейному уходу.

Если сестра милосердия приглашена к умалишенному на дом, то первой ее задачей еще до вступления в комнату больного потребовать, чтобы ей вкратце точно рассказали о настоящем состоянии больного. Всего лучше сделает это сам врач. В его же отсутствие, сестра милосердия должна обратиться за расспросами об этом к сохранившему, по-видимому, наиболее присутствие духа члену семейства и по возможности удалить остальных присутствующих лиц, чтобы не быть постоянно прерванной или сбитой с толку вмешательством их в разговор. - Застарелый ли (хронический) этот случай или свежевозникший (острый) - скоро разъяснится, сейчас также окажется, какая из прежде упомянутых общих картин болезни здесь на лицо, имеется ли здесь дело, главным образом, с расстройствами представлений, с состояниями душевного возбуждения или угнетения и какие с ними связаны другие физические недуги.

Сестер милосердия или обученных сиделок приглашают на дом ухаживать за спокойным умалишенным только в виде исключения. Обыкновенно же ее помощи требуют при свежих (острых) случаях, при которых состояние возбуждения больного достигло такой высокой степени, что все в доме растерялись и не знают, что делать.

Несчастный умалишенный в таких случаях очень сильно неистовствует, кричит, угрожает всем, разрушает все, наводит на близких и на соседей такую боязнь, что никто не осмеливается приблизиться к нему. Бездеятельное и беспомощное семейство предоставляет его по большей части самому себе и запирает его в жилище.

Здесь первая обязанность сестры милосердия при появлении ее в доме присутствием духа, серьезным спокойствием, терпением и благоразумными распоряжениями довести окружающих больного до подобного же отношения и побудить их к разумным, спокойным действиям.

В подобных случаях сестра милосердия должна приказать быстро очистить одну комнату от всей мебели и вообще подвижных предметов и в то же время по возможности крепко заложить окно матрацами, планками, досками (взятыми из кроватей или из задней стенки шкафов) на недоступной больным высоте.

В пустую комнату кладут на пол только матрац или большой соломенный мешок. Затем сестра милосердия должна велеть медленно и, по возможности, без шума пробуравить маленькое отверстие в углу половицы двери, ведущей в комнату неистовствующего. Через это маленькое отверстие (но не сквозь замочную скважину, которую помешанный постоянно недоверчиво сторожит) она наблюдает за больным. Если последний немного успокоился, то она открывает дверь, чтобы заставить его выйти из комнаты. Если помешанный еще неистовствует, то она должна обратить внимание на то, не держит ли или не спрятал ли больной какую-нибудь опасную вещь (оружие, остроконечный инструмент, стекло, кусок дерева, железа, стали и т.д.), чтобы напасть с ней на входящего. Из ста случаев едва ли это встретится раз, однако же осторожность требует действовать всегда так, как будто бы эта опасность действительно существовала. В этом случае сестра милосердия раньше не должна открывать комнаты неистовствующего, пока она не заручилась помощью по крайней мере двух решительных мужчин. Последние осторожно открывают комнату, но не входят в нее, а стараются заставить больного добровольно оставить комнату. Сестра милосердия в подобных случаях должна быть на безопасном расстоянии, пока в случае отказа оставить комнату не удастся сильным помощникам приблизится к неистовствующему, отнять у него опасные вещи и овладеть его личностью силой, но осторожно. Сестра приказывает тогда внести больного в прежде упомянутую, пустую комнату и последнюю сейчас же запирает. Через пробуравленное в двери этой комнаты маленькое отверстие сестра, заметив в короткое время, что несчастный помешанный мало помалу успокаивается и ложится для отдыха на импровизированную на полу постель, потому что после состояния ужасного возбуждения и громадного напряжения всех мышц при неистовстве - совершенно естественно следует состояние расслабления и утомления, даже обморок. Если явится последнее, то сестра милосердия должна употребить вышеупомянутые средства. Самое лучшее средство успокоить утомленного неистовствующего больного и предохранить его от скорого возврата бешенства, - это подкрепление его. Сестра милосердия поэтому сейчас должна принять меры, чтобы больному во время покоя его даны были теплый чай или кофе, также теплый крепкий бульон, затем также и твердая пища и охлаждающие напитки. Таким больным может быть даже дано в небольших количествах вино, ром и коньяк, если только прилив крови к мозгу не особенно велик. У помешанных с признаками анемии или с водянистой кровью, спиртные напитки в умеренном количестве даже необходимы.

Совершенно также, как выше описано, должна поступать сестра милосердия, если она призвана на помощь при часто являющихся припадках так называемой "белой горячки". И эти больные ведут себя как неистовствующие, но в то же время жалуются на сильное давление в груди, стягивание глотки, считают себя преследуемыми мышами, крысами и другими маленькими животными, воображают, что видят огонь, дым, молнию и т.д. Здесь нужно употребить также, по предписанию врача, влажные обертывания или холодные обливания и влажные холодные компрессы на голову и грудь и позже особенно укрепляющие средства и спиртные напитки. Для предохранения больного от опасности лучше всего перенести его также в маленькую комнату, превращенную в келью, вроде устроенной для неистовствующего, как это было описано раньше.

Тоже самое относится и к тем эпилептикам (одержимым падучей болезнью), которые очень часто страдают тяжелыми припадками, с сильными судорогами, бросающими их тело во все стороны. Приготовление такого ложа из нескольких матрацев, один возле другого на полу, здесь особенно уместно, потому что больной легко может нанести себе повреждение при падении с кровати об острые края последней и о различного рода предметы, которые находятся в комнате.

Само собой понятно, что сестра милосердия не должна оставлять во время припадков комнаты больного белой горячкой (причем она также часто будет нуждаться в крепких мужских руках) и эпилептиков и иметь для себя стул и стол вдали от больного. Если после припадка врачом будет назначена ванна для больного, то сестра милосердия с особенной точностью должна смотреть за степенью тепла и продолжительностью ванны и ни под каким условием не оставлять комнаты во время купания больного.

Здесь еще нужно разобрать вопрос, должна ли сестра милосердия при вышеописанных припадках умалишенных прибегнуть к употреблению так называемой смирительной рубашки или других смирительных орудий. Этот ненавистный всем больным, стесняющий кровообращение и дыхание аппарат уже более сорока лет уничтожен законом в Англии. Довольствуются там кельями для неистовствующих, мягко обитыми и в особенных случаях заменяют смирительную рубашку удержанием больного крепкими руками знающих свое дело и хорошо оплачиваемых многочисленных служителей. Поэтому этот способ обхождения обозначается "без принуждения".

При уходе за сумасшедшими в частном доме должны бы безусловно господствовать те же правила, и если можно сожалеть, что этого не существует еще во многих заведениях для умалишенных на европейском континенте и в Америке, то тем более должна быть отменена смирительная рубашка при частном уходе в зажиточных семействах, потому что гораздо легче держать днем и ночью достаточное число прислуги при отдельных больных, чем в наполненных больными заведениях с ограниченными государственными и земскими средствами. Состояния возбуждения душевных больных проходят гораздо скорее, если укротить болезненные движения их человеческими руками, чем смирительной рубашкой, при которой припадок неистовства значительно еще увеличивается. Нередко насильственными движениями в этом аппарате вызываются ссадины и другие повреждения, равно как воспаления органов груди и живота, были также примеры, что, вследствие сильного затягивания, наступал удар с внезапной смертью. - На этом основании мы убедительно предостерегаем от употребления смирительных рубашек, укрепления больных веревками, платками и поясами. Конечно, при крепком удерживании неистовствующего больного руками прислуживающих, он должен быть захвачен с ловкостью и осторожностью и никогда не должно быть допущено, чтобы помощник сестры милосердия употребил бы в дело ноги и колени, а тем более, придавливал бы ими грудь или живот брошенного на пол больного. Один служитель должен держать неистовствующего за руки, второй и третий за ноги и в крайнем случае четвертый держит также плечи и голову больного. Для этого необходима известная опытность, которую можно приобрести при усмирении припадков неистовства, бывающих у хлороформированных. Опыт учит, что больной при этом способе обыкновенно успокаивается в относительно короткое время; в то время как он в смирительной рубахе часто продолжает неистовствовать в течение часов, даже суток, отказывается от приема всякой пищи и своим беспрестанным криком держит весь дом, как и всех соседей, в боязни и страхе. Принцип "без принуждения" распространяется все более и более, хотя и медленно. В нижнеавстрийском земском заведении для умопомешанных, директор профессор д-р Шлагер показал, что и у нас можно обойтись без смирительной рубашки и добился без оной отличных результатов.

Чтобы помешать попыткам к бегству, часто являющимся у помешанных в состоянии возбуждения, но не редко встречающимся и при других формах сумасшествия, достаточно также беспрерывное наблюдение за больным. На этом основании я еще раз повторяю, что сестра милосердия никогда не должна оставлять вверенного ей больного одного и если она имеет надобность удалиться, то должна быть заменена вполне надежным лицом.

В отношении помешанных, страдающих меланхолией, задача сестры милосердия очень ограничена. Если этих больных, как это обыкновенно бывает, не беспокоят состояния возбуждения и расстройство представления, то уход за ними почти исключительно ограничивается заботами об их теле. Вообще сестра милосердия не должна возлагать больших надежд и ожидать особого успеха относительно своего душевного и нравственного влияния на вверенного ей больного. Молча делать свое дело, ни о чем не заботиться, кроме больного - вот главнейшие правила, которым должна следовать сестра милосердия при уходе за всякой формой умопомешательства. Рыдает ли больной, мучимый чувством или боязнью, воображающий себя преследуемым, плачет ли, жалуется, или тупо смотрит перед собою, ходит ли в сильном возбуждении взад и вперед по комнате или садится на корточки и не дозволяет себя поднять, повторяет ли беспрестанно отрывочные слова, говорит речи или ставит вопросы, беспрестанно молчит или даже если он в состоянии говорить, не может быть побужден к ответам "да" или "нет", - при всех этих состояниях спокойное, серьезное, молчаливое поведение сестры милосердия при исполнении всех ее обязанностей будет всего целесообразнее.

Дальнейший важный совет сестре милосердия - не подавать больному вида своим поведением, что она его считает за такового и обращаться к нему как к, по-видимому, здоровому. Потеря памяти и воспоминания по большей части делает помешанного беспомощным и растерянным, особенно в свежевозникших случаях. Здесь сестра милосердия должна думать за больного и быстро и кратко приходить ему во всем на помощь. Так, например, человек с неполным поражением способностей слышит, что позади его быстро едет карета, но не пытается своротить в сторону, так как он потерял воспоминание об опасности, которая грозит ему вследствие этого. Иногда он принимает сестру милосердия за своего брата или даже за умершую сестру. Многое, а иногда и все, кажется помешанному загадочным, таинственным, необъяснимым. Сама сестра милосердия может ему казаться самым странным существом.

Само собой понятно, что, имея дело со страдающим влечением к убийству или к самоизувечиванию, необходимо удвоить наблюдение и всегда быть готовым к самым хитрым обманам с их стороны, на изобретение которых они очень находчивы.

Очень часто нужно обыскивать платья и кровати этих - и вообще всех умалишенных; из комнаты нужно удалить легковоспламеняющиеся предметы, неприкрытое пламя и все орудия, которыми могут быть нанесены повреждения. Необходимые лекарства сестра милосердия должна всегда держать под замком. Бриться больному самому можно дозволить только тогда, когда он употребляет особенную предохранительную бритву. Если больные держат себя чисто, то можно им позволить отрастить бороду, в противном же случае их должны брить ловкие опытные служители.

Трудная задача выпадает на долю сестры милосердия, если помешанный отказывается от приема пищи и долго на этом настаивает. "Уговаривание" при этом ничего не помогает, потому что отказ в пище есть именно специальная форма душевной болезни, которая основана на каком-нибудь заболевании представлений (иллюзии или галлюцинации), часто также на состоянии угнетения, даже на стремлении к самоубийству. Многие из таких больных воображают, что они слишком бедны, чтобы заплатить за пищу; другие думают, что пища и питье отравлены (обманы обоняния и вкуса, мания преследования), некоторые боятся, что у них не хватит силы разжевать пищу и проглотить ее и т.д. В подобных случаях сестре милосердия всего чаще может удаваться своим кажущимся невниманием и беззаботностью побудить больного к принятию пищи, например, тем, что она принимает поставленную на стол пищу и питье и ставит их в какой-нибудь угол комнаты, или в шкаф; конечно, пища должна быть там время от времени заменяема свежей. Больной иногда так сильно страдает от голода, что он в то время, как сестра милосердия делает вид, что не обращает на него внимания, поспешно хватает кушанье и наедается. Но очень редко или никогда не удается сестре милосердия уговариванием или тем, что она сама ест, побудить больного к принятию пищи. К сожалению, при особенном упорстве больного приходится часто прибегать к искусственному кормлению его через введенную в желудок глоточную трубку; первое время это делается всегда врачом, однако же оно может быть также хорошо изучено ловкой сестрой милосердия.

Также при всех расстройствах представлений, именно при всех обманах чувств - самый лучший способ спокойное, по-видимому, равнодушное поведение сестры милосердия. Всякое противоречие и всякое поучение не оказывает никакого влияния на помешанных. Так, например, несчастного, который воображает себя королем и обвесил себя множеством орденов и тогда не удастся убедить в его безумии, если его одеть в лохмотья. Также мало можно произносимыми молитвами успокоить больного, который воображает, что в нем сидит дьявол.

Если поэтому духовные и нравственные отношения сестры милосердия к помешанному могут состоять только в точном надзоре и наблюдении за ним, то она тем более должна заботиться об его телесном уходе, особенно в чистом содержании его. Умалишенные идиоты, парализованные, эпилептики обыкновенно очень нечистоплотны. Здесь представляется богатое и чрезвычайно важное поле больных (что им не особенно нравится), мыть, чесать, обрезать им ногти, чтобы они ими не могли расцарапать себе кожу, чистить им нос, питать их, приучать их как детей испражняться в определенное время и помогать им при этом, менять запачканное белье, часто несколько раз на день, водить их, сопровождать их при выездах, короче сказать, обходиться с ними, как с большими детьми. Это составляет такую задачу, при которой именно женщины с величайшею их добродетелью, с их решимостью и готовностью на жертвы, могут оказать самое большее, что только человек в состоянии сделать для другого. Умереть за кого-нибудь - для этого необходимо только короткое мгновение быстрой решимости, но годами страдать вместе с несчастным и чрез него, вот что по истине должно назвать высоким и благородным подвигом, тем более, что сестра милосердия едва ли найдет признания своих заслуг, но вся награда только в самосознании исполнения труднейшего долга.

Остается еще коснуться одной стороны ухода за умалишенным, важного вопроса - вопроса о спокойствии и занятиях этих больных. Сестра милосердия должна об этом во всяком отдельном случае, как вообще при диетическом пользовании больных, спросить врача. - Если форма сумасшествия такова, что безусловно необходим душевный и телесный покой или если силы больного уже более недостаточны для какой-либо работы, или он вполне не восприимчив ко всякого рода развлечению, или если последнее при состоянии его болезни может быть даже вредно, то потребность деятельности само собою падает и сестре милосердия остается только заботиться доставить больному настоятельно необходимый ему покой.

В других же случаях, по предписанию врача, сестра должна стараться разузнать любимейшие занятия больного, поощрять и смотреть за ним, побуждать его к работе, быть у него под рукою при его различных занятиях и развлечениях (чтении, письме, рисовании, шитье, вышивании, игре в карты и т.д.) и принимать участие в этих развлечениях. Во всех новейших заведениях для помешанных принято за правило устраивать при них мастерские, фермы для полевого хозяйства, сады, с тем, чтобы не только способные к работе и привычные к тому умалишенные занимались в этих мастерских и на поле, в саду и на кухне, но также и душевные больные из лучших классов занимались бы насколько возможно письмом, рисованием, скульптурой и развлекались бы музыкой, пением и танцами.

Занятия и работа имеют значение у помешанных, как самые важные средства для укрепления тела и отвлечение духа. И если прежде было замечено, что уход за умопомешанными в семействах оставляет еще многого желать, то, тем не менее, должно упомянуть, что в Бельгии, в трех часах расстояния от Брюсселя, находится замечательное место (Геель), в котором уже очень долгое время в 13 деревнях и одном городе при окружности в 9 миль свободно и без принуждения живут и имеют попечение в семействах обитателей многие сотни различного рода помешанных (в настоящее время более 1200). Также и в Гееле, рядом с уходом в семействе и свободным, непринужденным обращением с больными, работы на поле, на лугу, в конюшнях, в мастерских, также как другие занятия (занятия посыльных, присмотр за детьми, занятия на кухне, мытье, шитье, плетение кружев и т.д.), являются важнейшим вспомогательным средством выздоровления или улучшения их состояния. За исключением случаев, в основании которых лежит наследственность или случайно возникшая физическая болезнь, печаль, горе, заботы, потери, дурные привычки, как пьянство, игра и другие страсти дают толчок к душевным и физическим болезням, а правильная работа, регулярное распределение дня с умеренным развлечением, необходимая степень утомления тела для здорового сна наиболее всего способствует тому, чтобы вырванный из своего обыкновенного пути бродящий дух ввести снова мало помалу в правильную колею и в правильное движение.