Творчество

Глава 30. Дом сильного

Назавтра он был слишком измучен, чтобы разговаривать. Он ел и пил то, что прино­сила ему сестра, благодарил её улыбкой и один раз, подняв руку, погладил её по щеке. Но сердце Хелен не радовалось этим приметам сравнительного спокойствия: ведь то, что да­вало брату покой, наполняло её саму неизъяснимым страхом.
На следующий день была суббота, и к ним, как обычно, приехал Джордж Баском. Заслышав на пороге его шаги, её умирающая надежда снова затрепетала крыльями: ли­шившись убогой опоры в лице священника, от чьей помощи она никогда не ожидала мно­гого, Хелен в порыве нового отчаяния обратилась к кузену, от которого она вообще ниче­го не ждала. Только что она ему скажет? Пока ничего, решила она про себя; но она отве­дёт его к Леопольду: ведь рано или поздно он всё равно услышит, что у того был священ­ник. Она совсем не была уверена, что поступает правильно, но всё равно решила это сде­лать. Если она оставит их вдвоём, может, Джордж, даже не зная, в чём дело, по неведению даст Леопольду какой-нибудь хороший практический совет, который ему поможет? У Джорджа такая здравая натура, и он так трезво мыслит! Ведь это так нелепо и ужасно, по­лагать, что человек имеет право выбросить на ветер саму свою жизнь, да ещё и навлечь позор на свою семью исключительно ради вопроса чести - нет, даже не чести, а болезнен­ной придирчивости!
Леопольду было лучше, и он с готовностью согласился повидаться с Джорджем.
- Хотя лучше бы это был мистер Уингфолд, - добавил он. - Но, наверное, сегодня он вряд ли сможет прийти, ведь завтра воскресенье.
Когда Джордж вошёл к Леопольду, от него повеяло духом беззаботного здоровья, и приятный вид силы и бодрости живительно подействовал на больного. В глазах Баскома светилось участие, и он чуть ли не от двери протянул мальчику свою широкую, ладную руку. Ладонь Леопольда утонула в его крепком и долгом рукопожатии.
- Что это вы, дружище? Так не годится! - весело начал он. - И не стыдно вам лежать в постели в такую погоду? Вам надо скакать верхом по парку вместе с Хелен, а не ханд­рить в этой мрачной комнате! Если вы немедленно отсюда не выйдете, то ослепнете, как пещерная рыба! Нет, нам надо поскорее поставить вас на ноги!
Он оглянулся и, увидев, что Хелен вышла, заговорил чуть тише и серьёзнее:
- Право, друг мой, вы должно быть, дьявольски неосторожно обращались со своим здоровьем, если так расхворались. Ей-богу, так не годится! Пора вам начать новую жизнь, а то подобные вещи к добру не приводят. Игра не стоит свеч. Вы только посмотрите на себя: оказались чуть ли не на пороге смерти! А ведь жизнь и так слишком коротка, чтобы так с нею баловаться.
Какое-то время этот первосвященник общественной морали продолжал разглаголь­ствовать тоном дружеской укоризны, не давая Леопольду вставить ни единого слова. Но когда тому всё же удалось заговорить, увещевания Баскома приняли совершенное иное русло.
Через час Джордж появился в гостиной, где его ожидала Хелен. Вид у него был очень серьёзный.
- Боюсь, дела у Леопольда куда хуже, чем я предполагал, - сказал он.
Хелен печально кивнула.
- Он же совершенно не в себе, - продолжал Джордж. - С величайшей серьёзностью рассказал мне какую-то небылицу! Он упорно утверждает, что он убийца - убийца той самой девушки, о которой я рассказывал.
- Да, да, я знаю, - ответила Хелен, и на её горизонте мелькнул слабый лучик ожива­ющей надежды. Джордж увидел в словах Леопольда лишь бредни воспалённого вообра­жения, а ведь кто разбирается во всём этом лучше него, адвоката, постоянно имеющего дело с чужими показаниями? Нет, она ни единым словом не станет опровергать сложив­шееся у него впечатление.
- Надеюсь, вы сделали ему хорошее внушение, - сказала она.
- Ну конечно, - откликнулся он. - Только, по-моему, толку от этого никакого. Я прекрасно понимаю, в чём тут дело. Да, он обстоятельно рассказал мне всю эту историю, добавляя новые подробности, но, в сущности, описывал только то, что печаталось в газе­тах. Например, он не смог объяснить мне, как ему удалось убежать. А теперь он решил, что ему нужно во всём признаться, и ни о чём другом даже слышать не желает. Ему всё равно, кто об этом узнает! Он просто окончательно помешался - прошу прощения, Хелен! Да не успел я войти, как по его глазам увидел, что малый повредился рассудком... Что же теперь делать?
- Вся моя надежда только на вас, Джордж, - сказала Хелен. - Тётя тут не поможет. Только подумайте, что с нею будет, если Польди попытается пойти в полицию! Да о нас заговорит всё графство, вся страна!
- Почему вы не рассказали мне обо всём этом раньше, Хелен? Ведь это наверняка началось уже давно.
- Я просто не знала, что делать, Джордж. А вы всегда говорите такие ужасные вещи о нашем долге наказывать преступников, что.
- Боже правый, Хелен! Куда подевалась ваша логика? При чём здесь преступление? Разве сумасшествие делает человека преступником? Да кто угодно сразу увидит, что мальчик не в себе!
Хелен поняла, что чуть не проговорилась, и умолкла.
- Его следует поместить в лечебницу, - тем временем продолжал Джордж.
- Нет, нет, нет! - почти выкрикнула Хелен и спрятала лицо в ладонях.
- Я попытался убедить его, что всё это бред. Но я попробую ещё раз. Даже если он не в себе, это ещё не значит, что его невозможно убедить с помощью здравой логики - то есть отталкиваясь от его собственных признаний.
- Боюсь, с этим у вас ничего не выйдет, Джордж. Он так упрямо стоит на своём, что я не знаю, как теперь быть.
Джордж поднялся, вернулся к Леопольду и засыпал его ворохом самых лучших ар­гументов. Только всё было тщетно: тот видел перед собой лишь одну дорогу из ада, и до­рога эта вела через врата чистосердечного признания, что бы ни ожидало его с другой стороны.
- Кто знает, - сказал он, - может быть, закон «жизнь за жизнь» был продиктован именно состраданием к убийце!
- Ерунда, - отрезал Джордж. - Он был продиктован заботой общества о своих чле­нах.
- Как бы то ни было, одно я знаю точно, - ответил Леопольд. - С той минуты, как я решил признаться, я снова чувствую себя человеком.
Джордж замолчал. Его охватило редкое для него чувство: замешательство. Будет страшно неприятно, если эта история получит огласку! А ведь найдутся остолопы, кото­рые во всё это поверят! Даже если Леопольда объявят умалишённым, они непременно скажут, что безумие - это всего лишь результат или, в лучшем случае, причина преступ­ления. Возможно, им действительно придётся упрятать его в сумасшедший дом, чтобы избежать уймы досадных неприятностей. Только вряд ли Хелен на это согласится. И по­том, Леопольд рассказывает обо всём так досконально (и потому вполне правдоподобно), что любой мировой судья немедленно отдаст его под суд, а ведь тогда уже не оберёшься самых нежелательных последствий.
Джордж молча перебирал эти беспокойные мысли, как вдруг его осенила одна идея.
- Что ж, - беспечным тоном произнёс он. - Если уж вы решили признаваться, зна­чит, так тому и быть! Тогда нам надо всё как следует устроить. Я обо всём договорюсь и сам поеду с вами к судье. Вы же знаете, я в этом разбираюсь. Но сегодня я бы не совето­вал вам никуда ехать. Если вы предстанете перед судьёй в таком виде, как сейчас, он про­сто не станет вас слушать: решит, что у вас горячка, и отправит вас в постель. Если сего­дня вы будете лежать смирно. так, дайте мне минутку сообразить. завтра у нас воскре­сенье. Вот что: если в понедельник вы не передумаете, я отвезу вас к мистеру Хукеру - это один из мировых судей нашего графства, - и вы всё ему расскажете.
- Благодарю вас! А можно мистеру Уингфолду тоже поехать с нами?
«Ах вот в чём дело!» - подумал Баском про себя.
- Непременно, - произнёс он вслух. - Мы можем взять его с собой.
После этого Джордж снова вернулся к Хелен.
- Да, дело пренеприятное, - сказал он ей. - Бедняжка! Как вы, должно быть, с ним настрадались. А я и знать не знал! Ну ничего, я кое-что придумал. Не беспокойтесь, Хе­лен, я и правда знаю, что можно сделать. Только почему он просит, чтобы на признание с ним поехал Уингфолд? Я ничуть не удивлюсь, если всё это - результат его церковной болтовни! Вполне может быть, что именно этот осёл священник вбил Леопольду в голову, что ему нужно во всём признаться, чтобы спасти свою душу. Как они познакомились?
- Леопольду захотелось с ним поговорить.
- С чего это?
Хелен молчала. Она видела, что Джордж подозревает правду.
- Ну, неважно, - сказал он. - Но никогда не знаешь, какие могут быть последствия. Всегда нужно просчитывать на несколько ходов вперёд. Знаете, Хелен, вам лучше пойти прилечь. Вы совсем на себя не похожи.
- Я боюсь оставлять Леопольда, - ответила она. - Вдруг он начнёт рассказывать обо всём тёте, да и всем остальным.
- Уж я позабочусь о том, чтобы он никому ничего не говорил, - заверил её Джордж. - Идите и прилягте, хотя бы ненадолго.
Силы Хелен действительно были на исходе. До последнего она мужественно держа­ла себя в руках, но теперь, когда больше сделать было ничего нельзя и Леопольд взял свою судьбу из её рук в свои, она вдруг почувствовала страшную слабость, и практически впервые в жизни ей захотелось улечься в постель и заснуть. Пусть Джордж или Уингфолд, или кто угодно беспокоится об этом упрямом мальчишке! Она сделала всё, что могла.
Она охотно последовала совету Джорджа и, отыскав пустую спальню, заперла из­нутри дверь и ничком повалилась на постель.