Творчество

Глава 26. Сон

Когда Уингфолд вышел из комнаты, находившейся рядом с лестницей, с верхней ступеньки поднялась Хелен, где она сидела всё время, пока священник беседовал с её бра­том. Он осторожно прикрыл за собой дверь и тихо пошёл к выходу. Присутствие челове­ческой души, терзающейся чувством вины, всегда накидывает на нас покров благоговей­ного молчания, но в притихшей поступи священника было не только это. Ему казалось, что он оставил Леопольда наедине с Целителем душ; что за дверью остался человек, рас­тянутый на дыбе истины, но Тот, кто стоял у его изголовья, взирал на его муки с сердцем, полным самого живого сострадания, какое когда-либо билось в человеческой груди, а па­лачами были сами ангелы света. Неудивительно, что такие мысли и чувства заставили Уингфолда ступать как можно тише, а по лицу его протянулись две блестящие дорожки. Он и сам не знал, что в глазах его стояли слёзы, но Хелен увидела их.
- Вы всё знаете? - нетвёрдо произнесла она.
- Да. Простите, можно мне выйти от вас через сад? Мне хотелось бы побыть одному.
Хелен повела его вниз по лестнице. Уингфолд молчал.
- Вы же не думаете дурно о моём бедном брате, мистер Уингфолд? - пристыженно спросила Хелен.
- Это ужасная история, - откликнулся он. - Но я ещё не видел, чтобы человек так смиренно принимал свою вину и стыд. Надеюсь, вскоре он успокоится. Мне кажется, он знает то единственное место, где можно обрести покой. Я прекрасно понимаю, какой глу­постью многим кажутся мои слова, мисс Лингард, но когда человек вдруг сполна осознаёт всю гнусность собственных поступков, когда они глумятся над ним неотступными при­зраками, когда ему тошно от самого себя и он с омерзением отворачивается от своего прошлого, настоящего и будущего, ему остаётся только один выбор: между смертью, ко­торую проповедует ваш друг мистер Баском, и жизнью, которую проповедует Иисус, рас­пятый иудей. Я очень надеюсь, что ваш брат выберет жизнь и войдёт в неё.
- Как я рада, что вы не испытываете к нему ненависти!
- Ненависти? Только дьявол мог бы ненавидеть его!
Хелен подняла на него благодарные, полные слёз глаза. Она уже не испытывала ужаса при мысли о том, что он может посоветовать её брату. Нет, он никогда не станет уговаривать Леопольда пойти в полицию!
- Но, как я уже сказал, я лишь начинаю постигать эти возвышенные истины, - опять заговорил священник. - Мне хотелось бы привести к нему мистера Полварта.
- Карлика? - воскликнула Хелен, содрогаясь при воспоминании о том, что ей при­шлось пережить в домике привратника.
- Да. У него крохотное, уродливое и больное тело, но душа его необъятна, прекрасна и терпелива. Я не знаю никого лучше и мудрее него.
- Я должна спросить Леопольда, - ответила Хелен. Чем больше хорошего она слы­шала о человеке, тем боязливее и ревнивее относилась к тому, какой совет он может дать. Её любовь никак не могла примириться с её совестью.
У калитки, выходящей на луг, они расстались, и она вернулась к брату. Перед тем как войти, она нерешительно помедлила. Внутри было тихо, как в склепе. Она неслышно повернула ручку и заглянула внутрь: должно быть, торжественный вид священника сооб­щил ей тень того благоговения, с которым он вышел оттуда, где, быть может, рождалась заново человеческая душа. Леопольд не шевелился. Смертельный ужас объел ей душу. Она торопливо вошла, обогнула ширму и приблизилась к кровати. К её радостному изум­лению Леопольд крепко спал, и на щеках его ещё не высохли слёзы. Сердце Хелен напол­нилось неведомым ей доселе чувством: быть может, это было первым ростком благодар­ности Отцу её собственного духа?
Она стояла, глядя на брата, как мать смотрит на больного ребёнка, как вдруг он от­крыл глаза и печально улыбнулся.
- Когда ты вошла? - спросил он.
- Только что, - ответила она.
- Я тебя не слышал.
- Нет. Ты спал.
- Не может быть! Мистер Уингфолд ушёл всего секунду назад.
- Нет, я уже проводила его до луга.
Леопольд озадаченно и немного встревоженно уставился на неё, но потом сказал:
- Так значит, Бог сделал так, чтобы я заснул?
Хелен ничего не ответила. Свет новой надежды, заблестевшей в его глазах, словно рассвет, наконец-то пробившийся над тёмными горами, уже отразился в её сердце.
- Ах, Хелен, - сказал Леопольд. - Какой он хороший человек! Очень хороший!
И тут Хелен впервые почувствовала укол ревности: до сих пор она была для Лео­польда абсолютно всем! Может быть, если бы священник ей нравился, она не стала бы так сердиться.
- Ну вот, теперь я буду тебе не нужна, - грустно промолвила она. - Я никогда не по­нимала, как можно вот так проникнуться к человеку с первого взгляда!
- Наверное, некоторые из нас просто такими родились, - ответил Леопольд. - Тебя я тоже полюбил с первого взгляда! Никогда не забуду, как увидел тебя в первый раз, когда приехал сюда одиноким маленьким иностранцем. А ты была такая высокая, красивая да­ма; да, тогда ты мне показалась именно такой, хоть потом сто раз пыталась меня убедить, что на самом деле была всего лишь долговязой нескладной девчонкой, - как будто такое могло быть! Ты подбежала прямо ко мне, обняла меня, поцеловала, и мне показалось, буд­то я переплыл океан смерти и отыскал рай в твоих объятьях! .. Неужели ты думаешь, что я забуду тебя ради мистера Уингфолда, каким бы хорошим, добрым и сильным он ни был? Даже она не смогла бы заставить меня забыть тебя, Хелен! Только, по-моему, теперь ни мне, ни тебе без мистера Уингфолда просто не обойтись. Жаль, что он не очень тебе нра­вится. Но со временем ты непременно его полюбишь! Понимаешь, он не рассыпает дамам комплименты, как некоторые другие священники. Ну, и ещё, быть может, манеры у него немного. нет, неуклюжими их не назовёшь,.. чересчур простые и безыскусные. Видишь ли, Хелен.
- Видишь ли Польди, - с невольной улыбкой перебила его Хелен (последнее время они почти перестали улыбаться). - Я смотрю, ты всё про него знаешь, хотя видишь его впервые!
- Это правда, - откликнулся Леопольд. - Но он пришёл ко мне с дверью нараспашку и позволил мне войти. В таких случаях не надо много времени, чтобы узнать человека. Ему нечего скрывать, Хелен, не то что нам! - с грустью добавил он.
- И что он тебе сказал?
- Да, наверное, почти то же самое, что на днях сказал тебе с кафедры.
Она была права! Несмотря на всю свою чёрствость и непримиримость, священник всё-таки внял её мольбам и не стал забивать голову бедного мальчика жуткими мыслями о долге и самопожертвовании!
- Завтра он снова придёт, - почти весело добавил Леопольд, - и, может быть, скажет что-нибудь ещё, чтобы помочь мне.
- А он сказал тебе, что хочет привести с собой друга?
- Нет.
- Я не понимаю, зачем рассказывать обо всём этом кому-то ещё.
- Может, пусть он лучше делает то, что считает нужным? Ты же не станешь спорить с врачом, так почему же мы должны сомневаться в нём? Когда один человек идёт ко дну, а второй прыгает в море, чтобы его спасти. Разве я могу судить о том, как ему лучше вы­тащить меня? Нет, Хелен, если уж я кому-то доверяю, то доверяю полностью, до конца.
Хелен вздохнула и подумала о том, как печально закончилось его доверие Эмме-
лине.
С того самого разговора про Полвартов, когда они с Джорджем встретили их в пар­ке, Хелен испытывала к ним некое физическое отвращение, как будто они были нечисты­ми тварями и вообще не должны были существовать. Но после этих слов Леопольда она почувствовала, что поток событий безвозвратно подхватил её, и теперь ей остаётся лишь покориться ему и плыть по течению.