aupam.ru

Информация по реабилитации инвалида - колясочника, спинальника и др.

Творчество

Глава 19. Советы впотьмах

Священник подвёл её к скамейке посреди густых зарослей жимолости. Несколько минут оба они молчали, и Уингфолду стало ещё более не по себе из-за того, что лицо Хе­лен было скрыто тёмной вуалью.
- Вы не должны бояться довериться мне просто потому, что я не уверен, смогу ли я вам помочь, - наконец решился он. - Но в чём вы можете не сомневаться, так это в моём сочувствии. Благодаря всему, что пережил я сам, его я могу обещать вам в любом случае.
- Можете ли вы сказать мне, - заговорила она, и Уингфолд почувствовал, что их разделяет не только тонкое кружево, - как избавиться от навязчивых мыслей?
- Пожалуй, это зависит от того, что это за мысли, - ответил священник. - Порой та­кие вещи возникают по чисто физическим причинам, и тогда лучше всего обратиться к врачу.
Хелен покачала головой и горестно улыбнулась за своей вуалью. Священник помол­чал, но, не получив от неё никакой помощи, решил попробовать ещё раз.
- Если это мысли о чём-то прошедшем, чего уже не изменить, мне кажется, что та­кие мысли легче всего переносить с помощью обычной работы и усердия в повседневных занятиях.
- Ах, Боже мой, - вздохнула Хелен. - А если у человека уже не осталось сил это пе­реносить, и ему ненавистен даже солнечный свет?.. Ведь вы не стали бы призывать к ра­боте того, кто умирает от голода!
- Не знаю. Может, и стал бы.
- Он бы всё равно вас не послушал.
- Может, и нет.
- И что бы вы сделали тогда?
- Наверное, накормил бы его и попробовал ещё раз.
- Тогда накормите меня - то есть дайте мне хоть какую-то надежду, а потом попро­буйте ещё раз. Без этого я не могу думать ни о долге, ни о жизни, ни о чём другом.
- Тогда скажите мне, в чём дело, и, быть может, тогда я и смогу дать вам хоть ка­кую-то надежду, - с необыкновенной мягкостью в голосе сказал Уингфолд. - Скажите, вы считаете себя христианкой?
Большинство людей сочли бы этот вопрос странным, внезапным, чрезмерно любо­пытным, но Хелен он показался совершенно естественным.
- Нет, - ответила она.
- Ах вот как, - немного грустно откликнулся священник. - Потому что тогда я ска­зал бы, что вы знаете, куда идти за утешением. Хотя, может быть, вам в любом случае попытаться пойти за утешением к Тому, Кто сказал: «Придите ко Мне, и Я успокою вас»?
- Мне это не помогает. Я уже столько раз пробовала молиться, но всё без толку. На сердце у меня лежит такой камень, что я просто не в силах его поднять. Должно быть, всё это от того, что я никак не могу поверить, что меня кто-то слышит. Вчера, когда я одна брела по парку, я попробовала помолиться вслух - подумала, что если Он почему-то не способен прочесть то, что у меня в сердце, так, может, хотя бы услышит мой голос? По глупости я даже пожалела, что не знаю греческого: может, молись я по-гречески, Ему бы­ло бы легче понять меня? Мне кажется, я схожу с ума. Нет, всё бесполезно! И помощи ждать неоткуда!
Как она ни крепилась, из груди её вырвалось сдавленное рыдание, и она горько за­плакала.
- Может, вы расскажете мне, что произошло? - ещё мягче произнёс священник. Ах, как ему хотелось облегчить ей душу! - Может статься, Иисус уже начал отвечать на ваши
молитвы, но пока вы этого не видите. Что если Он уже послал вам Свою помощь, и она уже рядом, но пока вы просто не узнаёте её? Такое действительно бывает! Скажите мне хоть что-нибудь конкретное, за что я мог бы зацепиться. Может быть, Он призывает вас что-то сделать, но вы этого не делаете и потому никак не можете обрести покой? Мне ка­жется, Иисус даёт нам покой лишь тогда, когда мы учимся у Него.
Её рыдания стихли, и она замолчала - как показалось священнику, надолго. Наконец нетвёрдым голосом она проговорила:
- Допустим, кто-то совершил страшный грех, и мысли о нём стали просто невыно­симыми. Допустим, именно поэтому я так несчастна.
- Тогда вам, конечно, же следует всячески загладить свою вину, - немедленно от­кликнулся Уингфолд.
- А если это невозможно? Что тогда?
На этот вопрос ответить сразу было не так легко, и Уингфолд задумался.
- По меньшей мере, - наконец заговорил он, - вы могли бы открыто покаяться в со­деянном и попросить прощения.
- А если и это невозможно? - спросила Хелен, внутренне содрогаясь от того, как близко они подошли к краю ужасной правды.
Священник снова немного подумал.
- Я стараюсь по мере сил отвечать на ваши вопросы, - сказал он, - но мне трудно говорить в общем, не зная, что случилось. Вот почему до сих пор все мои советы были та­кими бесполезными! Однако я должен сказать вам кое-что ещё, но не решаюсь лишь по­тому, что боюсь выказать больше уверенности, чем у меня есть; а больше всего на свете я боюсь неправды. Но я честен, по меньшей мере, настолько, чтобы сказать: от всей души я желаю найти такого Бога, который признает меня Своим творением и сделает меня Своим сыном, и если Бог вообще есть, то я почти уверен, что Он непременно всё это сделает - ибо разве может существовать какой-то иной Бог, кроме Отца Иисуса Христа? И на осно­вании этой толики осознанной мною истины я дерзну сказать, что всякое преступление, совершаемое против твари, совершается также против её Творца. Поэтому первое, что может сделать человек, совершивший преступление, - это смириться перед Богом, пока­яться в своём грехе и попросить Его о прощении и очищении. Если религия имеет хоть какой-то смысл, вся она должна покоиться на личном общении Бога и созданного Им тво­рения, и если Бог услышит молитву человека и простит его, человек непременно узнает об этом и утешится - может быть, благодаря дару смирения.
- Значит, по-вашему, всё, что нужно, - это покаяться перед Богом?
- Если вы не можете покаяться перед тем, против кого согрешили. Будь я сам на ме­сте такого преступника - а иногда мне кажется, что я страшно согрешил, приняв на себя сан, - я поступил бы так, как, собственно, и поступил в своём случае: воззвал к создавшей меня живой Силе, прося Её исправить то, что я натворил.
- А если исправить ничего нельзя?
- Тогда я попросил бы Его простить и утешить меня.
- Нет, нет, он и слышать об этом не хочет! Он хочет наказания, а не утешения! Я боюсь, что он сходит с ума. Хотя, может, так оно и лучше.
Хелен сказала гораздо больше, чем хотела, но чем сомнительнее казалась ей по­мощь, тем неотступнее гибнущая надежда заставляла её пытать Уингфолда, чтобы хоть что-нибудь у него узнать.
Священник снова задумался.
- А вы уверены, что человек, о котором вы говорите, сделал всё, что должен был сделать, и не упустил какого-то явного долга, о котором он сам прекрасно знает?
Он снова вернулся к тому с чего начал. Но сейчас сквозь кружево вуали он увидел, как по лицу Хелен разлилась смертельная бледность. С того самого момента, когда Лео­польд впервые упомянул присяжных, её мучил неотвязный, жуткий страх. Она судорожно прижала руку к груди, но не произнесла ни слова.

Назад Оглавление Далее