Творчество

Глава 3. Ещё одна проповедь

Людям, которые начинают всерьёз стремиться к праведности, нередко кажется, что всё и все вокруг, словно сговорившись, принимаются ставить палки им в колёса. Конечно, это всего лишь видимость, возникающая отчасти из-за того, что пилигрима часто прихо­дится возвращать на главную дорогу из случайных переулков, в которые он то и дело за­бредает. Однако Уингфолду наоборот казалось, что всё вокруг лишь ещё больше помогает ему в его устремлениях - что неудивительно, если вспомнить, что его искания были не периодическими приступами покаянного рвения, но усилием всей его души. И потом, иногда люди, впервые начавшие искать Божье Царство, бывают к нему ближе, чем те, кто уже много лет считает себя его гражданами. Первые обретают ум Христов, и когда Он зо­вёт их, тут же узнают Его голос и следуют за Ним. Вторые же, осмотрев Его с головы до пят, заключают, что Он недостаточно похож на то, каким они представляли себе Иисуса, отворачиваются и отправляются в церковь, на собрание или в келью, чтобы преклонить колени перед расплывчатым образом, сложенным из преданий и вымыслов. Но первые будут последними, а последние первыми, и есть среди нас такие, у которых отнимется всё, что они имеют, будь то медный грош, или целое состояние, потому что у них оно просто лежит без всякой пользы.
Уингфолд вскоре обнаружил, что его внутреннее существо всколыхнулось до таких глубин, о которых он даже не подозревал. До сих пор ничто не побуждало его к настоя­щему делу: его детство и юность были не слишком счастливыми, жизнь текла неинтерес­но, работа была ему не по душе, сам по себе заработок удовлетворения не приносил, а все его радости были довольно холодного и заурядного интеллектуального толка. До сих пор он безвольно влачился по течению, и единственным, что поддерживало в нём жизнь (хотя сам он этого не чувствовал) было зерно медленно созревающей честности. Но теперь, ко­гда Совесть заняла место его неотлучного фельдъегеря, а Воля взяла поводья в свои руки, все его умственные способности заиграли с полной силой, прекрасно уживаясь в одной упряжке, и летели вперёд с бодро вскинутыми головами и натянутыми постромками. Во­ображение со своим крапчатым псом Фантазией всегда мчалось далеко впереди, но нико­гда не удалялось настолько, чтобы не расслышать фельдъегерского рога. И куда бы они ни направлялись, на горизонте его вопрошающего удивления возникали самые разные вещи и предметы, совершенно не интересовавшие его раньше, постепенно обретая цвет и форму в рассветных лучах человеческого родства.
Уже по первой проповеди Уингфолда было заметно, что у него начали появляться собственные мысли - а это сильно отличается от радушного приёма чужих рассуждений, как бы сытно мы их ни кормили и с каким бы удобством ни размещали на ночлег. Эти мысли искали не входа, а выхода, стремясь поскорее обрести форму, чтобы выйти из сфер бесконечного и, воплотившись, явиться другим.
Слухи о необычной проповеди, конечно же, облетели весь город, и в следующее воскресенье церковь была набита битком. Народу собралось вдвое больше, чем обычно: пришли и те, кто бывал там редко, и те, кто вообще никуда не ходил, и прихожане других собраний и общин, большей частью для того, чтобы своими глазами увидеть, какое чуда­чество странный молодой священник выкинет на этот раз. Однако некоторые явились из участливого интереса: посмотреть, к чему приведёт его новое призвание - если, конечно, это действительно призвание.
Вторая проповедь была того же толка, что и первая. Не зачитав прихожанам никако­го библейского текста, Уингфолд сразу же начал говорить:
- Друзья мои, та церковь, где вы сейчас сидите, и та кафедра, на которой я стою, из­древле существуют во имя христианства. Что такое христианство? Мне известно лишь од­но определение, размышление над которым должно навеки стать радостным трудом каж­дого верующего сердца. Ибо христианство - это не мои или ваши представления о Хри­сте, а всё то, что действительно Христово. Моё христианство - если оно когда-нибудь у меня появится - будет состоять из того, что внутри меня воистину принадлежит Христу; ваше христианство будет измеряться мерой Христа в вас.
В прошлое воскресенье я прочёл вам слова Самого Господа о том, что Его учеником является тот и только тот, кто исполняет Его заповеди, и сказал, что не осмеливаюсь назвать себя Его учеником. Поэтому я и сегодня не осмелюсь назвать себя христианином, чтобы не оскорбить Его своим: «Господи, Господи!» Тем не менее (и с этим я ничего не могу поделать) сейчас я стою перед вами во имя христианства. С преступным, ужасаю­щим легкомыслием я стал одним из служителей англиканской церкви, подтвердив свою веру в её догматы только потому, что не знал против них ни одного возражения. Я не счи­таю себя вправе немедленно оставить эту должность, чтобы своим поступком не поста­вить под сомнение то, что ещё может оказаться истинным. Поэтому мне хотелось бы по­просить у вас дать мне некоторое время, чтобы как следует подумать и принять решение. Однако как честный человек и служитель церкви я всё равно обязан доносить до вас слова Того, на Ком стоит церковь и ради Чьего имени она существует. Я словно стою на краю галилейской толпы, и время до времени до моего изголодавшегося слуха и ещё более из­голодавшегося сердца долетает Его голос. Тогда я оборачиваюсь и передаю услышанное вам - не потому, что вам самим ничего не слышали, а для того, чтобы заставить вас спро­сить себя: «Исполняю ли я это слово? Пытался ли я хоть раз, хоть один раз исполнить его? Могу ли я назвать себя учеником Иисуса? Вправе ли я называть себя христианином?» Так
послушайте же сейчас то, что Он говорит. Что до меня, моё сердце от Его слов наполняет­ся сомнением и страхом.
Возлюби врагов своих, говорит Господь. Вы скажете, это невозможно? Но тогда по­лучается, что вы глумитесь над словом Того, Кто сказал: «Я есмь истина», и не имеете в Нём части. Или, может, вы говорите: «Увы, я к сему не способен»? Конечно, это правда. Но пытались ли вы хоть раз сделать шаг послушания в надежде, что Сотворивший вас даст вам силы исполнить Его слово?
Будьте совершенны, говорит Господь. Так стремитесь ли вы к совершенству? Или сознательно оправдываете свои изъяны, говоря: «Человеку свойственно ошибаться», не думая о том, что человеку свойственно не только ошибаться, но и постепенно причащать­ся Божьего естества? Тогда у вас тоже есть все основания задуматься над тем, имеете ли вы в Нём свою часть.
Не собирайте себе сокровищ на земле, говорит Господь. Сейчас моё дело не осуж­дать сребролюбие, но спросить вас: не собираете ли вы себе сокровища на земле? Честное и нечестное сердце по-разному истолкуют эту заповедь, но если ваше сердце обличает вас, то мне лишь остаётся сказать: не называйте себя христианами, но подумайте о том, не по­ра ли вам воистину стать Его учениками. Я не сомневаюсь, что вы сможете указать мне одного, другого, третьего человека, поступающего так же, как и вы, и никто даже не по­мышляет усомниться в их христианском благочестии! Только всё это совершенно неваж­но; вы лишь докажете, что и вы сами, и все эти люди - обыкновенные язычники. Поймите меня правильно: я не осуждаю вас! Я всего лишь обращаюсь к вам как недостойный гла­шатай, говорящий от имени христианства, ради которого выстроено это здание и ради ко­торого мы здесь собрались, и прошу вас судить самих себя в соответствии со словами его Основателя.
Не заботьтесь для души вашей, говорит Господь; не заботьтесь о завтрашнем дне. Толкуйте это как хотите и как можете, но спросите себя: забочусь ли я для души своей, что мне есть и что пить? Беспокоюсь ли о завтрашнем дне? Спросите себя об этом и сами решите, христиане вы или нет.
Не судите, говорит Господь. Не судили ли вы вчера своего ближнего? Будете ли зав­тра снова судить его? Не осуждаете ли вы его и сейчас, в том же сердце, которое в эту са­мую минуту слышит слова: «Не судите»? Или продолжаете упрямо спрашивать: «А кто мой ближний?» Если так, то как вам уподобиться тем, кто славными вратами войдёт в Бо­жий град? Я не могу много об этом говорить, потому что и сам пока ничего не знаю, но разве ваше собственное исповедание христианской веры не побуждает вас пасть на лице ваше и возопить к Тому, Кого вы презрели: «Господи, я человек грешный!»?
Во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, го­ворит Господь. Вы, покупающие и продающие: исполняете ли вы этот закон? Посмотрите на себя сами. Вам хочется, чтобы с вами поступали справедливо. Поступаете ли вы с дру­гими по той же справедливости, какой ждёте от них по отношению к себе? Если голос со­вести заставляет вас внутренне опустить голову от стыда, хотя внешне вы сидите на цер­ковной скамье прямо и гордо, неужели, вдобавок к своему преступлению против закона и пророков, вы станете оскорблять Христа, называя себя Его учениками?
«Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного». Он признает лишь тех, кто вместе с Ним творит волю Отца.