Творчество

Глава 19. Решение

- Вы не подумайте, что я с вами не согласен, - ответил Уингфолд, - но сейчас пере­до мной стоит как раз та дилемма, которую вы давно для себя решили: как мне убедиться, что я не обманул себя, не заставил себя поверить в то, что хотел бы считать истиной?
- Прежде чем отвечать на этот вопрос, мистер Уингфолд, вам придётся выяснить, в чём именно состоит то, что вы хотели бы считать истиной. Сдаётся мне, что пока вы име­ете весьма смутное представление о том, в чём столь разумно и справедливо сомневаетесь - и сомневаетесь именно потому, что почти ничего не знаете. Неужели человек должен держать шторы закрытыми только из-за боязни, что нечаянная вспышка света покажется ему видением утра, хотя рассвет ещё не настал? Истина для души - всё равно, что свет для глаз. Можно ошибиться и принять за подлинный свет что-то другое, но когда видишь свет на самом деле, обмануться просто невозможно.
- Тогда как мне, по-вашему, следует поступить? Что мне делать? - спросил Уинг- фолд, который теперь, отыскав себе учителя, готов был по-детски его слушаться, хотя и не вполне понял последние слова своего нового наставника.
- Позвольте мне повториться, - сказал Полварт. - Церковь, которой вы служите, бы­ла основана не для того, чтобы провозглашать или доказывать существование Божества, но для того, чтобы проповедовать слова Того, Кто называл себя Сыном и единственным воплощением Отца всех человеков. Если Его слова - правда, в них уже содержится ответ на вопрос о существовании Бога. Поэтому сейчас, когда, будучи священником, вы оказа­лись в столь плачевном положении, прежде всего вам необходимо познакомиться с этим Человеком; а узнать Его можно только по мере того, как через глубины Своего сердца Он будет открывать вам Отца. Поэтому возьмите свой Новый Завет и попробуйте прочесть его так, словно видите его впервые, для того, чтобы понять, кто Он такой. Если вы не найдёте в Нём Бога, возвращайтесь к своему долгу перед человечеством, к своей метафи­зике, к Платону, к Спинозе. До тех же пор вопрос остаётся открытым: однажды в мире жил человек, утверждавший, что знает Бога, и обещавший, что каждый поверивший ему, тоже узнает Бога. Свидетельств о его жизни действительно осталось немного, но их до­статочно, чтобы увидеть, что это был за человек: каковы были его принципы и взгляды на мир, что он думал об Отце, своих братьях и отношениях между ними и что говорил о главном деле человека на земле, его судьбе и надежде.
- Я вижу, что мне непременно нужно сделать то, о чём вы говорите, - сказал Уинг­фолд, - но при этом совершенно не представляю, как всё это сделать, продолжая оста­ваться священником! Я и так чувствую, что с каждым днём становлюсь всё беспокойнее и раздражительнее, всё сильнее презираю себя, потому что на меня всё тягостнее давит моё ложное положение, и мне нечего дать людям кроме сухого, немолотого зерна из дядиных закромов. Вы даже не представляете, сколько усилий и времени мне требуется для того, чтобы перекроить его проповеди так, чтобы избежать прямой лжи! Ну как мне посреди всего этого приступить к столь серьёзному и важному делу, требующему ясной мысли и нераздельного сердца? Пожалуй, мне всё-таки придётся немедленно подать в отставку.
- По-моему, лучше пока оставить всё как есть, - сказал господин Полварт после не­долгого раздумья. - По крайней мере, на какое-то время. Если через месяц у вас не по­явится надежды отыскать Христа и Бога, тогда подавайте в отставку. В любом случае, ва­ше будущее служение должно зависеть от познания Господа этого служения и Его воли для вашей жизни.
- А вы не боитесь, что предвзятость в пользу профессии священника помешает мне судить здраво и честно?
- По-моему, она только заставит вас сильнее сомневаться в тех суждениях, на кото­рых держится.
- Хорошо, - сказал Уингфолд, поднимаясь. - Я попробую. Боюсь только, что мне не по плечу совершать открытия в таких высоких сферах.
- Вы вполне способны отыскать то, в чём нуждаетесь, если оно действительно суще­ствует, - ответил Полварт. - Но позвольте мне немного облегчить ваш труд. Сам я до­вольно хорошо знаком с лучшими богословскими трудами более практического и поэти­ческого толка - эти два качества вообще всегда идут рука об руку! - так что если завтра вы зайдёте к нам ещё раз, то я, пожалуй, смогу снабдить вас кое-какой пищей для вашей паствы, причём без всякого обмана. Ведь двуличие остаётся двуличием, каким бы расхо­жим оно ни было и как бы не попустительствовали ему сами прихожане, и как бы не сме­ялись над ним за спиной священника. Закона о том, что вы всегда должны читать пропо­веди своего изготовления, просто нет, а вот вечный закон против всякого мошенничества - вы уж извините меня за это слово! - действительно существует.
- Любой моей благодарности будет мало, - сказал Уингфолд, - так что я и пытаться не стану вас благодарить, но вместо этого пойду и сделаю так, как вы сказали. Вы первый настоящий друг в моей жизни - кроме брата; но его уже нет.
- Возможно, друзей у вас больше, чем вы думаете. Например, вы многим обязаны тому юноше, который своей откровенной враждебностью впервые заставил вас увидеть, чего вам не хватает.
- Надеюсь, однажды я действительно буду благодарен за это Богу, - усмехнулся Уингфолд. - Пока же особой признательности господину Баскому я не чувствую. Но... ес­ли подумать, то действительно: что как не честность прежде всего заслуживает нашей благодарности?
Условившись с Полвартом о завтрашнем визите, Уингфолд распрощался и вышел из домика, испытывая к его хозяину столько простого и искреннего уважения, сколько не чувствовал в жизни ни к кому другому. Прощаясь с Рейчел, он увидел в её чудных глазах слёзы, что как нельзя лучше соответствовало их выражению: Уингфолду неизменно каза­лось, что через пелену страдания она видит что-то другое, превосходящее всякую скорбь.
«Если это и впрямь наказание детей за грехи отцов, - подумал Уингфолд, - то в ходе истории должно быть много всего такого, чего не в силах объяснить никакая политиче­ская экономия. Ведь тогда получается, что благосостояние каждого человека вовсе не за­висит от того, как мы управляем обществом, а всё как раз наоборот: благосостояние обще­ства зависит от того, что происходит с каждым в отдельности».
Я не стану перечислять все вехи пути, на который вступил в тот день Томас Уинг­фолд; и потом, кое-какие из них вы наверняка заметите сами. Когда ему становилось осо­бенно тяжело тащить на себе воз жизни и служения, карлик неизменно подводил ему в помощь ещё одну рабочую лошадку. С того самого дня и до конца недели Уингфолд каж­дый вечер навещал своих новых друзей.