Творчество

Глава 4 | Когда весь мир как будто за горой

…Она вбежала в библиотеку «Наутилуса», чуть не плача.
– Лена, что с тобой?! – Аронакс кинулся к ней.
– Аронакс, неужели у меня глупое лицо?!
– Что за чушь!
– Ленд, Консель, принесите воды, пожалуйста, – сказал Немо, усаживая ее на диван. – Лена, успокойся. Что случилось?
– У нас в городе есть школа для детей… ну, с задержкой умственного развития. И вот, представь себе, мы гуляем с мамой, и вдруг подходит какая-то тётка и рапортует: я работаю в такой-то школе, не желаете ли у нас учиться!
– Совершенно незнакомая женщина? – спросил Консель, подавая ей стакан с водой.
– Совершенно незнакомая! Она, видите ли, живет неподалеку, видит нас часто, и вот – решила подойти. Ну что во мне такого, чтобы можно было вот так сразу меня за умственно отсталую принять! Хожу я плохо… А может, это из-за речи?
– Лена, перестань! – сказал Аронакс. – Если она вот так сразу сделала такой вывод, значит, это – просто глупый человек. А скорее всего, она вовсе так не думала, и предложить решила на всякий случай. Возможно, действовала она несколько бестактно, но ведь это не значит, что такое обучение тебе действительно требуется!
– Все это я уже слышала… Но представьте себе мое состояние: мы гуляем, обсуждаем «Солярис» – фильм Андрея Тарковского, я еще о Булгакове думаю – «Белую гвардию» на днях закончила читать – и вот, на тебе: не хотите ли в школу для умственно отсталых! Да, не надо было, конечно, из этого трагедию делать, но…
– Но все это уже позади! – сказал Немо. – Она, наверное, поняла свою ошибку, а тебе остается лишь посмеяться над нелепой ситуацией.
Лена кивнула в ответ и еще раз глотнула воды из стакана.
– Все верно, Немо. Зря я вас всех всполошила… Ничего, кажется, я успокоилась. Пойдем к Каллисто?
Люк открылся, и на палубу «Наутилуса» вышел Немо, вслед за ним – Лена. Базальтовые стены Пещеры Даккара сияли всеми цветами радуги в лучах прожектора.
«Наутилус» не был больше пленником вулканического поднятия дна пещеры. Уже не одно путешествие совершило легендарное судно с тех пор, как остров Линкольна вновь стал обитаем. Но не стоит особенно удивляться этому – достаточно вспомнить, что сам остров вновь существовал – ведь он был разрушен вулканическим взрывом! В детской фантазии все было возможно, а сейчас… сейчас Лена даже не думала об этом.
Немо сел за весла одной из лодок, пришвартованных у борта «Наутилуса». Они поплыли к выходу из пещеры.
Базальтовые скалы в окрестностях Пещеры Даккара были такими же пустынными, как и прежде, за одним лишь исключением: возле входа в пещеру был построен небольшой домик, где можно было дождаться отлива, чтобы проплыть в пещеру на лодке. Впрочем, теперь в распоряжении «Наутилуса», который, благодаря стараниям своего капитана и всех остальных колонистов, был полностью переоборудован и оснащен самой современной техникой, имелась миниатюрная двухместная субмарина. Во время экспедиций ее использовали в научных целях, а когда «Наутилус» стоял в пещере, с ним можно было связаться по радио и вызвать это суденышко. Но все-таки пользовались им довольно редко, в случаях крайней необходимости.
Кроме того, тут был еще навес для лошадей, которые, как ни странно, были основным средством передвижения на острове. Все достижения техники – земной и рамерианской – были, главным образом, сосредоточены в двух местах – на «Наутилусе» и на космодроме (он был расположен на мысе Южная Челюсть). Среди колонистов часто можно было услышать такой, например, диалог: «Можно к тебе зайти?» – «Нет, лучше часа через два: мне на Луну надо слетать!» И, в то же время, на острове не было ни одного автомобиля. Ситуация выглядит нелепой, но разве мало нелепостей в обычной жизни Земли? В ту самую минуту, когда с Байконура или с мыса Канаверал уходят корабли к другим планетам, индеец в дебрях Южной Америки, как и тысячи лет назад, пускает отравленную стрелу в попугая, сидящего на ветке!
– Какая досада: Фомальгаута, видимо, Айртон взял, – сказал Немо, выводя из-под навеса Арктура – серого в яблоках жеребца. – На Мицара, – он кивнул на вторую лошадь, – тебе садиться опасно, да и Арктур тоже может забыться….
– Если Айртон хотел взять именно Фомальгаута, то, боюсь, ему пришлось идти пешком! – рассмеялась Лена, указывая на бежавшую к ним со стороны горы Франклина лошадь, действительно оказавшуюся вороным красавцем Фомальгаутом.
– Ты где был, негодяй? – спросила Лена, ласково поглаживая коня по шее. И услышала мысленный ответ: «В скалах прятался, чтобы не оседлал никто. Кто тогда тебя повезет?»
…Весь остров Линкольна знал о странностях трех лошадей – Арктура, Фомальгаута и Каллисто. Быстрые, смелые, выносливые, они прекрасно слушались как хозяев – Немо, Лену и Кеяну, так и любого другого человека. Но иногда бывали исключения. Если кто-либо из этой тройки отказывался куда-либо везти своего седока или выбирал другую дорогу – препятствовать было невозможно. При этом всегда оказывалось, что на первоначальном пути была какая-то преграда или опасность. Можно было попытаться объяснить это чутким инстинктом, но некоторые случаи казались всем совершенно необъяснимыми. Такой пример мог привести Гедеон Спилет. Однажды, битый час пытаясь заставить сдвинуться с места остановившегося Арктура, он, не выдержав, поднял с земли камень, намереваясь запустить им в коня. Случайно взглянув на него, журналист ахнул: перед ним был редчайший минерал. Вскочив в седло, он помчался к Сайресу Смиту, и Арктур больше не проявлял ни малейшего упрямства… Самым же замечательным в этом случае было то, что накануне, во время поездки в леса Дальнего Запада, Сайрес рассказывал Гедеону Спилету, ехавшему на том же Арктуре, об этом самом минерале, сожалея, что его нет на острове. «Можно подумать – говорил Спилет, – что лошадь, слышав наш разговор и запомнив внешние признаки минерала, специально задержала меня на этом месте!» Сайрес Смит ответил на это, что, в таком случае, Арктур еще и разбирается в геологии, так как смог понять научные термины… Немо и Лена, бывшие при этом, переглянулись: они знали, что дело обстояло именно так. Арктур, как и Фомальгаут с Каллисто, обладал человеческим интеллектом и способностью передавать свои мысли человеку.
Причины этого феномена хозяевам лошадей были неизвестны. Сами лошади тоже не могли внести ясность – родители всех троих были самыми обыкновенными животными. Ничего не было известно и о том, есть ли еще на Земле кони, обладающие этим даром. У самих же Фомальгаута, Арктура и Каллисто мнения на этот счет расходились. Арктуру (по его словам) было некогда думать о других разумных лошадях – достаточно было того, что он живет среди разумных людей. Каллисто была убеждена, что кроме них в мире больше нет ни одной лошади с такими способностями, а Фомальгаут придерживался совершенно противоположного мнения. «Могу себе представить, – услышала однажды Лена от него, – сколько лошадей, обладая подобным даром, остаются незамеченными и, в конце концов, идут под нож!» Все три лошади любили побеседовать с посвященными в их тайну людьми, причем Арктур был в курсе всех работ на острове, Каллисто с увлечением обсуждала сотрудничество с Луной и Рамерией, а Фомальгаут, как и Лена, интересовался всем на свете – от поэзии и музыки до физики и химии… Но прежде всего, они работали – честно и преданно, наравне с людьми.
Несмотря на свою резвость – он был одним из лучших скакунов на острове, – Фомальгаут ступал очень осторожно. Только он, да еще иногда Каллисто могли возить Лену, контролируя свои движения. С Арктуром было уже труднее – любя быстрый бег, он часто забывал об осторожности.
Путь лежал через скалистые отроги горы Франклина. Когда-то они надежно защищали от посторонних северно-западную часть острова и убежище таинственного покровителя колонистов. Теперь, конечно, они были большим неудобством – для того, чтобы попасть на «Наутилус», и на обратном пути, приходилось либо делать большой крюк, либо пробираться через них. Фомальгаут и Арктур знали здесь каждый камень. Они уверенно пошли к самому южному из отрогов. Арктур, несший на себе Немо, ускакал вперед. Лена поежилась, представив себе, как он будет лихо перепрыгивать со скалы на скалу. Фомальгаут же, у которого тут был свой любимый (а главное – безопасный) путь, ловко пробирался между скалами. Вот пройден мост через Водопадную речку (а ведь Арктур, должно быть, ее переплыл или перепрыгнул – это в горном-то районе!), затем последние скалы – и вот они, Немо с Арктуром, ждут ее…
– Наконец-то! Долго вы добирались, я даже волноваться начал, хотел ехать назад… А все Арктур: сколько ему ни говори, все равно пойдет своей любимой дорогой. Конечно, он ее наизусть знает, но каково мне думать о вас с Фомальгаутом – вдруг что случится?!
– Да что с нами случится – дорога легкая. А вот за вас я беспокоюсь. Как представлю себе ту гряду за рекой… И зачем только Арктур всегда сквозь нее пробирается!
Они ехали по лесу Жакамара. Дальнейший путь не представлял никакой опасности. Примерно в двух лье, или восьми километрах, к востоку находилось плато Кругозора – их конечная цель. Лошади неторопливо шагали, изредка пощипывая траву.
– Лена, ну что, ответила ты сегодня задание по физике? – спросил вдруг Немо.
– Ответила. Все нормально, «четыре».
– Что же ты так испугалась?
– Как не испугаться – физика для меня самый трудный предмет, как и алгебра. Четверки четверками, но иногда, кажется, мне завышают оценку – стоит «четыре» или «три», а на самом деле задание на двойку сделано. Сама наука интересная, я читаю, думаю, разбираюсь… но как только дело доходит до решения задач – хоть караул кричи! В лучшем случае – только половину сделаю.
– А с остальными предметами по-прежнему все в порядке?
– Да, вроде бы… География, биология, история – все спокойно, английский язык – не знаю, насколько это справедливо, но стоят пятерки и четверки, химия – то же самое. А вот в литературе и русском языке я чувствую себя совершенно спокойно.
– Словом, особых проблем нет.
– Да. А если и возникают, то все равно – какая радость, когда с ними справляешься! По русскому упражнение напишешь, биологию выучишь, физику решишь – и гуляй смело! Читай, рисуй или беги на остров…
– Кстати, ты что сейчас читаешь?
– Булгакова. Мне очень понравилась «Белая гвардия». Трудно передать ощущение… Этот уютный, домашний мир Турбиных – семья, друзья – все рушится, все кругом летит в пропасть, а они пытаются сохранить его… Роман не окончен, и это, по-моему, хорошо… ну, не хорошо, а просто не хочу я знать конца – ведь они все погибнут – не в девятнадцатом, так после!.. – она смолкла. – Нет, Немо, – произнесла она через некоторое время, – я эту женщину еще долго буду помнить! Я о Булгакове думаю, а она подходит… Нет, нет, я больше не сержусь… Видимо, ее в заблуждение ввела моя речь – меня трудно понять с непривычки, а тут еще паралич лицевых мышц…
– Ленка, прекрати! Сама ведь ты знаешь, что ты – человек с нормальным интеллектом, и я это знаю, и многие другие! Стоит ли придавать такое значение словам незнакомой женщины!
– Да не придаю я им никакого значения! – воскликнула она, но в ее глазах, несмотря на это заявление, показались
слезы… – Если бы это было в первый раз! Почему-то все – от соседей до врачей в поликлинике – удивляются, узнав, что я умею читать! А почему бы мне не читать – мне не два года!!!