Творчество

Первое утро

Девочки напировались так, что маленькой нянечке Нине пришлось отводить их ужинать под конвоем. После ужина все смотрели в холле телевизор, а потом легли спать.
— Кто какой сон увидит, рассказывать не скрывая, — закутываясь в одеяло, объявила Джаннат Шамхалова.
— Хорошо, — ответила ей Олечка и тут же уснула.
— Что рассказывать, если мне почти ничего никогда не снится, — зевая, возразила Скульская.
Надя тоже скоро уснула и спала крепко, без всяких снов, до тех пор, пока их всех не разбудила усталая и немного бледная после ночного дежурства маленькая нянечка.
— Девочки, просыпайтесь! Скоро врачи придут, а вы ещё неумытые.
Надя приоткрыла глаза и увидела, что нянечка Нина стаскивает одеяло с Олечки. Она была ужасно сонная, но всё равно очень хорошенькая, прямо куколка из магазина.
— Ну, Ниночка, ну дай ещё немножко поспать, — капризным голосом просила она. — Я сон не досмотрела.
— Запомни, на чём остановилась, и в тихий час досмотришь, — ответила ей маленькая нянечка и, чтобы окончательно разбудить Олечку, спросила: — А тебе что снилось-то?
— Ой, что мне снилось! Просто чудо! — садясь на кровать, всплеснула здоровой рукой Олечка. — Будто я приехала домой совсем здоровая. Всё-всё у меня срослось как нужно. А аппарат с кольцами и спицами везде за мной ходит. Куда бы я ни пошла, везде за мной идёт. Я даже рассердилась на него и ногами затопала. А потом позвала тётю Ганночку, и она его в кладовку заперла.
— Всё-то в твоём сне перепуталось, — потягиваясь в постели, фыркнула Галя Скульская. — Тётя Ганна здесь работает, а во сне ты уже дома была. Как же она могла запереть аппарат в кладовую?
— А вот так: взяла и заперла! — рассмеялась Олечка, показывая свои ровные, белые зубы.
Надя ещё не видела тёти Ганны, но вчера во время пира узнала от девочек, что тётя Ганна «директор» всех колец, спиц, зажимов, костылей и ортопедических подушек, обтянутых клеёнкой и набитых войлоком. Их подкладывают больным после операции, чтобы ноги и руки находились в нужном положении. Девочки очень хорошо относились к тёте Ганне. Даже ворчливая Галя сказала:
— Её Глафирой Павловной зовут, а Ганночкой старшие ребята прозвали за то, что она очень внимательная к больным.
— Она мне так после операции постель взбила, что нога сразу перестала ныть, — протирая платком очки, сказала Варя.
— А мне костыли бинтами знаешь как обмотала! Даже под мышками совсем больно не было, — сверкнула своими чёрными глазами Джаннат Шамхалова.
— Всё равно лучше всех у нас сестра-хозяйка, — подпрыгивая на кровати, объявила Олечка. — Она мне всегда расшитые полотенца даёт.
Девочки поспешили в умывальню, а когда вернулись, увидели на своих кроватях чистое бельё, а на тумбочках новые салфетки. Значит, к ним заходила сестра-хозяйка.
К обходу врачей девочки были уже умыты, причёсаны и сидели на кроватях с таким видом, точно в гости собрались.
Отворилась дверь, но вместо врачей, к которым Надя приготовилась, в палату просунулся голубой бант с большими любопытными глазами.
— Верив топ-топ! — объявили любопытные глаза и исчезли, оставив дверь приоткрытой.
— «Птичья палата» всегда всех об обходе предупреждает, — сказала Наде Джаннат Шамхалова.
Почти тут же к ним вошли та самая женщина-врач, которая осматривала Надю вчера, молодой врач-практикант и дежурная сестра.
Вероника Ивановна была заведующей детским отделением.
— Доброе утро, девочки, — сказала она всем и стала смотреть температурные листы, привешенные к кроватям.
— Доброе утро, — нестройно ответили девочки, следя за врачом.
Вероника Ивановна осталась довольна всеми. Даже чуть-чуть повышенная температура у Вари из Братска её не смутила: воспалительный процесс вокруг одной спицы начал затухать.
— Почему не подняли вчера кровать? — спросила она сестру, перейдя к Гале Скульской. — Из-за вашей небрежности у девочки небольшой отёк пальцев ноги. Сейчас же установите кровать как нужно и сделайте массаж.
Сестра записала в блокнот распоряжение Вероники Ивановны и стала нервно покусывать кончик шариковой ручки. Конечно, ей было неприятно получать замечание при всех. Но ведь она сама виновата. Не подняла с одной стороны ножки кровати, вот у Гали и получился отёк.
Вероника Ивановна внимательно осмотрела у Олечки руку в аппарате и сообщила, что у неё хорошие снимки. Кость срастается правильно, и мозоль уже крепкая.
Олечка была в восторге. Она захлопала здоровой ладошкой по коленке и показала Веронике Ивановне расшитое полотенце, которое оставила ей сестра-хозяйка.
— Смотри не корми его киселём, — пошутила Вероника Ивановна и, осмотрев Джаннат Шамхалову, строго предупредила: — Надо больше ногу разрабатывать, а то коленка не будет разгибаться.
— Надо, — покорно согласилась Джаннат. — У нас в Баку даже здоровым говорят: «Будешь двигаться — через хребет перевалишь, засидишься — в яму свалишься».
— Вот видишь, — улыбнулась Вероника Ивановна и пошла к дверям.
Надю Вероника Ивановна не осматривала. Ей пока ничего не сделали.
— Кто на что жалуется? — спросила она перед уходом.
Девочки молчали. И вдруг раздалось всхлипывание.
— Ты что, Скульская? — обернулась к ней Вероника Ивановна.
— Мне ногу больно, которая отекла, — выдавила из себя Галя.
— Это неправда, — возразила Вероника Ивановна, — нога у тебя немножко отекла, но болеть она не может.
— А у меня болит, — уже совсем неуверенно пробурчала Галя.
— Любишь ты, Скульская, фантазировать, — укорила её Вероника Ивановна и обратилась уже к Наде: — Тебе у нас нравится?
— Да, — кивнула Надя головой и решилась спросить то, что её мучило уже второй день: — А когда мне сделают операцию?
— Будем тебя готовить, — ответила Вероника Ивановна и сказала сестре: Сегодня же начните делать анализы.
Сестра снова записала распоряжение Вероники Ивановны в свой блокнот. А Вероника Ивановна перед уходом ещё раз погладила Олечку по её кудрявой головке.
Олечка была всеобщей любимицей. Одна Галя Скульская относилась к ней безразлично. По возрасту Олечке полагалось лежать в палате первоклассников, но там нет мест, вот её и положили к старшим. Надя как увидела Олечку, сразу назвала её про себя «Куколкой». Но дня через два, когда Олечка надела свой зелёный халатик, а на волосы повязала красную косыночку, Надя переименовала её в «Земляничку».
Зато Скульскую за её въедливый характер Надя прозвала «Цибулей». По-украински «цибуля» — «лук». Галя всегда злилась, если лук попадался ей в супе, и кричала: «Паршивый цибулька весь суп испортил!» И отставляла тарелку. Кроме того, лук едкий, от него даже плакать хочется, когда начнёшь резать. И от Гали девочки не раз плакали. Особенно Олечка. Вот Надя и прозвала её Цибулей.
Вообще Галя держалась в палате, как самая тяжёлая больная, часто охала, жаловалась на боль, а во время обхода врачей всегда старалась, чтобы они уделяли ей внимания больше, чем другим. А ведь у неё всего лишь была искривлена одна нога, и то не сильно. Надя ещё прошлым летом, в санатории, заметила, что Цибуля любит вредничать. Вот и три дня назад позвала Надя всех девочек на пир, который устроила так неожиданно. Все обрадовались, быстро сели за стол, а Цибуля подошла к столу с таким видом, будто делает Наде громадное одолжение. И под конец пира, когда на тарелках почти ничего не осталось, Галя спросила Надю:
— Небось не всё на стол выложила, припрятала что-нибудь сладенькое?
От такого вопроса Надя даже растерялась.
— Ничего не осталось, можешь проверить, — сказала она и покраснела, точно в самом деле что-нибудь припрятала.
«Какая же эта Скульская бессовестная! И сама неприятная: глаза — щёлки, нос толстый и уши оттопыренные. Даже волосы их не скрывают. Одним своим кислым взглядом на кого хочешь тоску нагонит».
Вот Джаннат Шамхалова совсем другая — весёлая, простая. И смуглое личико у неё очень симпатичное. Особенно когда Джаннат поёт. Голос у неё звонкий-звонкий. Могла бы со временем певицей стать или музыкальным клоуном. Женщины тоже такими клоунами бывают. Даже интересно: снимет клоун после выступления парик с носом, а под ним женское лицо. Но Джаннат хочет быть учительницей. Только бы ноги вылечить!
Впрочем, больше всех Наде понравилась самая высокая девочка в их палате — Варя из Братска. Конечно, не потому, что она уже хорошо выросла и могла не опасаться, что останется маленькой на всю жизнь. Варя понравилась ей своим спокойным, справедливым характером и ещё умением постоять за себя и подруг. Как раз этого-то не хватало самой Наде.
Варя была некрасивая, всегда ходила в очках, но две толстые косы, которые она укладывала венцом вокруг головы, шли к ней. И имя Варе очень подходило. В нём тоже слышалось что-то мягкое и приветливое.
Наде захотелось подружиться с Варей, и после обхода врачей она ей сказала:
— Давай помогу убраться в тумбочке. Ведь тебе трудно наклоняться. — И, не дожидаясь ответа, Надя раскрыла дверцу Вариной тумбочки. — Ой, как тут чисто! — вырвалось у нее. — Выходит, мне не у тебя, а у себя убираться надо.
Девочки рассмеялись и стали вместе выбрасывать из Надиной тумбочки всё лишнее.
— Какие в нашем коридоре красивые вазочки висят, — сказала Надя, расставляя у себя в ящике стеклянные банки с компотом (вчера их принесла мама). — Прямо настоящие стволы берёзок! И на каждой божья коровка ползёт.
— Ну да? — удивилась Варя. — Какая же ты наблюдательная! Я больше тебя здесь лечусь, а коровок на вазочках не заметила.
Наде это было очень приятно услышать. Ведь она в самом деле любит наблюдать и почти всегда что-нибудь подмечает. Вот и врачей-женщин она уже ни за что не спутает с медсёстрами, а медсестёр с нянечками. Хотя никаких отличительных знаков, как военные, они не носят. Зато, если внимательно приглядеться, их можно различить по халатам.
Врачи надевают халаты с отложными воротничками и застёгивают их впереди на все пуговицы. На головах у них белые стоячие колпачки. Халаты у врачей накрахмалены так, что, проходя мимо больных, они оставляют какой-то вкусный хруст, точно кто-то рядом с аппетитом жуёт капустную кочерыжку.
Медсёстры носят халаты без пуговиц. У них на халатах пояс, который завязывается замысловатым бантом сзади. На головах у медсестёр не шапочки, а белые косынки. Карманы на халатах всегда оттопырены, потому что там лежат бинты и пакетики с таблетками.
А у нянечек хоть халаты надеты правильно, но кажется, что они носят их задом-наперед. Это потому, что застёжка у них на спине. Рукава у всех нянечек засучены по локоть. Ведь они постоянно что-то трут, моют, чистят. Надя не успела вспомнить, какие у них косынки, как вошла нянечка Нина и сказала:
— Погодка-то, точно лето посерёдке, а вы закупорились. А ну марш на улицу! Мы вам тут порядок наведём. Генералку устроим.
— А почему ты не дома? Ведь всю ночь дежурила? — спросила её Варя.
В ответ маленькая нянечка только руками замахала.
Все знали, что больница для неё — родной дом. Прикурнёт где-нибудь в уголке после ночного дежурства часок-другой — и опять за дела. Маленькая нянечка даже в выходные дни в больницу заглядывала. Кому-то принесёт продукты с рынка, а про кого-то ей самой узнать захочется, как себя чувствует. Наверное, поэтому её все так и любили.
— А что такое «генералка»? — спросила Надя у девочек.
— Это такая уборка, когда всё вверх дном переворачивают, — проворчала недовольная тем, что надо выходить из палаты, Галя Скульская и тут же предупредила нянечек: — В моей тумбочке ничего не трогайте, сама уберу.
Девочки пошли в сад, а маленькая Нина и другая нянечка, пожилая и грузная, напоминающая своим постоянным пыхтением стиральную машину, уже принялись мыть окна. Потом они вымыли пол, протёрли стеклянную дверь и вынесли во двор одеяла с матрацами. Там они на специально устроенном длинном столе начали выстукивать всё палками.
— Опять, наверное, к нам какое-нибудь начальство явится, — глядя на нянечек, проворчала Галя-Цибуля.