Творчество

18 | До встречи с тобой

— Диснеиленд — то, что надо.
— Я же говорила: никаких тематических парков.
— Я помню, но это не только американские горки и вальс в чайных чашках. Во Флориде есть киностудии и научный центр. Очень поучительно.
— Мне не кажется, что тридцатипятилетнему бывшему владельцу компании нужно чему-то учиться.
— Там туалеты для инвалидов на каждом углу. И невероятно заботливые сотрудники. Решат любую проблему.
— Сейчас вы скажете, что специально для инвалидов у них разработаны аттракционы.
— Они рады любым гостям. Почему бы вам не слетать во Флориду, мисс Кларк? Не понравится в Диснейленде — сходите в «Морской мир». И погода чудесная.
— Я и так знаю, кто страшнее — Уилл или кит-убийца.
— И у них огромный опыт работы с инвалидами. Вы знаете, что они активные участники программы «Загадай желание» для умирающих?
— Он не умирает.
Как только появился Уилл, я оборвала разговор с агентом бюро путешествий. Неуклюже положила трубку на место и захлопнула блокнот.
— Все в порядке, Кларк?
— Абсолютно, — широко улыбнулась я.
— У вас есть нарядное платье?
— Что?
— Какие у вас планы на субботу?
Уилл ждал ответа. Я рассеянно размышляла, кто страшнее — кит-убийца или агент бюро путешествий.
— Э-э-э… никаких. Патрик весь день будет на тренировке. А что?
Он подождал несколько секунд, прежде чем ответить, как будто хотел насладиться моим удивлением.
— Мы идем на свадьбу.
Я так и не узнала, почему Уилл передумал насчет бракосочетания Алисии и Руперта. Думаю, тут замешана немалая доля природного упрямства — никто не ожидал, что он придет, и менее всего сами Алисия и Руперт. Возможно, он хотел поставить точку в их отношениях. Но мне кажется, за последние пару месяцев Алисия утратила возможность его ранить.
Мы решили обойтись без Натана. Я позвонила, чтобы уточнить, подходит ли шатер для кресла Уилла, и Алисия настолько всполошилась, когда поняла, что мы не отклонили приглашение, что даже до меня дошло: тисненое послание было отправлено только из вежливости.
— Гм… ну… у входа в шатер есть совсем маленькая ступенька, но, кажется, люди, которые его ставили, сказали, что смогут предоставить пандус… — Она умолкла.
— Замечательно. Спасибо, — поблагодарила я. — До встречи.
Мы вышли в Интернет и выбрали свадебный подарок. Уилл потратил сто двадцать фунтов на серебряную рамку для фотографий и еще шестьдесят на вазу, которую назвал «совершенно кошмарной». Я была поражена, что он тратит столько денег на человека, который ему даже не нравится, но за недели работы на Трейноров поняла: у них просто другое представление о деньгах. Они выписывали четырехзначные чеки, даже не задумываясь. Однажды я увидела баланс банковского счета Уилла, оставленный для него на кухонном столе. На нем было достаточно денег, чтобы дважды купить наш дом, — и это только на текущем счету.
Я решила надеть красное платье — отчасти потому, что знала: Уиллу оно нравится, а я решила, что сегодня ему понадобится вся возможная поддержка, но еще и потому, что это было единственное мое платье, которое я осмелилась бы надеть на подобное мероприятие. Уилл даже не представлял, как я боялась свадьбы в высшем обществе, тем более в роли «прислуги». Всякий раз, как я представляла пронзительные голоса и оценивающие взгляды в нашу сторону, мне хотелось провести день, наблюдая, как Патрик бегает кругами. Возможно, с моей стороны было мелко даже думать об этом, но я ничего не могла поделать. У меня заранее сводило живот при мысли о гостях, смотрящих на нас сверху вниз.
Я ничего не говорила Уиллу, но боялась за него. Посетить свадьбу бывшей девушки — мазохистский поступок даже в лучшие времена, но посетить публичное мероприятие, на котором будет полно старых друзей и коллег по работе, увидеть, как она выходит замуж за бывшего друга, — верный, как мне казалось, путь к депрессии. Я пыталась намекнуть на это в день перед свадьбой, но Уилл отмахнулся.
— Если я не переживаю, Кларк, вам тем более не стоит, — сказал он.
Я позвонила Трине.
— Поищи в его кресле споры сибирской язвы и патроны, — только и сказала она.
— Я впервые еду с ним настолько далеко от дома, и это будет настоящая катастрофа.
— Возможно, он просто хочет напомнить себе, что есть вещи похуже смерти?
— Смешно.
Сестра говорила по телефону рассеянно. Она готовилась к недельному выездному курсу для «потенциальных будущих бизнес-лидеров», и ей нужно было, чтобы мы с мамой присмотрели за Томасом. Это будет потрясающе, сказала она. Там ожидается присутствие самых крутых бизнесменов. Наставник выдвинул ее кандидатуру, и она единственная не должна платить за курс. Трина беседовала со мной и одновременно работала на компьютере. Я слышала, как она стучит по клавиатуре.
— Рада за тебя, — сказала я.
— Меня ждет один из колледжей Оксфорда. Даже не бывший политехнический колледж. Настоящий «Оксфорд дремлющих шпилей».[59]
— Замечательно.
Сестра мгновение помолчала.
— Он же не планирует покончить с собой?
— Уилл? Не больше, чем обычно.
— Уже неплохо.
Я услышала звук входящего электронного сообщения.
— Мне пора. Трин.
— Ладно. Желаю повеселиться. И не надевай свое красное платье. Оно слишком открытое.
Утро свадьбы оказалось ясным и благоуханным, как я втайне и подозревала. Такие девушки, как Алисия, всегда добиваются своего. Наверное, кто-то замолвил за нее словечко божествам погоды.
— Как саркастично, Кларк, — заметил Уилл, когда я сообщила ему об этом.
У меня был хороший учитель.
Натан пришел пораньше, чтобы помочь Уиллу собраться. Мы должны были выехать в девять. Дорога занимала два часа, и я запланировала остановки для отдыха, тщательно размечая маршрут, чтобы обеспечить наилучшие условия. Я собралась в ванной, натянула чулки на только что побритые ноги, накрасилась, а затем умылась, чтобы аристократические гости не сочли меня похожей на девицу по вызову. Шарф я оставила дома, но захватила шаль, на случай если мне вдруг станет неловко.
— Неплохо, да? — Натан отступил, и я увидела Уилла в темном костюме и васильковой рубашке с галстуком.
Его лицо было свежевыбритым и слегка загорелым. В этой рубашке его глаза казались особенно яркими. В них словно вспыхивали солнечные искры.
— Heплохо. — Почему-то мне не хотелось говорить, насколько он красив. — Она точно пожалеет, что выходит за этот визгливый бурдюк жира.
Уилл поднял глаза к небу:
— Натан, сумка собрана?
— Ага! Все готово к поездке. — Он повернулся к Уйллу. — С подружками невесты не обжиматься.
— Можно подумать, ему захочется, — заметила я. — На них будут хрустящие воротнички, и от них будет нести лошадьми.
Родители Уилла вышли, чтобы проводить его. Кажется они только что поссорились, так как миссис Трейнор не могла бы встать дальше от мужа, разве что они находились бы в разных графствах. Она держала руки скрещенными на груди, даже когда я дала задний ход, чтобы Уилл мог заехать. И не смотрела на меня.
— Не позволяйте ему напиваться, Луиза. — Она смахнула с плеча Уилла воображаемую пушинку.
— Почему? — спросил Уилл. — Я не за рулем.
— В точку, Уилл, — сказал его отец. — Мне всегда нужно было тяпнуть раз-другой, чтобы вытерпеть свадьбу.
— Даже свою собственную, — пробормотала миссис Трейнор и заговорила чуть громче: — Замечательно выглядишь, милый. — Она опустилась на колени и поправила край брюк Уилла. — Очень элегантно.
— Как и вы. — Мистер Трейнор одобрительно разглядывал меня, когда я вышла из машины. — Элегантно и эффектно. Покружитесь, Луиза.
Уилл развернулся вместе с креслом:
— У нее нет времени, папа. Нам пора, Кларк. Полагаю, катить по проходу за невестой — дурной тон.
Я с облегчением вернулась в машину. Закрепив кресло Уилла и аккуратно повесив его элегантный пиджак на пассажирское сиденье, чтобы не помялся, мы тронулись в путь.
Я знала, как выглядит дом родителей Алисии, еще до того, как увидела его. Реальность настолько совпала с фантазией, что Уилл спросил, почему я смеюсь, когда я затормозила. Большой дом приходского священника эпохи короля Георга, высокие окна, увитые бледной глицинией, мелкий гравий карамельного цвета на подъездной дорожке — идеальное жилище полковника. Я так и видела, как Алисия растет в этом доме, сидит верхом на своем первом пухлом пони на лужайке и волосы ее заплетены в две аккуратные светлые косички.
Двое мужчин в светоотражающих жилетах направляли машины в поле за домом и церковь рядом с ним. Я опустила окно:
— Рядом с церковью есть парковка?
— Гостям сюда, мадам.
— У нас инвалидное кресло, и в траве оно утонет, — сообщила я. — Нам надо встать рядом с церковью. Послушайте, я просто проеду, и все.
Они переглянулись и что-то пробормотали. Прежде чем они успели сказать что-то еще, я подъехала к церкви и встала в укромном местечке. «Начинается», сказала я себе, выключая зажигание и ловя взгляд Уилла в зеркале.
— Расслабьтесь, Кларк. Все будет хорошо, — сказал он.
— Я совершенно расслаблена. С чего вы взяли, что я напряжена?
— Я вижу вас насквозь. К тому же вы сгрызли четыре ногтя, пока ехали сюда.
Я вышла из машины, поправила шаль и нажала кнопку на пульте управления, чтобы опустить пандус.
— Отлично, — сказала я, когда колеса Уилла коснулись земли.
В поле на другой стороне дороги люди выбирались из огромных немецких машин. Женщины в платьях цвета фуксии что-то говорили мужьям, когда каблуки их туфель погружались в траву. Все они были длинноногими, обтекаемыми, бледных, приглушенных тонов. Я взбила волосы и задумалась, не переборщила ли с помадой. Наверное, я выгляжу как пластмассовый помидор, в который налит кетчуп.
— Итак… какие у нас планы на сегодня?
— Честно? — проследил за моим взглядом Уилл.
— Ага, мне нужно знать. Только не говорите «Шок и трепет». Вы планируете что-то ужасное?
Наши взгляды встретились. Его глаза были синими, бездонными. В моем животе приземлилась стайка бабочек.
— Мы будем вести себя безукоризненно, Кларк.
Бабочки отчаянно забили крыльями, как будто рвались из груди. Я начала говорить, но он меня перебил.
— Давайте просто повеселимся, — сказал он.
«Повеселимся». Как будто свадьба бывшей девушки менее болезненна, чем удаление зубного нерва. Но это выбор Уилла. День Уилла. Я глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями.
— За одним исключением. — Я в четырнадцатый раз поправила шаль на плечах.
— Каким?
— Никакого Кристи Брауна. Изобразите Кристи Брауна — уеду домой и брошу вас одного среди этих умников.
Когда Уилл повернулся и покатил к церкви, мне показалось, что он пробормотал:
— Всю игру испортила.
Церемония прошла спокойно. Как я и предполагала, Алисия выглядела до смешного прекрасной. Ее бронзовая кожа казалась отполированной, скроенное по косой белое шелковое платье стекало по стройной фигуре, будто не смело нигде задерживаться. Она плыла по проходу, а я пыталась представить, каково это быть высокой и длинноногой и выглядеть, словно на отретушированном рекламном плакате. Интересно, над ее волосами поработала команда профессионалов? Интересно, на ней утягивающие панталоны? Разумеется, нет. На ней что-то светлое, невесомое и кружевное — нижнее белье для женщин, которым нечего поддерживать. Белье, которое стоит больше, чем я зарабатываю за неделю.
Пока священник бубнил, а миниатюрные подружки невесты в балетках ерзали на скамьях, я разглядывала гостей. Все женщины точно сошли со страниц глянцевых журналов. Их обувь идеально совпадала по цвету с одеждой и выглядела совершенно новой. Женщины помоложе элегантно возвышались на четырех- или пятидюймовых шпильках, их ступни украшал безукоризненный педикюр. Женщины постарше, на невысоких острых каблучках, были одеты в строгие костюмы с квадратными плечами и подкладкой контрастного цвета, а их шляпки словно отрицали существование силы тяжести.
На мужчин было смотреть не так интересно, но почти все они обладали аурой, которую я иногда замечала у Уилла, — аурой богатства и уверенности в том, что жизнь сложится идеально сама собой. Интересно, какими компаниями они управляют, в каких мирах обитают? Интересно, они замечают таких женщин, как я, которые нянчатся с их детьми или подают им блюда в ресторанах? «Или танцуют на шесте перед их деловыми партнерами», — подумала я, вспомнив собеседования на бирже труда.
На свадьбах, которые я посещала прежде, семьи невесты и жениха усаживали порознь из опасения, что кто-нибудь нарушит хрупкое перемирие.
Мы с Уиллом расположились в глубине церкви, его кресло стояло впритык к правому краю моей скамьи. Он на мгновение поднял глаза, когда Алисия шла по проходу, но все остальное время с непроницаемым лицом смотрел прямо. Сорок восемь хористов — я подсчитала — пропели что-то на латыни. Руперт, в смокинге с белой сорочкой, потел и морщил лоб, как будто чувствовал себя одновременно и польщенно, и глупо. Никто не захлопал и не завопил, когда их объявили мужем и женой. Руперт неуклюже наклонился к невесте, как будто пытался выловить ртом яблоко из воды, и немного промахнулся мимо губ. Возможно, сливкам общества неловко торчать у алтаря?
А потом все закончилось. Уилл уже пробирался к выходу. Я наблюдала за его затылком, гордо поднятым и величавым, и мне хотелось спросить, не напрасно ли мы пришли. Спросить, сохранились ли у него чувства к ней. Сказать, что он слишком хорош для этой глупой женщины, даже если на первый взгляд кажется иначе, и что… я не знала, что еще мне хотелось сказать…
Мне просто хотелось, чтобы ему стало легче.
— Все в порядке? — догнав его, спросила я.
Ведь на месте Руперта должен был быть он.
Уилл пару раз моргнул.
— Вполне, — выдохнул он, как будто до этого сдерживал дыхание, потом посмотрел на меня. — Давайте выпьем что-нибудь.
Шатер располагался в огороженном саду, в который вели ворота из кованого железа, перевитые гирляндами бледно-розовых цветов. Бар в дальнем конце уже был переполнен, и я предложила Уиллу подождать снаружи, пока я принесу ему выпить. Я пробралась между столами, накрытыми белыми льняными скатертями. Столько стеклянной посуды и столовых приборов я в жизни не видела. У стульев были позолоченные спинки, как на модных показах, а над букетами из фрезий и лилий висели белые фонари. Воздух был густым от навязчивого благоухания цветов.
— Крюшон? — спросил бармен, когда я добралась до стойки.
— Мм… — Я огляделась и не обнаружила других напитков. — О! Ладно. Два, пожалуйста.
— Очевидно, остальные напитки будут позже. Мисс Дьюар пожелала, чтобы все начали с крюшона, — посмотрев на меня заговорщицки, улыбнулся бармен и легким движением брови дал понять, что об этом думает.
Я уставилась на розовый лимонад. Папа всегда говорил, что богачи ужасно прижимистые, но начать свадьбу с безалкогольного напитка!
— Что ж, придется обойтись крюшоном. — Я забрала бокалы.
Когда я нашла Уилла, с ним разговаривал какой-то мужчина. Молодой, в очках, он стоял, полусогнувшись и опершись рукой о подлокотник инвалидного кресла. Солнце поднялось уже высоко, и мне пришлось сощуриться, чтобы их разглядеть. Внезапно я поняла, зачем нужны все эти широкополые шляпы.
— Я так рад тебя видеть, Уилл, — сообщал он. — Офис стал совсем другим без тебя. Мне не стоило этого говорить… но он стал совсем другим. Совсем.
Он был похож на молодого бухгалтера — мужчину, которому по-настоящему комфортно только в костюме.
— Спасибо на добром слове.
— Это произошло так внезапно. Как будто ты упал со скалы. Еще вчера был здесь и раздавал указания, а сегодня нам пришлось… — Заметив меня, он поднял глаза. Его взгляд остановился на моей груди. — О! Привет.
— Луиза Кларк, познакомьтесь с Фредди Дервентом.
Я поставила бокал Уилла в держатель и пожала молодому человеку руку.
Он поднял взгляд выше.
— О! — повторил он. — Вы…
— Мы с Уиллом друзья. — Я почему-то положила руку на плечо Уилла.
— Выходит, жизнь не так уж плоха. — Фредди Дервент не то хохотнул, не то закашлялся и слегка покраснел. — Ладно… пойду вращаться в обществе. Сам знаешь… надо использовать подобные мероприятия для установления связей. Рад был увидеться, Уилл. Правда. И… и с вами, мисс Кларк.
— Он милый, — заметила я, когда мы отошли.
Я убрала руку с плеча Уилла и отпила из бокала. Крюшон оказался вкуснее, чем можно было ожидать. Но меня несколько удивил огуречный привкус.
— Да. Да, хороший парнишка.
— И не слишком неловкий.
— Да, — встретился со мной взглядом Уилл. — Отнюдь не неловкий, Кларк.
По примеру Фредди Дервента в течение следующего часа к Уиллу подошли еще несколько человек. Одни вставали чуть поодаль, словно это позволяло не решать вопрос с рукопожатием, другие поддергивали брюки и садились на корточки у его ног. Я стояла рядом с Уиллом и помалкивала. Я заметила, как он слегка напрягся, когда к нам направились двое.
Один — крупный, грубовато-добродушный мужчина с сигарой, — похоже, не знал, что сказать, когда очутился перед Уиллом, и в итоге произнес:
— Чертовски хорошая свадьба! Невеста выглядит потрясающе.
Наверное, он ничего не знал о романтическом прошлом Алисии.
Второй, по-видимому деловой конкурент Уилла, отпустил более дипломатичное замечание, но в его пристальном взгляде и прямых вопросах о состоянии Уилла было нечто, от чего тот напрягся. Словно два пса кружили друг вокруг друга, размышляя, не оскалить ли зубы.
— Новый исполнительный директор моей бывшей компании, — пояснил Уилл, когда мужчина наконец ушел, помахав на прощание рукой. — Наверное, хотел убедиться, что я не замышляю вернуть себе власть.
Солнце пригревало все сильнее, сад превратился в ароматное пекло, люди прятались в пятнистой тени деревьев. Беспокоясь о температуре Уилла, я отвела его в шатер. Там включили здоровенные вентиляторы, которые лениво вертелись над головами. Вдалеке под навесом летнего домика играл струнный квартет. Происходящее напоминало сцену из фильма.
Алисия порхала по саду — неземное видение, сотканное из воздушных поцелуев и восклицаний, — и не приближалась к нам.
Уилл осушил два бокала крюшона. Я втайне радовалась.
Обед подали в четыре часа. Время довольно странное, как мне показалось, но Уилл возразил, что это же свадьба. В любом случае время словно растянулось и потеряло смысл, слившись в размытое пятно бесконечных напитков и пустых разговоров. Не знаю, в чем дело — в жаре или атмосфере, но, когда мы сели за стол, я ощущала себя почти пьяной. Обнаружив, что бессвязно болтаю с пожилым соседом слева, я поняла, что и вправду могу быть пьяна.
— В этом их крюшоне содержится алкоголь? — спросила я Уилла, когда умудрилась высыпать солонку себе на колени.
— Примерно столько же, сколько в бокале вина. В каждой порции.
Я в ужасе уставилась на него. На них обоих.
— Не может быть! В нем же фрукты! Я думала, это значит, что он безалкогольный. Как я отвезу вас домой?
— Ну и сиделка мне досталась! — поднял бровь Уилл. — А что мне будет, если я пообещаю не рассказывать матери?
Реакция Уилла удивляла меня весь день. Я думала, меня ждет Угрюмый Уилл, Саркастичный Уилл. По меньшей мере Молчаливый Уилл. Но он был совершенно очарователен со всеми. Даже появление супа его не расстроило. Он только вежливо спросил, не хочет ли кто-нибудь поменяться на хлеб, и две девицы на дальнем конце стола, утверждавшие, что «не переносят пшеницы», практически швырнули ему свои булочки.
Чем больше я беспокоилась, что не смогу протрезветь, тем веселее и беззаботнее становился Уилл. Пожилая женщина, сидевшая справа от него, оказалась бывшим членом парламента, боровшимся за права инвалидов, и беседовала с Уиллом без малейшего смущения — огромная редкость. Я даже заметила, как она скормила ему кусочек рулета. Когда женщина ненадолго встала из-за стола, Уилл прошептал мне, что она поднималась на Килиманджаро.
— Обожаю таких древних цыпочек, — сказал он. — Так и вижу ее с мулом и пакетом сэндвичей. Крепкая, как старые ботинки.
Мне с соседом повезло меньше. Всего за четыре минуты он провел короткий опрос — кто я, где живу, с кем из присутствующих знакома — и убедился, что я не представляю для него интереса. Он повернулся к соседке слева, предоставив мне молча ковыряться в остатках обеда. В какой-то момент, когда мне стало по-настоящему неловко, я ощутила, как рука Уилла соскользнула с кресла и его ладонь накрыла мою. Я подняла глаза, и он подмигнул мне. Я взяла его ладонь и сжала, благодарная, что он заметил. Затем Уилл отъехал на шесть дюймов и вовлек меня в беседу с Мэри Ролинсон.
— Итак, Уилл говорит, что вы ухаживаете за ним. — У нее были пронзительно-синие глаза и морщины, говорившие о пренебрежении к уходу за кожей на протяжении всей жизни.
— Пытаюсь, — взглянула я на него.
— Вы всегда работали в этой сфере?
— Нет. Раньше я… работала в кафе.
Не знаю, следовало ли мне признаваться в этом кому-либо из присутствующих на свадьбе, но Мэри Ролинсон одобрительно кивнула.
— Мне всегда казалось, что это очень интересная работа. Если вы любите людей и ужасно любопытны, как я, — широко улыбнулась она.
Уилл вернул руку на кресло.
— Я пытаюсь уговорить Луизу сменить работу, расширить свои горизонты.
— Чем бы вы хотели заниматься? — спросила Мэри.
— Она не знает, — ответил Уилл. — Луиза очень умна, но не желает видеть своих возможностей.
— Не надо ее опекать, дорогой, — резко посмотрела на него Мэри Ролинсон. — Она вполне способна ответить сама. — (Я моргнула.) — Кому об этом и знать, как не вам, — добавила она.
Уилл явно хотел что-то сказать, но промолчал. Он опустил взгляд на стол и слегка покачал головой, но на губах его играла улыбка.
— Итак, Луиза, полагаю, ваша нынешняя работа требует огромного умственного напряжения. И вряд ли с этим молодым человеком легко управляться.
— О да.
— Но Уилл совершенно прав насчет возможностей. Возьмите мою визитную карточку. Я член правления благотворительной организации, которая занимается переподготовкой. Возможно, в будущем вам захочется сменить поле деятельности.
— Мне нравится работать с Уиллом, спасибо.
Я все равно взяла предложенную карточку, слегка удивившись, что этой женщине небезразлично мое будущее. Я чувствовала себя самозванкой. Так или иначе, я не брошу работу, даже если пойму, чего хочу от жизни. Да и смогу ли я чему-то научиться? К тому же главное для меня — чтобы Уилл жил. Я так погрузилась в размышления, что перестала прислушиваться к соседям.
— …очень хорошо, что самое трудное уже позади. Я знаю, как тяжело было изменить свою жизнь, обрести новый смысл.
Я уставилась на остатки отварного лосося в своей тарелке. Никогда не слышала, чтобы с Уиллом кто-то так говорил.
Он нахмурился, глядя на стол, и снова повернулся к Мэри Ролинсон.
— Не уверен, что самое трудное уже позади, — тихо сказал он.
Она посмотрела на него, затем взглянула на меня.
Вероятно, лицо меня выдало.
— Для этого нужно время, Уилл. — Она на мгновение положила ладонь ему на руку. — И вашему поколению намного сложнее с этим свыкнуться. Вы росли с мыслью, что все будет по-вашему. Вы собирались жить той жизнью, которую сами выбрали. Особенно такие успешные молодые люди, как вы. Но для этого нужно время.
— Миссис Ролинсон… Мэри… мне не станет лучше, — сказал Уилл.
— Я говорю не о физическом здоровье, — возразила она. — Я говорю о том, чтобы научиться принимать новую жизнь.
Уилл не успел ответить — кто-то постучал ложкой по бокалу. Все умолкли в ожидании речей.
Я почти ничего не слышала. Одутловатые мужчины в смокингах выступали один за другим, упоминая незнакомых мне людей и места. Аудитория вежливо смеялась. Я сидела и жевала трюфели из темного шоколада, которые подали в серебряных вазочках, и выпила три чашки кофе подряд, так что стала не просто пьяной, а пьяной, нервной и взвинченной. Уилл, напротив, был само спокойствие. Он сидел, смотрел, как гости аплодируют его бывшей девушке, и слушал, как Руперт бубнит, что ему досталось в жены само совершенство. Никто на Уилла не поглядывал. То ли потому, что щадили его чувства, то ли потому, что его присутствие всех смущало. Время от времени Мэри Ролинсон наклонялась и что-то шептала ему на ухо, а он слегка кивал, как бы в знак согласия.
Когда речи наконец закончились, явилась целая армия прислуги и принялась расчищать центр зала для танцев. Уилл наклонился ко мне:
— Мэри напомнила, что чуть дальше по дороге есть прекрасный отель. Позвоните и узнайте, остались ли у них места.
— Что?
Мэри протянула мне салфетку с названием и телефонным номером гостиницы.
— Все в порядке, Кларк, — тихо сказал Уилл, чтобы Мэри не слышала. — Я заплачу. Позвоните, чтобы больше не переживать из-за каждого бокала. Возьмите мою кредитную карту из сумки. У вас, наверное, спросят номер.
Я взяла карточку, достала свой мобильный телефон и отошла в дальний угол сада. В гостинице ответили, что у них есть два свободных номера — одиночный и двойной на первом этаже. Да, он подходит для инвалидов. «Прекрасно», — сказала я и чуть не вскрикнула, когда мне озвучили цену. Я продиктовала номер кредитной карты Уилла. Меня слегка подташнивало, пока я называла цифры.
— Ну что? — спросил он, когда я вернулась.
— Я забронировала, но… — Я рассказала ему, во сколько обошлись два номера.
— Ничего страшного, — ответил Уилл. — Теперь позвоните своему парню, предупредите, что не придете ночевать, и выпейте еще бокал. Нет, шесть. Я буду безмерно счастлив, если вы надеретесь за счет отца Алисии.
Я так и поступила.
В тот вечер что-то случилось. Свет притушили, так что наш маленький столик стал меньше бросаться в глаза, удушливый запах цветов смягчился благодаря вечернему ветерку, а музыка, вино и танцы означали, что мы начали наслаждаться жизнью там, где меньше всего ожидали. Я никогда еще не видела Уилла таким расслабленным. Зажатый между мной и Мэри, он болтал и улыбался ей, и в его мимолетном счастье было что-то отпугивавшее людей, которые иначе косились бы на него с неприязнью или жалостью. Он заставил меня снять шаль и сесть прямо. Я сняла с него пиджак и ослабила галстук, и мы оба старались не хихикать при виде танцующих. Вы даже не представляете, насколько мне полегчало, когда я увидела, как танцуют сливки общества. Мужчины словно корчились на электрическом стуле, а женщины аккуратно тыкали пальчиками вверх и выглядели ужасно смущенными, даже когда кружились.
Мэри Ролинсон несколько раз пробормотала: «О боже». Она поглядывала на меня. Ее речь становилась все пикантнее с каждым бокалом.
— Не хотите показать, на что вы способны, Луиза?
— О господи, нет.
— Похвально. На дискотеке в сельском клубе и то лучше танцуют.
В девять я получила эсэмэску от Натана.
Так и было. Я смотрела, как он хохочет над шуткой Мэри, и мне непривычно теснило грудь. Я увидела, что все возможно. Он может быть счастлив в окружении правильных людей, если ему позволят быть Уиллом, а не мужчиной в инвалидной коляске, списком симптомов, объектом жалости.
В десять начались медленные танцы. Мы полюбовались, как Руперт под вежливые аплодисменты зрителей кружит Алисию по танцполу. Ее волосы начали терять объем, и она повисла у мужа на шее, как будто нуждалась в поддержке. Руперт обхватил ее за талию. Мне было немного жаль ее, такую красивую и богатую. Наверное, она не поймет, что потеряла, пока не станет слишком поздно.
На середине песни в зал вышли другие пары, частично загородив новобрачных, и я увлеклась рассуждениями Мэри о пособиях по уходу за инвалидами, пока внезапно не подняла глаза и не увидела прямо перед нами супермодель в белом шелковом платье. Сердце подскочило к горлу.
Алисия кивком поздоровалась с Мэри и чуть наклонилась, чтобы Уилл услышал ее сквозь музыку. Ее лицо было немного напряжено, как будто она собиралась с духом, прежде чем подойти.
— Спасибо, что пришел, Уилл. Правда. — Она покосилась на меня, но промолчала.
— Пожалуйста, — спокойно ответил Уилл. — Чудесно выглядишь, Алисия. Замечательный день.
На ее лице мелькнуло удивление. А затем тень грусти.
— Правда? Ты правда так думаешь? Мне кажется… в смысле, я столько хочу сказать…
— Правда, — подтвердил Уилл. — Не надо ничего говорить. Ты помнишь Луизу?
— Помню.
Повисло краткое молчание.
Я видела, как Руперт болтается неподалеку, с подозрением поглядывая на нас. Алисия обернулась на него и помахала рукой.
— Что ж, в любом случае спасибо, Уилл. Ты просто молодец, что пришел. И спасибо за…
— Зеркало.
— Конечно. Замечательное зеркало. — Она встала и вернулась к мужу, который потащил ее прочь, схватив за руку.
Мы смотрели, как они пересекают танцпол.
— Вы не покупали ей зеркало.
— Я в курсе.
Новобрачные продолжали о чем-то говорить. Руперт то и дело косился на нас. Казалось, он не мог поверить, что Уилл ведет себя очень мило. Кстати, я тоже не могла.
— Это… вас огорчило? — спросила я.
Он отвернулся от них.
— Нет, — улыбнулся мне Уилл.
От алкоголя его улыбка стала немного кривой, а взгляд был одновременно грустным и задумчивым.
А затем, когда танцпол опустел перед следующим танцем, я услышала собственный голос:
— Что вы сказали, Уилл? Хотите закружить меня в танце?
— Что?
— Давайте. Пусть этим засранцам будет о чем поговорить.
— Отлично! — Мэри подняла бокал. — Просто великолепно.
— Давайте. Пока музыка медленная. Вряд ли у вас получится прыгать в этой штуке.
Я не оставила Уиллу выбора. Осторожно села ему на колени и обхватила за шею, чтобы не упасть. Он с минуту смотрел мне в глаза, как будто прикидывал, можно ли мне отказать. Затем, ко всеобщему изумлению, выехал на танцпол и принялся ездить маленькими кругами под блестками зеркальных шаров.
Я испытывала острое смущение, и меня распирало от смеха. Я сидела под углом, и в результате мое платье задралось до середины бедер.
— Оставьте платье в покое, — прошептал он мне на ухо.
— Это…
— Ну же, Кларк. Не подведите меня.
Я закрыла глаза, обхватила его за шею и прижалась щекой к щеке, вдыхая цитрусовый запах лосьона после бритья. Уилл негромко напевал под музыку.
— Ну что, все шокированы? — спросил он.
Я приоткрыла один глаз и вгляделась сквозь полумрак.
Кое-кто ободряюще улыбался, но большинство, похоже, не знало, как реагировать. Мэри отсалютовала мне бокалом. А затем я увидела, как Алисия смотрит на нас с кислой миной. Поймав мой взгляд, она отвернулась и что-то пробормотала Руперту. Он покачал головой, как будто мы нарушали приличия.
Я невольно заулыбалась.
— О да, — ответила я.
— Ха! Прижмитесь ближе. Вы замечательно пахнете.
— Вы тоже. Но если продолжите кружить по часовой стрелке, меня может стошнить.
Уилл сменил направление. Обнимая его за шею, я чуть отстранилась, чтобы взглянуть на него. Я больше не смущалась. Он посмотрел на мою грудь. По правде говоря, в таком положении ему больше не на что было смотреть. Затем он оторвал от нее взгляд и поднял бровь.
— Вы бы не стали пихать эту грудь мне под нос, не будь я в инвалидном кресле, — пробормотал он.
Я пристально посмотрела на него:
— Вы бы даже не взглянули на эту грудь, не будь вы в инвалидном кресле.
— Что? Разумеется, взглянул бы.
— He-а. Вы бы только и делали, что глазели на высоких блондинок с бесконечно длинными ногами и пышными волосами, которые чуют представительские расходы за сорок шагов. И в любом случае меня бы здесь не было. Я бы подавала напитки вон там. Одна из невидимок. (Он моргнул.) — Что? Разве я не права?
Уилл взглянул на бар, затем на меня:
— Правы. Но в свою защиту, Кларк, скажу, что я был ослом.
Я расхохоталась так громко, что на нас обернулись еще несколько человек.
— Простите, — пытаясь успокоиться, пробормотала я. — Кажется, я впадаю в истерику.
— Знаете что?
Я могла бы смотреть на его лицо всю ночь. На морщинки в уголках его глаз. На место, где шея переходит в плечи.
— Что?
— Иногда, Кларк, вы единственное, ради чего я встаю по утрам.
— Тогда поедем куда-нибудь, — не раздумывая, выпалила я.
— Что?
— Поехали куда-нибудь. Повеселимся неделю. Только вы и я. И никаких…
Он ждал.
— Ослов?
— …ослов. Скажите «да», Уилл. Ну же.
Он не сводил с меня глаз.
Не знаю, что я ему говорила. Не знаю, откуда что бралось. Я просто понимала, что, если не уговорю его сегодня, в окружении звезд, фрезий, смеха и Мэри, у меня не будет ни единого шанса.
— Пожалуйста!
Казалось, я ждала ответа целую вечность.
— Хорошо, — наконец сказал он.