Творчество

Глава 4. «Наш Монастырь»

Ночь показалась короткой, так как утомленные путешествием девочки спали как сурки. Около семи часов Кейти разбудил стук, и, открыв глаза, она увидела Кловер, стоящую у окна и выглядывающую в щель между приоткрытыми ставнями. Услышав, что Кейти зашевелилась, Кловер воскликнула:
— Иди скорей сюда! Так интересно! Я вижу колледж, церковь и, как я думаю. Монастырь, только я не совсем уверена, потому что все дома так похожи.
Кейти вскочила и подбежала к окну. Гостиница стояла возле сквера. Он был обнесен выкрашенной в свинцово-серый цвет оградой, гравиевые дорожки шли через него по диагонали. Напротив гостиницы, по другую сторону сквера, тянулся длинный ряд красных домов, в котором виднелись два коричневых здания с куполами, — все это, очевидно, принадлежало колледжу. А большое серое здание со шпилем, вероятно, было церковью. Но догадаться, какой из множества белых с зелеными ставнями домов, расположившихся с двух других сторон от сквера, был Монастырем, девочки не могли. Кловер предполагала, что это тот, рядом с которым находится сад, но Кейти так не думала, потому что Лили ничего не говорила ни о каком саде. Они спорили так долго, что звонок к завтраку прозвучал неожиданно для них и пришлось одеваться второпях, чтобы не заставлять папу ждать.
После завтрака доктор Карр велел им надеть шляпы и сказал, что они пойдут с ним в школу. Кловер взяла папу под Руку с одной стороны, Кейти с другой, и все трое прошли за свинцово-серую ограду и затем по одной из диагональных дорожек, ведущих через сквер.
— Вот и школа, — сказал доктор Карр, указывая на один из домов.
— Совсем не тот, что ты выбрала, Кловер, — заметила Кейти.
— Не тот, — ответила Кловер, немного разочарованная. Дом, на который указал папа, был далеко не так хорош, как тот, который выбрала она.
Это было высокое узкое здание со слуховыми окнами в крыше и квадратным портиком с выбеленными колоннами. Возле колонн было нагромождено множество дорожных сундуков Сверху доносились звуки голосов. Когда ворота повернулись на петлях, из окон верхнего этажа высунулось несколько голов когда открылась дверь, появилось еще больше голов, глядевших вниз через балюстраду лестничной площадки второго этажа.
Гостиная, куда провели доктора Карра, Кейти и Кловер, была обставлена массивной старомодной мебелью. Диван и стулья, обитые черной волосяной тканью, стояли у самой стены. На столе лежало несколько книг — они лежали по две, одна на другой, и каждая верхняя строго под прямым углом к каждой нижней. В камине стоял пук сухой травы. Картин не было кроме одного написанного маслом портрета, изображавшегонеприятного старого господина в парике и в очках, который сидел величественно, заложив палец в полуоткрытую Библию. В целом комната не была веселой, рассчитанной на то, чтобы подбодрить вновь прибывших, и Кейти, которую длительное заточение в четырех стенах сделало очень чувствительной к виду помещений, невольно придвинулась ближе к папе, когда они вошли в эти гостиную.
Навстречу им поднялись две дамы. Одна, высокая, величественная, была миссис Флоренс, директриса. Другую она представила так:
— Моя заместительница, миссис Нипсон.
Миссис Нипсон была невысокой. У нее было круглое лицо, узкие губы и полузакрытые серые глаза.
— Миссис Нипсон руководит школой вместе со мной, — объяснила миссис Флоренс. — Когда я оставлю должность, она полностью примет на себя управление делами.
— И скоро это произойдет? — спросил доктор Карр, удивленный и не очень довольный тем, что учительница, о которой он столько слышал и на попечение которой предполагал оставить своих дочерей, собирается уступить свое место незнакомке.
— Срок еще не назначен, — ответила миссис Флоренс. Затем она изменила тему разговора, вежливо, но так решительно, что у доктора Карра не было никакой возможности продолжить расспросы. Она говорила о занятиях в школе, о том, какие предметы предстоит изучать Кейти и Кловер. Наконец она предложила отвести девочек наверх, чтобы показать отведенную им комнату. Она сказала, что папа может пойти вместе с ними.
— Лили Пейдж сказала мне, что она ваша кузина, и, я полагаю, она уже описала вам устройство нашего здания, — заметила она, обращаясь к Кейти. — Комната, которую я предназначила для вас, находится в задней части дома — в «Квакер-коридоре», как называют его девочки. — При этих словах она улыбнулась, и Кейти, впервые встретившись с ней глазами, поняла, что Лили была права: миссис Флоренс, действительно, была в известном смысле «королевой».
Они прошли наверх. Несколько девочек, смотревших вниз через перила лестницы, поспешили прочь при их приближении. Миссис Флоренс покачала головой им вслед.
— В первый день занятий всегда такие вольности, — заметила она, направляясь к двери в конце не покрытой ковром лестничной площадки, откуда, спустившись на несколько ступенек, они вошли в квадратную комнату, где с трех сторон висели полки с тазами и кувшинами. Сверху на крючках висели полотенца. Кейти догадалась, что это была та самая умывальная, которой она так боялась.
— Наша умывальная, — заметила миссис Флоренс любезно. За умывальной шел очень длинный коридор; свет проникал в него через расположенные по концам окна. Двери с обеих сторон были пронумерованы — 1, 2, 3 и так далее. Некоторые из дверей были полуоткрыты, и, проходя мимо, Кейти и Кловер мельком видели девочек, открытые сундуки, кровати, заваленные вещами. У двери с номером 6 миссис Флоренс остановилась.
— Вот комната, которую я предполагаю дать вам, — сказала она.
Кейти и Кловер с любопытством огляделись. Комната была маленькая, но в окно весело светило солнце. Кленовая кровать, стол, пара стульев, полка с книжками — вот и все, если не считать того, что в стену были вделаны выдвижные ящики с черными ручками, а над ящиками — дверки буфета.
— Это вместо комода, для вашей одежды, — объяснила миссис Флоренс, выдвигая один из ящиков. — Надеюсь, когда вы устроитесь, вам будет удобно. Комнаты маленькие, но молодым и не нужно так много места, как людям более старшего возраста. Впрочем, ваша старшая дочь, доктор Карр, выглядит гораздо более взрослой, чем я ожидала. Сколько вы сказали ей лет?
— Исполнилось шестнадцать; но она так долго не покидала своей комнаты по причине болезни, о которой я вам писал, что, возможно, вы найдете ее в некоторых отношениях заметно отставшей от других девочек. И кстати, в связи с этим, — пап проявил большую находчивость, — я очень хочу, чтобы и школе она придерживалась той системы, к которой была приучен дома, — среди прочего это обтирание холодной водой каждое утро. И так как я вижу, что спальни не оборудованы умывальниками, я прошу вашего позволения купить один для моих девочек. Не будете ли вы добры посоветовать, где мне лучше присмотреть умывальник?
Просьба доктора Карра была отнюдь не приятна миссис Флоренс, но возразить ей было нечего. Она назвала магазин. Сердце Кейти радостно забилось. Она подумала, что с умывальником комната номер 6 может оказаться очень удобной. Даже голые стены и простота обстановки имели в себе какое-то очарование новизны. Было и нечто занимательное в мысли о целом доме, полном девочек.
Осмотрев комнату, они не задержались в школе, а отправились за покупками. Магазинов в Хиллсовере было мало, и находились они на большом расстоянии друг от друга; но папа и девочки все-таки нашли маленький аккуратный кленовый умывальник и кресло-качалку, и еще папа купил низкий удобный стул со спинкой из реечек и подушкой — для Кейти.
— Никогда не сиди за уроками подолгу, чтобы не заболела спина, — сказал он ей. — Если устанешь, полежи на спине полчаса. Это по моему указанию — объясни миссис Флоренс.
— Или миссис Нипсон, — невесело рассмеялась Кейти. Миссис Нипсон ей не понравилась, и перспектива ухода из школы миссис Флоренс ее совсем не радовала.
Затем они второпях пообедали в гостинице, и пришло время доктору Карру уезжать. Все вместе они пешком дошли до школы и простились на пороге. Девочки не плакали, но прильнули к папе и вложили столько чувства в прощальные поцелуи, сколько не выразят и полдюжины отчаянных приступов плача. Лили, вероятно, сочла бы их бессердечными, но папа — нет; папа лучше разбирался в этом.
— Вот и славно, мои девочки! — сказал он. Потом он поцеловал их еще раз и торопливо ушел. Может быть, он не хотел, чтобы они заметили, что его глаза тоже затуманены слезами.
Когда девочки перешагнули порог школы и дверь за ними закрылась, они вдруг осознали, что остались одни среди чужих. Ощущение было не из приятных, и, поднимаясь вверх по лестнице и шагая вдоль Квакер-коридора к комнате номер 6, Кейти и Кловер чувствовали себя одинокими и несчастными.
— Ага! Значит, вы будете жить в соседней комнате! — произнес веселый голос, когда они поравнялись с комнатой номер 5. Из двери высунулась голова Розы Ред. — Я очень рада, — продолжила она, сердечно пожимая им руки. — Я предполагала, что там поселят кого-то из новеньких, но кого, еще не знала. А среди новых девочек есть такие надутые гусыни… Как вы обе поживаете?
— Ах! Значит, мы соседи! — воскликнула Кловер, оживляясь.
— Да. И это весьма благородно с моей стороны не злиться на вас, потому что я сама хотела получить комнату в конце, но миссис Флоренс мне ее не дала. Заходите, я познакомлю вас с моей соседкой по комнате. Конечно, это против правил, но неважно — никто не соблюдает правила в первый день.
Они вошли. Комната номер 5 была точно такой же, как и номер 6, по форме, размерам, меблировке, но Роза уже распаковала свой сундук и украсила комнату самыми разными мелочами. Стол был завален книжками и коробками, по стенам развешаны хромолитографии, огромная розетка из голубой ленты украшала изголовье кровати, шторы были связаны вместе розовой ленточкой, а в верхней части окна прикреплена гирлянда еловых веток, свежих, с пряным ароматом. Впечатление от комнаты было странным, но радостным, и Кейти и Кловер в один голос воскликнули:
— Как красиво!
Соседкой Розы Ред по комнате была бледная застенчивая девочка с полуиспуганным взглядом и маленькими руками, которые она смущенно сплетала, когда двигалась и говорила. Ее звали Мэри Силвер. Мэри и Роза были до того не похожи друг на друга, что Кейти показалось странным их желание поселиться в одной комнате. Позднее причина стала яснее. Роза любила покровительствовать, Мэри — быть под покровительством; Роза — болтать, Мэри — слушать. Мэри явно считала Розу самой интересной особой на свете. Все шутки Розы вызывали у Мэри приступ безудержного смеха, но потом она всякий раз неожиданно умолкала и испуганно прикрывала рот рукой, словно смех был чем-то предосудительным.
— Только подумай, Мэри, — начала Роза после того, как представила Кейти и Кловер, — эти юные леди получили комнату в конце. Как ты полагаешь, почему миссис Флоренс не дала ее нам? Это очень странно.
Мэри смущенно засмеялась. Казалось, она могла бы сказать, в чем причина, но не смеет.
— Ну да ничего, — продолжила Роза, — говорят, испытания — это хорошо для человека. Если уж мы не можем поселиться в той комнате сами, приятно хотя бы то, что там будут жить хорошие люди. Вы ведь хорошие? — обернулась она к Кловер.
— Очень! — ответила та со смехом.
— Я так и думала. Я почти всегда могу определить это не спрашивая. Но, разумеется, лучше получить подтверждение из самого авторитетного источника. Мы будем добрыми друзьями, правда? Посмотрите-ка сюда! — Она вынула один из ящиков стенного шкафа и положила его на кровать. — Видите?! Ваши ящики прямо за нашими. И в «час молчания», то есть когда мы должны сидеть тихо и учить уроки, если я вдруг захочу что-нибудь сказать вам, я просто постучу и суну записку в ваш ящик, а вы сможете так же мне ответить. Отлично придумано, а?
Кловер сказала «да», но Кейти, хоть и засмеялась, отрицательно покачала головой:
— Не втягивай нас в проказы.
— О Боже! — воскликнула Роза. — Значит, вы собираетесь быть паиньками — обе? Если так, то сообщите мне эту ужасную новость сразу. Надеюсь, что сумею это пережить! — Она обмахивала себя веером с таким забавным видом, что невозможно было удержаться от смеха. Мэри Силвер тоже засмеялась, но тут же, как всегда неожиданно, умолкла.
— Вот, возьмем Мэри, — продолжила Роза. — Ее фамилия Силвер см. примечание 32, но она — чистое золото! Она — Образец! Это тяжкое испытание для меня — жить в одной комнате с Образцом. Но если еще несколько Образцов поселится рядом — уж лучше скажите честно и сразу, и я упакую вещи и переселюсь к грешницам на Чердак. Впрочем, вы не похожи на Образцов. Ты особенно, — кивнула она в сторону Кловер. — У тебя глаза как фиалки. Но такие же у Сильвии, — это моя сестра, — а она величайшая чаровница в Массачусетсе. Глаза ужасно обманчивы. Что же касается тебя, — обратилась она к Кейти, — то ты такая высокая, что я не могу охватить тебя целиком, но те части, что я вижу, ничуточки не пугают.
Роза говорила все это, сидя на подоконнике. Вдруг наклонившись, она, очаровательно краснея, раскланялась с кем-то во дворе. Кейти взглянула вниз и увидела красивого молодого человека, надевающего шляпу, которую он, вероятно, перед этим приподнял.
— Это Берри Сирлс, — сказала Роза. — Он сын ректора и всегда ходит через двор в свою комнату. Вон его окно — с красной шторой. Оно прямо напротив вашего окна — неужели не видите?
— Ах вот что! — воскликнула Кейти, вспомнив, что рассказывала в поезде Лили. — Значит, это и была причина… — Она умолкла, испугавшись, что оказалась груба.
— Причина, по которой мы хотели получить комнату номер шесть? — спросила Роза с невозмутимым видом. — Гм, не знаю. Мне не приходило в голову взглянуть на дело в таком свете. Мэри! — воскликнула она неожиданно суровым тоном. — Неужели это Берри Сирлс был у тебя на уме, когда ты так упорствовала в своем желании получить ту комнату?
— Роза! Как ты можешь такое говорить? Ты же знаешь, что я никогда ни о чем таком не думала, — запротестовала бедная Мэри.
— Надеюсь, что так. Иначе я сочла бы моим долгом поговорить об этом с миссис Флоренс, — продолжила Роза важным и предостерегающим тоном. — Я считаю себя ответственной за тебя и за твою нравственность, Мэри. Но давайте оставим эту неприятную тему. — Несколько мгновений она очень серьезно смотрела на трех девочек. Потом губы ее дрогнули, на щеках появились неотразимые ямочки и, снова упав на стул У окна, она разразилась смехом. — О, Мэри, ну что ты за глупышка! Когда-нибудь ты меня окончательно уморишь! Боже мой, как я себя веду! Просто возмутительно. Но я не хотела — я собираюсь быть по-настоящему хорошей в этом семестре. Я обещала это маме. Прошу вас, забудьте об этом, и не сердитесь на меня, и заходите еще, — добавила она задабривающе, когда Кейти и Кловер поднялись, чтобы уйти.
— Разумеется, — ответила Кейти. Что же до благоразумной Кловер, она уже была отчаянно влюблена в Розу в самый первый день!
Через несколько часов усердной работы комната номер шесть была приведена в порядок и казалась совсем другим местом. На столе и умывальнике лежали полотенца с каемками. Фотография доктора Карра и несколько красивых цветных литографий украшали стены, возле окна стояли кресло-качалка и низкое рабочее кресло, на сундуки были надеты чехлы из мебельного ситца, специально сшитые для этой цели старой Мэри. На подоконнике стояла ваза кузины Элен; Кейти привезла ее с собой, заботливо упаковав среди одежды.
— Вот так, — сказала она, связывая шторы лентой в подражание Розе Ред, — а когда у нас в вазе появится букетик полевых цветов, все будет как нужно.
Стук в дверь. Вошла Роза.
— Вы устроились? — спросила она. — Можно зайти поглядеть? Как красиво! — воскликнула она, оглядевшись. — Интересно, как в один миг можно понять, что за девочка перед вами, стоит только посмотреть на ее комнату! И я знаю, что вы всю жизнь были аккуратные, хозяйственные и со вкусом. А вы сразу поймете, что я — Мэдж Уайлдфайр см. примечание 33, Эллен Грей — святая, Салли Сатерли — вертушка, а Лили Пейдж — притворщица и мямля… ах, я забыла! Она ваша кузина, да? Как я невежлива! — Она улыбнулась Кловер, и та не могла удержаться от ответной улыбки. — Вот это да! — продолжила Роза. — Умывальник! Где вы его взяли?
— Папа купил, — объяснила Кейти. — Он попросил разрешения у миссис Флоренс.
— Как это мило с его стороны! Сейчас же напишу моему папе, чтобы он тоже попросил разрешения.
Так она и поступила. В результате в школе возникла мода на умывальники, и столько пап «попросило разрешения», что миссис Флоренс сочла необходимым отказаться от общей умывальной и ввести умывальники во всем доме. Просьба Кейти оказалась началом перемен. И я не думаю, что это обстоятельство расположило руководительниц школы в ее пользу.
— Кстати, где Лили? — спросила Кейти. — Я ее не видела сегодня.
— Хочешь знать? Могу тебе сказать. Она сидит на кончике одного стула, ноги поставила на подножку другого, а голова ее на плече у соседки по комнате (которой до смерти хочется уйти, чтобы разобрать вещи в своих ящиках комода), и Лили плачет…
— Откуда ты знаешь? Ты ходила наверх и видела ее?
— Нет, я ее не видела. В этом нет необходимости. Я уже видела ее в прошлом семестре и в позапрошлом. Она всегда проводит так свой первый день в школе. Хотите сами убедиться? Пойдемте со мной наверх.
Кейти и Кловер, которых очень позабавило описание, сделанное Розой, последовали за ней по лестнице. И точно: Лили сидела именно так, как предсказывала Роза. Лицо ее распухло от слез. Когда она увидела девочек, рыдания усилились.
— Разве это не ужасно? — вопрошала она. — Я умру; я знаю, что умру. О! Зачем папа заставил меня ехать сюда?
— Слушай, Лили, не будь дурой, — сказала Роза без всякого сочувствия.
Затем она села на пол и принялась строить самые нелепые рожи, подмигивая и прищелкивая пальцами вокруг головы «Ниобеи» см. примечание 34, как она назвала Лили; все остальные девочки расхохотались, сама «Ниобея», хоть и пожимала плечами с обиженным видом и говорила: «Что за глупости!», была принуждена сдаться: сначала она улыбнулась, потом рассмеялась и наконец объявила, что ей стало легче.
— Ну и отлично, Ниобея, — сказала Роза. — Теперь умойся и приготовься идти к ужину. Скоро будет звонок. А ты, Энни, вполне успеешь привести в порядок свои ящики, — добавила она, лукаво подмигнув. Энни убежала со смехом, который тщетно пыталась подавить.
— Бессердечная! — воскликнула Лили. — Я думаю. Роза, ты каменная, у тебя нет ни капли чувства. И у тебя, Кейти, тоже. Ты ни слезинки не пролила.
— Дано: снаружи — нос, красный, как свекла, — продолжила противная Роза. — Спрашивается: высока ли температура сердца внутри, и vice versa см. примечание 35?
Звонок к ужину прозвучал как раз вовремя и предотвратил новый поток слез Лили. Она сердито и торопливо расчесала волосы, и все поспешили вниз не по главной, а по боковой лестнице; по ней, в соответствии со школьными правилами, как объяснила Роза, всегда должны были спускаться девочки. Столовая была небольшая, за столом хватало места только для части девочек, так что приходилось устанавливать очередность: те, что одну неделю ели первыми, в следующую уступали это право другим.
Миссис Нипсон сидела за чайным прибором, рядом с ней миссис Флоренс. За другим концом длинного стола сидела сурового вида особа, которую Лили шепотом представила, как «эту противную мисс Джейн». Еда была очень скромная — чай, хлеб с маслом и вяленое мясо. Ели в молчании, девочкам не разрешалось говорить, они могли лишь попросить то, что им было нужно. Однако Роза Ред, сидевшая рядом с миссис Флоренс, разговаривала с ней и даже раз-другой осмелилась немного пошутить, чем вызвала у Кловер восхищение и изумление. Остальные не говорили ничего, кроме «масло, пожалуйста» или «передайте хлеб». Когда после этой унылой трапезы все они потянулись наверх, их встретили шеренги голодных девочек, ожидавших своей очереди спуститься в столовую и шептавших: «Как вы долго! А что к чаю?»
Вечер прошел за составлением списков классов и расписания, с указанием помещений и часов занятий. Кейти была рада, когда пришло время ложиться спать. Этот день, со всеми его новыми впечатлениями и незнакомыми лицами, показался Кейти запутанным сном. Они с Кловер разделись очень тихо. Днем они прочитали среди правил, вывешенных на двери комнаты, такое: «Всякое общение между соседями по комнате после звонка ко сну строго запрещено». Тогда им показалось, что соблюдать это правило несложно. И только после того как задули свечу, Кловер решилась шепнуть — очень-очень тихо, так как, кто знает, не подслушивает ли у двери мисс Джейн?
— Ты думаешь, тебе здесь понравится?
И Кейти таким же осторожным шепотом ответила:
— Я не совсем уверена.
Так кончился первый день в Монастыре.