Творчество

Глава 10. Санта-Клаус и святой Валентин

— А что сегодня делают дети? — спросила Кейти, откладывая в сторону книгу «Норвегия и норвежцы», которую читала в четвертый раз. — Я не видела их с самого завтрака.
Тетя Иззи, которая сидела с шитьем в другом конце комнаты, подняла взгляд от работы.
— Не знаю, — сказала она. — У Сиси, наверное, или еще где-нибудь. Но, я думаю, они скоро вернутся.
Ее голос звучал немного странно и таинственно, но Кейти не заметила этого.
— Мне пришла вчера в голову чудесная мысль, — продолжила Кейти. — Я хочу, чтобы завтра вечером все они повесили свои чулки см. примечание 19 здесь, а не в детской. Тогда я увижу, как они достают подарки. Можно, тетя Иззи? Это было бы так весело.
— Я думаю, возражений не будет, — ответила тетя Иззи. Вид у нее был такой, словно она еле сдерживает смех. Кейти удивилась. Что это с тетей?
Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как уехала кузина Элен. Зима вступила в свои права. За окном валил снег. Кейти могла видеть, как, кружась, падают крупные хлопья, но это зрелище не пронимало ее холодом. Напротив, комната казалась еще теплее и уютнее. Это была теперь красивая комната. В камине горел яркий огонь. Кругом царили чистота и порядок, а в воздухе носился сладкий аромат резеды, маленький букетик которой стоял на столе. И Кейти, которая лежала в постели, была совсем не похожа на жалкую Кейти из предыдущей главы.
Визит кузины Элен, хоть и длился только один день, принес огромную пользу. Не то чтобы Кейти вдруг стала совершенством, — такого не бывает ни с кем, даже в книжках. Но главное — это встать на правильный путь. И Кейти была теперь на этом пути. И хотя она часто спотыкалась и скользила, часто останавливалась, обескураженная, ей все же удавалось продвигаться вперед все быстрее, даже несмотря на то, что были и плохие дни, когда она говорила себе, что стоит на месте.
Эти плохие дни, когда все казалось трудным, а сама она была сердитой и раздражительной и прогоняла детей из своей комнаты, приносили ей немало горьких слез. Но потом она снова собиралась с духом и снова шла к цели, с еще большим упорством. И я думаю, что, несмотря на все трудности, «маленькая ученица» неплохо справлялась с учебой в новой «школе».
Все это время кузина Элен оказывала ей большую поддержку. Она никогда не забывала Кейти. Почти каждую неделю от нее приходила какая-нибудь весточка. Иногда это была карандашная записка, которую кузина написала лежа на диване, иногда — интересная книжка, или новый журнал, или какая-нибудь красивая мелочь для комнаты. И красный халатик, в который была одета Кейти, и висевшая на стене яркая хромолитография с изображением осенних листьев, и маленькая подставка для книг — все это тоже были подарки кузины Элен. Кейти нравилось смотреть вокруг, когда она лежала в постели. Казалось, что в комнате витал добрый дух кузины Элен.
— Я хотела бы положить красивый подарок в чулок каждому из них, — продолжила она печально. — Но у меня есть только шерстяные напульсники см. примечание 20 для папы к игрушечная уздечка для Фила. — Она вынула из-под подушки забавную уздечку, связанную из яркой шерсти, с нашитыми тут и там бубенчиками. Она вязала ее сама, понемногу, маленькими кусочками. — Есть еще мой розовый пояс для платья, — вспомнила она вдруг. — Я могла бы подарить его Кловер. Я надевала его лишь один раз и надеюсь, что не посадила на него пятен. Принесите и покажите его мне, тетя Иззи. Он в верхнем ящике комода.
Тетя Иззи принесла пояс. Он оказался совершенно новым, и вдвоем они решили, что он отлично подойдет Кловер.
— Мне не скоро понадобится пояс, — сказала Кейти довольно печальным тоном. — А этот — загляденье.
Когда она заговорила снова, голос ее опять звучал бодро.
— Как бы я хотела сделать очень хороший подарок Элси! Знаете, тетя Иззи, я думаю, что лучше Элси нет и не было на свете.
— Я рада, что ты это поняла, — сказала тетя Иззи, которая всегда питала к Элси особую любовь.
— Больше всего она хотела бы получить ящик-секретер, — продолжила Кейти. — А Джонни хочет санки. Но это такие крупные вещи. А у меня только два доллара с четвертью.
Тетя Иззи молча вышла из комнаты. Когда она вернулась, в руке у нее было что-то свернутое в трубочку.
— Я не знала, что подарить тебе на Рождество, Кейти, — сказала она, — потому что Элен посылает тебе столько подарков, что, кажется, нет ничего, чего бы у тебя еще не было. Так что я подумала, что дам тебе это, чтобы ты сама выбрала, что купить. Но если ты так хочешь сделать подарки детям, может быть, тебе лучше взять эти деньги сейчас. — И с этими словами тетя Иззи положила на постель новую, хрустящую пятидолларовую бумажку.
— Как вы добры! — воскликнула Кейти, вспыхнув от удовольствия. И действительно, тетя Иззи стала удивительно доброй в последнее время. Может быть, Кейти сумела взяться за ее гладкую ручку.
Располагая теперь семью с четвертью долларами, Кейти могла позволить себе королевскую щедрость. Прежде всего она описала тете Иззи ящик-секретер, который хотела бы подарить Элси.
— Совсем необязательно покупать очень большой, — сказала Кейти. — Но он непременно должен быть обит голубым бархатом и иметь чернильный прибор с серебряной крышкой. И еще, пожалуйста, купите маленьких листиков бумаги, конвертов и ручку, самую красивую, какую найдете. И еще должен быть замочек и ключик. Вы не забудете, тетя Иззи?
— Хорошо. Не забуду. Что еще купить?
— Я хотела бы, чтобы санки были зеленые, — продолжила Кейти, — а на них написано красивое имя. Хорошо бы «Полет», если будет такое. Джонни видела однажды такие санки и сказала, что название замечательное. А если еще останутся деньги, тетушка, купите, пожалуйста, хорошую книжку для Дорри, еще одну для Сиси и серебряный наперсток для Мэри! А то в ее старом полно дырок. Ах, и конфет! И что-нибудь для Дебби и Бриджит — какую-нибудь мелочь. Я думаю, это все!
Можно ли накупить столько на семь с четвертью долларов? Тетя Иззи, вероятно, была волшебницей, если сумела справиться с таким поручением.
Но она справилась, и на следующий день драгоценные свертки уже были в доме. Как радовалась Кейти, развязывая веревочки на покупках!
Все было точно такое, как нужно.
— «Полета» не оказалось, — сказала тетя Иззи, — и я взяла «Простор» вместо этого.
— Очень красиво, и совсем не хуже! — довольная, воскликнула Кейти. — О, спрячьте, спрячьте! — вдруг закричала она испуганно. — Кто-то идет! — Но «кто-то» оказался всего лишь папой. Он просунул голову в дверь, а тетя Иззи, нагруженная свертками, торопливо направилась в другую комнату.
Кейти была рада, что папа застал ее одну. Ей нужно было обсудить с ним один маленький секрет. Он касался тети Иззи, Для которой у Кейти пока не было подарка.
— Может быть, ты, папа, сумеешь найти такую же книгу, как та, что была у кузины Элен и так понравилась тете Иззи, — сказала она. — Я не помню точно ее название. Какая-то «Тень». Но я уже потратила все мои деньги.
— Ничего, — улыбнулся доктор Карр. — Все будет сделано. Она называлась «Тень креста». Я куплю сегодня же.
— Спасибо, папа! Только, пожалуйста, в коричневой обложке, если можно, — у кузины Элен была в коричневой. И чтобы тетя Иззи не узнала заранее, хорошо? Будь осторожен.
— Да я скорее проглочу эту книгу, прямо с коричневой обложкой, — сказал папа, сделав смешное лицо. Ему было приятно видеть, что Кейти опять чем-то так заинтересована.
Все эти чудесные секреты так занимали ее, что не оставалось времени, чтобы заметить отсутствие детей, которые обычно часто навещали ее, но которых в последние три дня совсем не было видно. Однако после ужина они явились в полном составе с очень веселым видом, как будто очень хорошо где-то проводили время.
— Ни за что не угадаешь, что мы делали, — начал было Фил.
— Помолчи, Фил, — сказала Кловер предостерегающе.
Затем она раздала всем чулки, которые держала в руке, и все принялись вешать их.
Дорри повесил свой чулок по одну сторону камина, а Джонни — по другую, точно напротив. Кловер и Фил повесили чулки рядом, на две ручки комода.
— А мой пусть будет здесь, поближе к Кейти, чтобы утром она его сразу увидела, — сказала Элси, привязав чулок к столбику кровати.
Потом все сели у камина, чтобы написать свои желания на листках бумаги, бросить их в огонь и посмотреть, сгорят они или вылетят в трубу. Если вылетят — верный знак, что Санта-Клаус выполнит желания.
Джонни захотела санки, кукольную посуду и продолжение книги «Швейцарские робинзоны». Список желаний Дорри гласил:
Кекс с коринкой
Новая Библия
Харри и Люси
Калейдоскоп
Все, что Санта-Клаус хочет.
Оба бросили свои списки в камин. Но в этот миг огонь вспыхнул, и бумажки исчезли. Никто не видел, как именно это произошло. Джонни думала, что они вылетели в трубу, но Дорри сказал, что сгорели.
Фил бросил свою бумажку в огонь очень торжественно. С минуту она горела, затем превратилась в пепел.
— Значит, не получишь! — сказал Дорри. — А что ты написал, Фил?
— Ничего, — ответил Фил. — Просто «Фил Карр».
Дети зашумели.
— Я написала на моем листике «секретер», — печально заметила Элси, — но бумажка сгорела.
Услышав это, Кейти незаметно усмехнулась.
Теперь свой список представляла Кловер. Она прочитала вслух:
— «Старайся и достигай»,
Пару лайковых перчаток,
Муфту,
Хороший характер!
Затем она бросила свой список в огонь. Удивительно, но он сразу же взлетел прямо в трубу.
— Странно, — заметила Кейти. — Этот единственный из всех, который не сгорел.
А дело было в том, что Кловер, лукавая маленькая смертная, прежде чем бросить список своих желаний в огонь, потихоньку подкралась к двери и приоткрыла ее. В результате, естественно, получился сквозняк — и бумажка взлетела в трубу.
Вскоре в комнату вошла тетя Иззи и прогнала всех спать.
— Уж я-то знаю, что будет утром, — сказала она. — Вы все вскочите и помчитесь сюда, как только забрезжит рассвет. Так что если идти спать, то прямо сейчас.
Когда они ушли, Кейти вспомнила, что никто не предложил повесить чулок для нее. Она почувствовала себя немного обиженной, когда подумала об этом. «Они просто забыли», — сказала она себе в утешение.
Чуть позднее папа и тетя Иззи вошли, чтобы наполнить чулки подарками. Как это было весело! Папа и тетя Иззи подносили все чулки лежавшей в постели Кейти, чтобы она могла заполнить их как следует. Пальцы чулок были набиты конфетами и апельсинами. Затем шли свертки всех форм и размеров в белой бумаге с ленточками и наклейками.
— Что это? — спросил доктор Карр, когда тетя Иззи принялась втискивать в уже наполненный чулок Кловер длинный узкий сверток.
— Щетка для ногтей, — ответила тетя Иззи. — Кловер нужна новая.
Как смеялись папа и Кейти!
— Я думаю, что у Санта-Клауса никогда не было ничего подобного, — сказал доктор Карр.
— Тогда он очень нечистоплотный старый джентльмен, — заметила тетя Иззи сурово.
Ящик-секретер и санки были слишком велики, чтобы толкать их в чулки, поэтому их завернули в бумагу и поставили под чулками. Было десять часов, когда все было кончено и папа и тетя Иззи ушли. Кейти долго лежала, разглядывая странной формы чулки в свете догоравшего камина. Потом она уснула.
Казалось, прошла лишь минута, и вдруг что-то коснулось ее и разбудило. Ну и ну! Уже был день, а на постель влезал Фил, в ночной рубашке, чтобы поцеловать Кейти. Остальные дети, полуодетые, приплясывали вокруг с чулками в руках.
— С Рождеством! С Рождеством! — кричали они. — Ах, Кейти, какие отличные, отличные подарки!
— Ах! — воскликнула Элси, которая в этот момент рассматривала свой секретер. — Санта-Клаус его все-таки принес! Но тут написано «от Кейти»! Кейти, как замечательно и как я счастлива! — И Элси крепко обняла Кейти, всхлипнув от радости.
Но что это такое странное возле кровати? Кейти уставилась перед собой и протерла глаза. Совершенно точно, этого не было, когда она засыпала. Откуда это взялось? Маленькая елочка, посаженная в цветочный горшок, который был оклеен полосками золотой бумаги, золотыми звездочками и крестиками, отчего казался очень веселым. Ветки деревца были увешаны апельсинами, орехами, блестящими красными яблоками, шариками воздушной кукурузы и нанизанными на нитки ягодами. Висело на нем и множество маленьких цветочков, перевязанных красными и голубыми ленточками. Елочка была такой красивой, что Кейти невольно вскрикнула от восторга и неожиданности.
— Это маленькая рождественская елочка для тебя! — наперебой кричали дети, пытаясь обнять Кейти все сразу.
— Мы все сделали сами, — сказал Дорри, прыгая вокруг елочки на одной ноге. — Я клеил звезды на горшок.
— Я делал воздушную кукурузу! — крикнул Фил.
— Нравится? — спросила Элси, ласково прижимаясь к Кейти. — Это мой подарок — вон тот, что завязан зеленой ленточкой. Но конечно, я хотела бы подарить тебе что-нибудь получше. Посмотришь все подарки сразу?
Конечно, Кейти захотела посмотреть их сразу. Из маленьких свертков появлялись на свет самые разные вещицы. Все их дети сделали сами. Ни одному взрослому не было позволено помогать.
Подарком Элси оказалась перочистка с аппликацией в виде котенка, вырезанного из серой фланели. Джонни подарила кукольный подносик из красной жести.
— Красиво, правда? — сказала она, любуясь.
Подарком Дорри, как я с сожалением вынуждена сказать, был огромный красно-желтый паук, который начинал бешено стрекотать, стоило лишь дернуть за конец привязанной к нему веревочки.
— Они все не хотели, чтобы я его покупал, — сказал он, — но я купил! Я подумал, что ты будешь с ним забавляться. Ведь правда он смешной, Кейти?
— Да, очень, — согласилась Кейти, смеясь и быстро моргая, так как Дорри размахивал пауком прямо перед ее глазами.
— Ты сможешь играть с ним, когда нас здесь нет и ты совсем одна, — заметил Дорри, очень обрадованный.
— Но ты еще не обратила внимания, на чем стоит елка, — сказала Кловер.
Это было кресло, очень большое и необычное, со скамеечкой для ног и высокой мягкой спинкой.
— Папин подарок, — объяснила Кловер. — Смотри, спинку можно наклонить назад — и получается почти кровать. Папа думает, что очень скоро ты сможешь сидеть в этом кресле у окна и тебе будет видно, как мы играем во дворе.
— Он правда так сказал? — спросила Кейти с недоверием. Ей все еще было больно, когда ее приподнимали или передвигали.
— А посмотри, что привязано к ручке кресла, — сказала Элси.
Это был маленький серебряный колокольчик с выгравированным на ручке именем Кейти.
— От кузины Элен. Чтобы ты звонила всякий раз, когда захочешь кого-нибудь позвать, — объяснила Элси.
Новые сюрпризы! К другой ручке кресла была привязана красивая книга. На обложке заголовок «Широкий, широкий мир», а внутри имя Кейти и надпись: «От любящей подруги Сиси». А сверху на книге лежала большая пачка чернослива — подарок миссис Холл. По общему мнению детей, чернослив у миссис Холл всегда был восхитительный.
— Как вы все необыкновенно добры! — сказала Кейти со слезами благодарности на глазах.
Это было замечательное Рождество. Дети объявили, что лучшего еще не бывало. И хотя Кейти не могла сказать этого, она тоже радовалась и была очень счастлива.
Прошло несколько недель, прежде чем Кейти смогла пользоваться креслом. Но потом оказалось, что оно очень удобное, и она привыкла к нему. По утрам тетя Иззи одевала ее, наклоняла спинку кресла так, что она оказывалась на уровне постели, и осторожно перемещала Кейти с постели на кресло. Поездка на колесах по комнате всегда причиняла боль, но было так приятно сидеть у окна и смотреть на облака, на проходящих мимо людей, на играющих на снегу детей. Насколько это было приятно, понять могут лишь те, кто, как Кейти, пролежал шесть месяцев в постели, не имея возможности взглянуть на мир за окном. С каждым днем она становилась все оживленнее и радостнее.
— Какой милый Санта-Клаус навестил нас в этом году! — сказала она как-то раз в разговоре с Сиси. — Хорошо бы еще какой-нибудь святой пришел к нам. Но других святых, кроме кузины Элен, я не знаю, а она не может.
— Есть святой Валентин, — заметила Сиси.
— Правильно. Отличная мысль! — воскликнула Кейти, хлопнув в ладоши. — О, Сиси, давай устроим что-нибудь забавное на Валентинов день! см. примечание 21 Такая хорошая идея пришла мне в голову!
И девочки погрузились в долгую и таинственную дружескую беседу. О чем шла речь, мы увидим дальше.
Валентиновым днем была следующая пятница. Когда в четверг дети вернулись домой из школы, в холле их встретила тетя Иззи. К их большому удивлению, она сказала, что сегодня придет пить чай Сиси и все они должны пойти наверх и привести себя в порядок.
— Но Сиси приходит почти каждый день, — заметил Дорри, который не видел связи между этим обстоятельством и необходимостью лишний раз мыть лицо.
— Да, но сегодня вы все приглашены на чай в комнату Кейти, — сказала тетя Иззи. — Вот приглашения — отдельное для каждого из вас.
И в самом деле, каждый получил аккуратную маленькую записочку с приглашением посетить в этот вечер, в шесть часов, «Дворец принцессы Кейти».
Разумеется, это совершенно меняло дело. Дети помчались наверх и довольно скоро, тщательно умытые и причесанные, с официальным видом стучали в дверь «Дворца». Как прекрасно звучало это слово!
Комната выглядела яркой и привлекательной. Кейти сидела у окна в своем кресле, Сиси — рядом с ней на стуле. Круглый стол был накрыт белой скатертью, на нем — чашки с молоком, печенье, земляничное варенье и пончики, а посредине — глазированный торт. На глазури виднелись какие-то розовые буквы, и Кловер, нагнувшись, прочитала вслух:
— «Святой Валентин».
— Это зачем? — спросил Дорри.
— Завтра день святого Валентина, — ответила Кейти. — Дебби, должно быть, вспомнила — вот и написала.
Больше о святом Валентине ничего сказано не было. Но когда последняя розовая буква была съедена, посуда убрана и все дети сидели у огня, вдруг послышался громкий стук в дверь.
— Кто бы это мог быть? — сказала Кейти. — Посмотри-ка, Кловер!
И Кловер открыла дверь. На пороге стояла Бриджет. Она с трудом сдерживала смех, а в руке держала письмо.
— Записка к вам, мисс Кловер, — сказала она.
— Мне! — воскликнула Кловер с огромным удивлением. Затем она закрыла дверь и подошла с запиской к столу. — Странно! — сказала она, разглядывая зелено-белый конверт. Внутри было что-то твердое. Кловер распечатала. Из конверта выпала маленькая зеленая бархатная подушечка для булавок в форме клеверового листика с маленькой ножкой из проволоки, обмотанной зеленым шелком. К подушечке была приколота бумажка со следующими стихами:
Хоть георгины, розы
Достойны королей,
Они поэтов грезы —
Ты, клевер см. примечание 22, мне милей!
Ты баловень природы,
А вовсе не людей:
Пью аромат свободы,
Ты, клевер, — чародей!
Прочь бабочка умчалась,
Нарядна, весела;
Но я с тобой осталась,
Как верная пчела.
Это было первое в жизни Кловер поздравление к Валентинову дню. Она была восхищена.
— Ах, как вы думаете, кто это написал? — воскликнула она.
Но не успел еще никто ответить, как снова раздался громкий стук в дверь. Все даже вздрогнули. Снова Бриджет — с новым письмом!
— На этот раз для вас, мисс Элси, — сказала она, широко улыбаясь.
Все бросились к письму, и конверт был распечатан в мгновение ока. Внутри лежал маленький брелок из слоновой кости, а на нем старинными буквами было написано: «Элси». К брелоку был прикреплен листок с такими стихами:
Образ девочки прелестной
В сердце верном я ношу;
Добротой ее небесной
И живу я, и дышу;
Имя Элси я цветами напишу.
В темных локонах головка,
Черных глаз нет веселей,
Словно черный бархат бровки,
Зубки жемчуга белей;
Элси — имя славной девочки моей.
Резвы маленькие ножки,
Пчелкой голосок жужжит —
Осчастливит все дорожки,
По которым пробежит;
Имя Элси всех мечтой заворожит.
Все движенья так свободны,
Все слова ее милы,
Все порывы благородны,
Чувства все ее светлы,
И малы все в адрес Элси похвалы!
— Совсем как в сказке, — сказала Элси. Глаза ее от удивления становились все больше и больше, пока Сиси читала эти стихи вслух.
И снова стук в дверь! На этот раз целая пачка писем. Все получили по одному, а Кейти, к своему огромному удивлению, — два.
— Что бы это могло значить? — пробормотала она. Но, заглянув в один из конвертов, она узнала почерк кузины Элен и убрала письмо в карман. Первым вскрыли письмо, адресованное Дорри. В верхней части листка бумаги был изображен пирог. Я должна объяснить, что незадолго до этого бедный Дорри перенес немало мучений в кабинете дантиста.
Принаряженный Джек см. примечание 23,
Лет семи человек,
Ел пирог (а в нем столько варенья!)
Крик ужаснейший вдруг
Поразил всех вокруг,
И от Джека он шел, без сомненья.
Его нежная мать,
Чуть успела вбежать,
Принялась вмиг дитя утешать.
— Что случилось, дружок?
Что ж не ешь пирожок? —
Стала с лаской она вопрошать.
И взволнованный Джек
Ей в отчаянье рек:
— Зуб мой каждый болит и шатается…
Больно сладкое есть!
Ох, болит здесь и здесь!
Что теперь с пирогом моим станется?
Кто бы вам передал,
Как кричал и рыдал
Вышеназванный здесь господин;
На другой день дантист,
В своем деле артист,
Зубы вырвал ему как один.
После этой «валентинки» дети долго не могли отсмеяться.
В конверте, адресованном Джонни, лежали бумажная кукла с надписью «Красная Шапочка» и стихи:
Портрет мой, Джонни, шлю тебе —
Будь счастлива в надежде;
Не плачь ты о моей судьбе —
Ведь я жива, как прежде.
И вовсе я не съедена
И даже не укушена!
Неверны в книжке сведенья —
Нет волка столь бездушного!
С моею милой бабушкой
Как прежде мы живем
И вкусные оладушки
По-прежнему печем.
Сама удостоверишься,
Что живы мы вполне,
Когда к нам не поленишься
Приехать по весне.
Джонни была безмерно рада, так как очень любила Kpacную Шапочку.
В письме, полученном Филом, лежал кусочек резины, а на большом листе бумаги черными буквами было выведено следующее:
Я был очень нехороший
И забрался под кровать,
Чтоб украсть твои галоши,
Но решил их вдруг сжевать.
«Кто там?» — был мне крик твой брошен.
Я, несчастный, задрожал,
Выронил из рук галоши,
Но кусок во рту держал.
Я жалею, что был скверным,
Шлю назад кусок галош;
Буду другом тебе верным,
Если ты меня поймешь.
— Вы только послушайте, что мне написали, — сказала Сиси, делавшая вид, что удивлена не меньше остальных и сгорает от нетерпения, не в силах ждать, пока кончат читать стихи, присланные Филу. Затем она прочитала вслух:

К Сиси

Если б с тобою мы птичками были,
Как бы тогда мы, счастливые, жили?
Жили б тогда мы в тенистых садах,
Пели бы звонко в душистых цветах,
Гулять бы летали за многие мили —
Так бы тогда мы, счастливые, жили.
Если б с тобою мы рыбками были,
Как бы тогда мы, счастливые, жили?
Мы бы резвились в морской глубине,
Мы б танцевали в искристой волне,
Море б шептало седые нам были —
Так бы тогда мы, счастливые, жили.
Если б с тобою мы пчелками были,
Как бы тогда мы, счастливые, жили?
Мы бы летали в лугах и лесу,
Пили с цветов бы нектар и росу,
Много бы меду в наш домик носили.
Так бы тогда мы, счастливые, жили.
Валентин
— Я думаю, это стихотворение лучше всех, — сказала Кловер.
— А я — нет, — заявила Элси. — Мое лучше всех. И к тому же у Сиси нет брелока. — И она с нежностью погладила маленький брелок, который все это время держала в руках.
— Кейти, ты должна была прочитать свое письмо первой, потому что ты старшая, — заметила Кловер.
— Оно недлинное, — ответила Кейти и прочитала:
Ромашки и розы — цветы,
Из их же семейства и ты,
Так же душиста, красива,
Стройна, как береза, как ива.
— Какая плохая «валентинка»! — воскликнула Элси, сверкнув глазами. — Какая досада, Кейти! Ты должна была бы получить лучшую из всех.
Кейти едва удержалась от смеха. Ведь дело было в том, что стихи для всех остальных заняли у нее слишком много времени и его совсем не осталось, чтобы сочинить стишок для себя. Но, подумав, что, если не будет никакого письма для нее, это может вызвать подозрения, она в последнюю минуту написала этот старый стишок и вложила в адресованный себе конверт.
— Да, не очень хороший стишок, — сказала она, стараясь смотреть как можно печальнее, — но что же поделаешь!
— Какая досада! — повторила Элси, стараясь усиленными ласками загладить нанесенную Кейти обиду.
— Какой замечательный вечер! — сказала Джонни, а Дорри добавил:
— Да, мы никогда так весело не проводили время, пока Кейти не заболела.
Кейти услышала это со смешанным чувством радости и огорчения. «Я думаю, дети стали любить меня больше в последнее время, — сказала она себе. — Но, ах, почему я не могла так же привлечь их к себе, когда была здоровой?»
Она не распечатывала письмо кузины Элен, пока все остальные не ушли, Я подозреваю, что кто-то, вероятно, написал кузине о предстоящей вечеринке со стихами, так как вместо записки в конверте тоже лежали стихи, написанные четким, красивым почерком. Это не была настоящая «валентинка» — стихи были слишком серьезными. Так объяснила Кейти на следующий день, беседуя с Кловер.
— Но, — добавила она, — эти стихи гораздо красивее, чем любая «валентинка».
И Кловер была с ней согласна.
Вот эти стихи:

В новой школе

Летел за днем веселый день
В счастливой школе детских лет,
Но мне учиться было лень.
Чтоб я ценила знанья свет,
Учитель Жизни дал приказ:
В Страданья Школу, в младший класс.
Порядок здесь весьма жесток:
Пока еще учусь азам,
Но каждый так суров урок,
Что волю я даю слезам.
И знаю, что еще трудней
Задачи предстоящих дней.
Один учитель наш — Любовь,
Светла, прекрасна и нежна.
Узнав ее, я вновь и вновь
Хочу, чтоб здесь была она.
Но часто педагог другой
Приходит с целью к нам благой.
Неласков этот педагог,
Его Страданием зовут,
Но иногда один урок
Вдвоем учителя ведут;
Тогда мне их не различить.
Как это можно объяснить?
Я знаю, есть здесь класс другой,
В нем учит лишь Любовь одна,
Туда Страданье ни ногой —
Его там сила не нужна.
Быть может, за усердный труд
Меня в тот класс переведут.
Хочу уйти в Любви я класс
И о Страдании забыть,
Но понимаю, что подчас
Должна его благодарить:
Любовь и Счастье ценит тот,
Страданья Школу кто пройдет.
Я в ожиданье перемен
Учу прилежно свой урок,
И не ропщу на тяжкий плен,
И знаю, что настанет срок,
Когда смогу в конце пути
Сказать Страданию: «Прости».