Инваспорт

3. Доступность жилища, социальной инфраструктуры и среды обитания инвалидов в России

Две громадные лестницы без перил снаружи и внутри - это вход в здание Министерства труда и социальной защиты населения Российской федерации в Москве на Солянке. Меняются президенты, правительства и отдельные министры, но эти лестницы стоят незыблемо как символ отношения власти к старикам и инвалидам, которых она, казалось бы, призвана защищать по определению.
То же касается и большинства других правительственных зданий в столице и в регионах. Архитектурный стиль, похоже, навечно отделил власть от народа. Такой же лестницей может похвастаться, например, комитет соцзащиты города Королева, названного по имени главного конструктора космических ракет. До него, видимо, не дошли руки московского областного начальства, заслужившего, правда, искреннюю благодарность за сооружение у собственного здания пандус по всем правилам.
Этот пример, однако, является, скорее, исключением: в других городах решили ограничиться приделанными наспех и вопреки всем нормативам крутыми железными швеллерами, по которым инвалиду в коляске можно подняться только с помощью мужчины-атлета, да и то с риском. Такая конструкция, например, портит фасад здания региональной администрации в Ростове-на-Дону.
В Москве, правда, стали появляться отдельные островки доступности - Манежная площадь, Третьяковская галерея и Поклонная гора. Образцово-показательное переоборудование претерпело здание, в котором разместился Московский центр технических средств реабилитации инвалидов, где перед посетителями даже двери распахиваются автоматически. Но проявляют заботу об инвалидах, как правило, не отечественные, а иностранные строительные фирмы.
Медицинские учреждения (поликлиники, аптеки), предприятия торговли (магазины, кафе) и объекты культуры мало отличаются от официальных зданий. Недоступна большая часть театров, концертных и выставочных залов. В Москве такими примерами служит Большой театр и Музей изобразительных искусств имени Пушкина, в Петербурге - Русский музей и знаменитый Эрмитаж. В кинотеатры инвалиды на колясках заезжают с черного хода и то потому, что по технике безопасности выход из зала делается вровень с землей.
В России большинство православных церквей строились на высоком подклете, и далеко не везде крутые лестницы, ведущие в храм, снабжены перилами.
Кое-какие сдвиги благодаря энергии руководителей местных инвалидных организаций происходят в Великом Новгороде, (совместная программа Новгородского общества инвалидов и общественной организации Перспектива), Улан-Удэ (фонд Преодоление) и Твери (общество инвалидов-опорников Танюша). Иногда въезды в магазины, кафе, кинотеатры делаются доступными по личной просьбе отдельных инициативных инвалидов. Так, в Королеве после личного знакомства с соседями-колясочниками пандусы устроили учредитель кафе Баскин-Роббинс и хозяева магазина Смак. Но в целом ждать придется долго, пока не только сообразительные и милосердные люди, но прежде всего чиновники на местах проникнутся нуждами инвалидов да и просто начнут выполнять государственный закон О социальной защите инвалидов в Российской Федерации и вытекающие из него прекраснодушные постановления.
Перекрестки, оборудованные звуковыми светофорами для слепых, по всей России можно пересчитать по пальцам. Но в остальном, во-первых, благодаря энергичной работе Всероссийского общества слепых (ВОС) по обеспечению доступности среды обитания для своих членов и, во-вторых, учитывая гораздо меньшие затраты, с этим связанные, по сравнению с возведением дорогостоящих сооружений для опорников, дело здесь обстоит более благополучно.
Тротуары или специальные пешеходные дорожки для слепых и слабовидящих в районах, где расположены предприятия, санатории и пансионаты, принадлежащие ВОС, часто маркируются белой выступающей краской или оборудуются ограничителями и поручнями. У пешеходных переходов там устанавливаются предупреждающие дорожные знаки и светофоры. На некоторых станциях Московского метрополитена покрытие у края перрона имеет отличающуюся структуру поверхности. Слепым помогает звуковое оповещение о приближения поездов и смена голоса диктора в поездах, объявляющего название станций, скажем, с женского на мужской при приближению к центру города или, наоборот, удалению от него. На некоторых, но, к сожалению, далеко не на всех, автобусных и троллейбусных маршрутах объявляется не только название остановок, но и номера маршрутов и направление следования. Эти и ряд других удобств характерны, однако, только для столицы и, может быть, для особых районов некоторых городов (Самара, Саратов, Батайск), где рядом с предприятиями, использующими труд слепых, традиционно и относительно скученно селятся эти инвалиды. Но даже в относительно благополучной Москве, по прикидкам компетентных членов ВОС, лишь половина незрячих рискует передвигаться по городу без помощи спутника. Культура подготовки специально обученных собак-поводырей в России не привилась.
Большое неудобство и даже опасность для слепых в больших городах представляет неупорядоченная парковка автомашин на тротуарах и во дворах, а также хаотично размещаемые места уличной торговли. В других населенных пунктах городская инфраструктура практически не учитывает потребности слепых для свободы их передвижения.
Кроме барьеров физических, остаются бюрократические преграды, которые наносят не меньший, а, скорее, больший нравственный и душевный урон. В Самаре общество Десница выиграла судебный иск у местной дорожной полиции на незаконное взимание платы за номерные знаки машин инвалидов. Казалось бы, мелочь, но 960 человек получили свои деньги обратно. Также был выигран иск относительно оплаты земельных участков под гаражи.
Учитывая косность российской судебной системы и советские традиции не плевать против ветра, общественные организации инвалидов и, тем более, отдельные лица крайне редко вступают в правовую борьбу с властями.
Доступность железнодорожного, воздушного и городского общественного транспорта для инвалидов во всей России находится на нуле. Правда, на некоторых железнодорожных маршрутах появились экспериментальные вагоны с одним двухместным широким купе, предназначенным для инвалидов в колясках с сопровождающими. Но низкие платформы вокзалов, а также высокие ступени, узкие двери и неудобно расположенные поручни троллейбусов и автобусов практически недоступны для колясочников и затрудняют пользоваться ими другим инвалидам со сложностями в ходьбе и просто престарелым. Большинство вокзалов, даже реконструированных относительно недавно, лишены туалетов для инвалидов или хотя бы широких кабин в общих туалетах. В Московском аэропорте Внуково медицинский пункт, через который на южные курорты ежегодно отправляются многие сотни инвалидов на колясках, не считая других опорников, расположен в подвале с крутой лестницей. В международном аэропорте Шереметьево-2 много лет не функционирует эскалатор, и тяжелых в прямом и переносном смысле инвалидов носильщики поднимают на руках.
Говоря о доступности жилища, надо воздать должное Правительству Москвы, которое распорядилось построить в новых окраинных микрорайонах Южное Бутово и Митино несколько десятков квартир для инвалидов на колясках. Они снабжены индивидуальными подъемниками, просторными туалетами и широкими дверными проемами. Опыт перестройки подобных квартир имеется в таких крупных российских городах как Нижний Новгород и Самара. В Улан-Удэ городские власти совместно с общественными организациями инвалидов (фонд Преодоление) пошли по пути проектирования специального жилого комплекса для инвалидов на колясках, в котором предусмотрено размещение производственных предприятий, спортивных сооружений и помещений для досуга.
Но указанные проекты - лишь капля в море: большая часть населения, в том числе инвалиды с проблемами передвижения, живет в четырех-пятиэтажных домах без лифтов, а в крупных городах в девятиэтажных домах с обычными, не грузовыми лифтами. Грузовые лифты, удобные для колясок, имеются только в 16- и 22-этажных домах. Однако, в узких подъездах всех перечисленных типов домов расположены ступени, часто без перил, которые служат непреодолимой преградой для колясочников, особенно женщин, пожилых и одиноких.
Фраза о том, что главные барьеры находятся внутри нас, стала в последнее время расхожей. Но ведь и на самом деле, пока человек в коляске или незрячий не нашел в себе силы выйти в люди и заявить о своем существовании на этом свете, никакая борьба за внедрение безбарьерной архитектуры не будет иметь смысла. Любой чиновник скажет, и отчасти будет прав: Вот мы построили дорогостоящий пандус (или подъемник), а что-то от этого вас не стало на улицах появляться больше. Не прав он будет в одном - единичным пандусом или звуковым светофором проблему не решить. Вот пример: В Москве соорудили подъемник на станции метро Алтуфьевская, видимо, потому, что поблизости расположен реабилитационный центр для детей-инвалидов, которым руководит жена городского министра соцзащиты. Спуститься на коляске под землю здесь легко и просто, но только для того, чтобы покатавшись по этому радиусу туда-сюда, вернуться на ту же станцию - ведь нигде больше выходов для колясочников не сделано. Точно также и с пресловутыми пандусами: если у них нет возможности спуститься из квартир, то для чего устраивать пологий въезд в соседний магазин. Или еще пример: если в одном месте срезали бордюрный камень, а в другом месте забыли, то это ни на йоту не расширит свободу передвижения.
Таким образом, проблема доступности среды должна решаться комплексно, а не в форме разовых устройств для галочки. Опыт показывает, что без постоянного и жесткого контроля за выполнением общегосударственных, региональных и местных социальных программ со стороны общественных организаций самих инвалидов проблема доступности среды обитания решена не будет.