Библиотека

Неожиданный пикник

Я проснулась от того, что меня слепило мое любимое солнце. Сколько я себя помню, у меня было всегда хорошо на душе, когда солнце касалось своими лучами земли. Если же долгое время стояла пасмурная, дождливая погода, меня охватывало уныние. Но это не означало, что от меня нельзя было тогда ожидать глупых выходок или что я не могла от души смеяться.

Одним прыжком выскочила я из кровати и, насвистывая, направилась в ванную комнату, Бабушка очень не любила, когда свистели, считая, что свист приносит несчастье и, кроме того, совсем неприличен для девочки. Но я продолжала озорничать.

Я любила свежий хлеб, но за ним нужно было еще сходить. Совсем недалеко, минутах в пяти ходьбы, находилась весьма романтическая булочная, которую я с удовольствием посещала. Магазин привлекал тем, что был всегда украшен с любовью, старанием и умением. И это при том, что им владели двое молодых мужчин. А может быть, как раз поэтому.

Моя мама осведомила меня о том, что они оба гомосексуалисты, что они любят друг друга и живут вместе как муж и жена. Мне не составляло труда понять это, с раннего возраста у меня не было на этот счет никаких этических ограничений. Я знала, что эти люди пользовались дурной славой в нашем обществе, и это меня к ним еще больше притягивало. Снова и снова я задавала себе вопрос: почему люди не уважают тех, кто не такой, как они сами? Почему не может каждый найти свое собственное счастье? У меня в голове прочно засело услышанное где-то выражение: "Каждый человек - кузнец своего счастья". Это стало девизом моей жизни.

Итак, в то теплое утро я пошла за прекрасным, свежим, хрустящим хлебом. Дени и Марсель стояли за стойкой и обслуживали ранних посетителей. Я была последней в очереди, что мне было на руку. В таких случаях мне удавалось попробовать кусочки новых, созданных ими самими лакомств. И мои оценки, казалось, им не были безразличны.

Именно в это утро Марсель хотел ехать за покупками. К моему большому удивлению, он пригласил меня с собой, К его удивлению, я в восторге бросилась ему на шею. Мое ликование передалось и ему, мы оба заорали так, будто нас укусило сразу сто пчел. Его друг громко засмеялся и все это слилось в дикий боевой клич. Люди, которые в это время вошли в магазин, в недоумении уставились на нас, а некоторые не устояли перед нашим заразительным смехом и присоединились к нам, хотя не знали, в чем дело. Я быстро влезла в их машину - такую неповторимую возможность прокатиться я ни в коем случае не хотела упускать. Я отнесла теплый хлеб домой и еще издали крикнула бабушке, что я приглашена ехать за покупками и что скоро вернусь. Ответа я не стала дожидаться, справедливо опасаясь, что меня могут просто не пустить. Внизу нетерпеливо ждал Марсель. Мы оба были так рады этому дню, что не хотели, чтобы нам кто-то помешал.

Итак, вперед! Ветер раздувал мои волосы и охлаждал пылающие щеки. Крыша машины была открытой и я должна была сначала привыкнуть, к такому солнцу и ветру. Поначалу стало сильно щипать глаза. У меня было чувство, что вся грязь города Цюриха собралась именно в моих слезах. Марсель надел мне на нос очки его друга, и только после этого я смогла видеть. Жизнь мне показалась чудесной, а еще чудесней - сам Марсель.

Сначала мы сделали некоторые покупки, точнее говоря, это были заказы на продукты, которые нужны для пекарни. Вероятно, он мог все это заказать по телефону: но по какой-то причине занялся этим сам. Меня это не беспокоило, в конце концов, это было его дело. Затем мы поехали на природу. Между тем, не ставя меня в известность, он купил все для пикника и направил машину в горы. Остановились мы в живописном месте, высоко в горах.

Для меня это было жутко далеко, потому что у нас не было машины и мы почти никогда не предпринимали путешествий. Только в рамках школьных лагерей и экскурсий я была знакома со страной. Мы оставили машину и целый час поднимались в горы пешком. Никогда еще я не уходила на прогулки с чужим мужчиной или вообще с кем-нибудь. Но, несмотря на это, я чувствовала себя в полной безопасности. Я не испытывала страха перед Марселем. Я знала, что у него есть друг и это равнозначно браку. Так же я была уверена, что у него не было сексуальных потребностей по отношению к женщине. А мне было всего четырнадцать лет. Хотя, благодаря нашим жизненным условиям, я была достаточно осведомленной, но, в то же время, оставалась наивной девочкой.

Наконец, мы достигли цели. Я запыхалась, ведь его ноги были раза в два длиннее моих. С моим ростом в 1,55 метра я доставала ему до середины груди. Марсель расстелил на земле чехол от машины и я тут же на нем растянулась, давая отдохновение ногам. С большим вкусом мой спутник накрыл стол на альпийском лугу. Пока я слегка дремала, он принес из какой-то хижины свежего молока. Парное молоко я как-то пила на зимних каникулах в Ширсе и с тех пор оно стало моим любимым напитком, хотя лакомиться им мне доводилось очень редко. Проголодавшись на воздухе, мы проглотили слишком быстро превосходные лакомства, которые приготовил для пикника Марсель. Я с грустью думала о том, что наша семья позволяла себе такую еду только в начале месяца, с зарплаты: огурцы, сардельки, сардины, маринованный в уксусе золотистый лук, различные сорта сыра, хлеба, булочка с грушами, свежее молоко...

Утолив первый голод, мы замедлили темп еды и повели неспешный застольный разговор, если это так можно назвать. Для разговора находилось множество тем, а мои любопытство и интерес не знали границ. Меня удивляло, что Марсель просто не давал мне замолчать. Между тем, мама никогда не могла вынести меня так много за один раз, потому что мою любознательность было почти невозможно насытить. Она быстро уставала, у нее заболевала голова или ей нужно было на работу, а может быть, просто трудно было отвечать на все вопросы. И я была рада возможности хотя бы один раз расспросить обо всем и на все вопросы получить ответ. В тот момент мне казалось, что я получила в подарок старшего брата. Конечно, Марсель разъяснил мне до тонкостей природу гомосексуальности. Никто не мог мне дать более исчерпывающих объяснений. И с этого дня вопросы секса мне стали в общем ясны, по крайней мере, с теоретической точки зрения. Будучи тонким, деликатным мужчиной, Марсель давал мне объяснения осторожно, с большой любовью, старанием и пониманием. Никакие человеческие слабости он не осуждал и никого не втаптывал в грязь. И в тот вечер мои представления о жизни стали намного полнее, изменились и мерки, с которыми я подходила к людям.

Около шести часов вечера мы отправились назад. Напичканная до отказа новыми чувствами и мыслями, я прислонилась в полутрансе к Марселю. На одном из крутых поворотов меня бросило на него. Легким, нежным движением он отодвинул меня на мое место, так как я могла помешать ему при переключении скорости. Очнувшись от своих мыслей, я заметила, что мы почти в Цюрихе. Испуганно, с предчувствием спазм в желудке, я спросила, должны ли мы тут же ехать домой. Критически оглядев меня, по крайней мере, мне так показалось, он сказал с улыбкой:

- Не обязательно, но надо позвонить домой.

Мы остановились у телефонной кабины, хотя я не была уверена, что смогу убедить бабушку разрешить мне еще погулять. Однако она, услышав мой голос, обрадовалась и забросала меня вопросами: куда я подевалась, почему так долго меня нет и действительно ли мой спутник ведет себя как подобает, ведь с мужчинами долго оставаться опасно... После подробных объяснений я осмелилась допросить отсрочить мое возвращение домой. Бабушка сначала и слышать об этом не хотела, но мне удалось ее уговорить и она отпустила меня до 10 часов. У Марселя таких проблем не было, ведь он был совсем взрослый. И хотя его "половина" была удивлена столь долгим отсутствием, но никто не мог ему указывать, когда возвращаться домой.

Итак, мы могли ехать дальше. По моему желанию Марсель повел меня в "деревеньку" - ресторан, который посещался в основном гомосексуалистами. Вначале я чувствовала себя там слишком заметной и одинокой, к тому же чуть ли не единственным женским существом. Но все так суетились вокруг меня, что я очень скоро забыла о моей странной нервозности в животе. Но мне не удавалось скрыть, хоть я и старалась, ту зависть, которую вызывал у меня Марсель, так как вокруг него кружилось много интересных парней, желавших воспользоваться случаем, когда он пришел один, без друга. Я же сидела, вжавшись в стул, и ожидая, когда он обратит на меня внимание.

Наконец, он спросил, что я буду есть. Видя мое замешательство, он решил угостить меня чем-нибудь необычным. Так я впервые попробовала блюдо из каракатицы. Вкус его мне понравился, а видом это блюдо напомнило стиральную резинку, которую мы раскусывали на мелкие кусочки, чтобы стрелять из трубочки. Когда я сказала об этом Марселю, он весело рассмеялся и я тоже. Вообще, с ним я могла смеяться и плакать, в его присутствии мне было легко и спокойно. Марсель описывал мне гостей, которые приходили, называл их имена, профессии, рассказывал некоторые судьбы. Все это меня очень занимало.

Мы так увлеклись, что, когда я взглянула на часы, было уже 11 вечера. О, Боже, я должна быть Дома в 10! Марсель тоже испугался:

- Тебя будут бить?

Это я могла отрицать с полной уверенностью. Меня действительно никогда не били.

Нам пришлось понервничать еще некоторое время в ожидании официанта, который не успевал обслуживать все прибывавших гостей. Марсель расплатился и помчал меня домой, как на пожар. У калитки мы попрощались, уговорившись, что будем иногда совершать такие поездки. Я стала подниматься по лестнице. Бабушка была вне себя, мне пришлось услышать в своей адрес весьма нелестные эпитеты. Но я, не прибегая на этот раз к своим обычным ухищрениям, чтобы задобрить ее, сразу легла в свою кровать, даже не пожелав бабушке спокойной ночи. Обиженная моим невниманием, она не могла больше ничего сказать. Так сам по себе иссяк поток ее эмоций в борьбе за мое благополучие.