Библиотека

Главный штурм | Восхождение на Мак-Кинли

6 июня. У спальника замерз бегунок, Ия кое-как расстегнул его. Барометр сигнализирует, что давление нормализовалось, осадков больше не должно быть, а как поведут себя мороз и ветер, не знаю. Парни вышли на связь. Погода у них наладилась. Должны закончить работу и спуститься к нам, отдохнуть пару дней. А там – наверх, наверх! Ночью ветром сорвало наш Российский флаг. Док нашел его далеко за лагерем, хорошо, что не было снега. Борис после нашего разговора с Анатолием попросил у меня разрешения читать мою книгу (Евангелие»). Я, конечно же, не против. Ему, оказывается, понравился наш разговор, и он решил приобщиться к Слову спасения.

Рейнджеры по-прежнему ожидают ураган в ближайшие сорок восемь часов. Может это затишье пред бурей? Мы с Игорем ждали наших парней сверху, накипятили воды, а к нам зашли парни с Камчатки. Они только что поднялись на высоту 4200. Мы угостили их чаем, и они пошли разбивать свой лагерь. Они узнали о нас еще на трассе, а подходя к лагерю, увидали наш российский флаг. Как хорошо, что мы его вывесили. Когда решался вопрос о вывешивании флага, были еще предложения вывесить флаг Киргизии, Адыгеи, Башкортостана. Но Матвей сказал, что экспедиция в основном российская, и российский флаг в мире знают, а остальные никому не знакомы. На том и порешили. Вечером в нашей «зиме», где раньше кое-как умещалось одиннадцать человек, сидело семнадцать. Все чувствовали себя довольно комфортно, пили какао, пели песни под гитару до половины второго ночи. В гостях были Мартин, Жоан, Риккардо, и россияне Игорь, Сергей и Саша. Саша тоже с камчатской группы, но живет и работает в Америке.

Когда ложились спать, в палатке было минус два. Здесь очень большой разброс температур, от минус тридцать до плюс пятнадцать. Может случиться так, что за пол часа от теплой погоды не останется и следа. Резко нахлынет мороз со штормовым ветром и на смену беспечности придут инстинкты самосохранения и выживания. Не зря все же полистал литературу перед экспедицией, много полезного почерпнул для себя. Ведь я не снежный барс, вообще не альпинист и даже не турист. Но должен все перенести, все знать, как мои опытные товарищи. Теперь я понимаю, почему книги по восхождению на Мак-Кинли изобилуют предостережениями и советами о безопасности.

Самая большая опасность на Мак-Кинли – обморожение и переохлаждение (гипотермия). Мак-Кинли представляет собой сочетание долгого пребывания на воздухе, экстремальной погоды, высоты, низких температур и пониженной влажности, что делают ее климат одним из самых неприемлемых на земле. Сопротивление холоду понижается из-за высотного кислородного голодания (гипоксии) и обезвоживания. Альпинистская литература содержит многочисленные живые отчеты об обморожениях на Мак-Кинли. Сорок случаев обморожения (3-4%) – обычное явление среди альпинистов на Мак-Кинли каждый сезон. Некоторые случаи требуют госпитализации, часто с тяжелыми последствиями. Совершенно необходим правильный подбор одежды, пищи и достаточное количество воды.

Способствуют этому также физиологические и физические нарушения. Альпинисты, готовящиеся к штурму Мак-Кинли, должны быть готовы к тому, что ослабеют в условиях высоты. Экспедиции будут продвигаться медленнее и не смогут нести чрезмерные тяжести. Также есть и другие проблемы на высоте. О них меньше известно, но они потенциально опасны: умственные нарушения, обезвоживание, усталость, потеря сопротивляемости холоду и нехватка сил для восстановления. Самым главным виновником всех этих явлений является недостаток кислорода (гипоксия), связанная с высотой. Оглядываясь назад, многие альпинисты могут вспомнить ситуации, в которых их мысленный процесс был нарушен, и суждение стало неверным. Этот эффект очень коварен, так как альпинист не осознает происходящих в его мозгу изменений. Многие несчастные случаи в горах могут быть объяснены неправильно принятым решением. Таким образом, важно, чтобы альпинисты осознавали, что при определенных условиях их умственные способности могут быть нарушены. Нужно очень тщательное планирование, чтобы избежать критических ситуаций, которые могут возникнуть из-за неправильной оценки или замедленной реакции на происходящее. Например, резкое импульсивное решение продлить поход или вернуться назад, должно быть внимательно обдумано. Брошюра «Альпинизм в Национальном Парке и заповеднике Денали».

А вот выдержки из дневника альпиниста Джона Роскли, в чьей судьбе Мак-Кинли оставила неизгладимый след. «Мы недооценили продолжительность и силу аляскинских бурь, и теперь наши запасы составляли коробку макарон и пол кварты горючего. Наш подъем альпинистского стиля с 9мм веревкой до этого проходил довольно нормально, спуск же с высоты 5000 метров с таким снаряжением представлял серьезную опасность. Но это было пустяком по сравнению с мозговым отеком, подкравшимся ко мне во время шторма. Я был полностью слеп с интервалом в минуту. Ни разу за время десяти крутых экспедиций в Гималаях я не испытывал горной болезни, но Мак-Кинли обманчива. Из-за быстрого прохода лагеря на низкой высоте и нашего с Джефом быстрого подъема слишком высоко мы не успели акклиматизироваться. Мы не паниковали и даже не думали о помощи со стороння Службы Парка. Как гималайские ветераны, мы с Джефом поднимались в горы с единственной установкой: ответственность начинается и заканчивается на альпинисте. Мы начали спуск. Я спускался и устанавливал крючья, пока мог видеть, и терпеливо выжидал, пока пройдет очередной приступ слепоты. По мере того, как мы теряли высоту, периоды слепоты укорачивались, давая возможность двигаться быстрее. К наступлению ночи мы были на высоте 4000 метров и в начале следующего дня дошли до ледника Кахилтна. Моя слепота прошла, остались голод и чувство смущения. Моим единственным сожалением было то, что мы не восприняли Мак-Кинли с той же серьезностью, как и ее более высоких, но и более теплых двоюродных сестер Азии.

7 июня. Наш лагерь отдыхает, никто не хочет вставать. Поднялся в одиннадцать часов, устал лежать. Опять надел рукавицы на ноги, как «Рассеянный с улицы Бассейной», а валенки повесил сушить. Зажег горелку, накипятил воды, заварил мюсли (специально для экстремалов), попил какао, выложил остатки снега в кастрюлю, чтобы больше было кипятка. Поднялся еще один житель нашего лагеря – Агафонов Александр, заварил чай и ушел к себе в палатку. Он вчера взял гитару и запел в присутствии Матвея «эскадрон моих мюслей шальных». Нашему начальнику это не понравилось, его лицо потемнело, но он промолчал. Некоторые иностранные альпинисты стали ходить с нашего лагеря на высоту 5200 через Спасательный кулуар, по нашим перилам. Они очень бережно относятся к своему инвентарю, а нашими веревками пользуются как общественными. В шутку стали называть его «Русский кулуар».

Борис продолжает меня удивлять своими теориями, например, такими, как о новых лыжах и старых (он перепутал лыжи во время сборки саней, поставил мне лыжи Игоря, они у него новые, а мои уже обкатанные). Когда сказал об этом Борису он вывел целую теорию, чтобы оправдать свою оплошность, о том, что новые лыжи лучше. О меде он говорит, что полезно съедать его в день не больше столовой ложки. Все, что съедаешь сверх этого, пользы не приносит. Длительное пребывание на высоте 4200 начинает его угнетать, он стал немного подавлен. Правда аппетит у него по-прежнему в норме. Таких, как он, любят хлебосольные тещи. Им нравится, когда зять охотно вкушает все, чем его потчуют. Начинаю от него уставать, наверное, из-за этого идет по отношению к нему негатив. Укрепи меня, Господи, по отношению к Борису!

8 июня. Погода опять нас испытывает на прочность, на улице ветер с морозом. Вставать не хочется и лежать надоело. Если такая погода продлится на день дольше намеченного, то наш выход наверх отодвинется соответственно на день, а если на два-три-четыре… Приходят парни с Камчатки, а также наши знакомые Мартин, Жоан, Риккардо. Опять в горах звучит гитара. Уже второй месяц «покоряем» самую высокую гору Северной Америки. Из-за такой погоды невозможно предсказать, какого же числа мы сможем достичь вершины. 13.06.02 – это число наметил Матвей, по предварительным подсчетам, поживем, увидим.

Накануне вечером Матвей заваривал себе мюсли в специальном пакете, положив его себе на ладонь. Пакет от горячей воды смялся, и кипяток потек ему на руку. Я, увидев это, глянул ему в лицо. У него задергалась левая щека и веко, но он не проронил ни звука, положил половник в кастрюлю с кипятком, затем осторожно вытер руку.

По приказу Дока мы с Игорем установили температурные датчики себе на ноги, сам прибор лежит в нагрудном кармане. Ноги не чувствуют ни холод ни тепло, в них слабое кровообращение и есть возможность обморожения, а теперь мы в любое время можем узнать температуру наших ног. Когда ложился спать проверил температуру: на левой ноге + 14, на правой +13. После недолгого массажа ноги отогрелись, и температура поднялась на левой ноге +32, на правой +28. Снимем эти приборы только после восхождения, а сейчас нужно привыкать к ним и не забывать регулярно смотреть температуру.

9 июня. Вставать и сегодня никто не торопится. А для меня это хорошо, можно помолиться в «зиме» без помех, попить какао и ждать кто встанет. Олег днем принес новость, что канадцы пошли сегодня наверх. Мы же отложили это дело на завтра. Погода пока не радует, пасмурно, мороз и временами небольшой снег. Обговорили завтрашний выход. Решили действовать по погоде. Если хорошая, то выходим в одиннадцать часов. С высоты 5200 спустились трое итальянцев, двое обморозились, один обморозил лицо, другой руки. Вечером отогревали двоих парней, индийца и австралийца, поднявшихся к нам на высоту 4200 около десяти часов. Одеты они были так, как будто вышли из дома во двор подышать свежим воздухом. Дали им чаю с элеутерококком и по две таблетки никотиновой кислоты. Кружка с чаем тряслась так, что им трудно было сделать глоток, не облившись. Минут через сорок-пятьдесят, они отогрелись и пошли ставить себе палатку.

10 июня. Встали поздно. Матвей говорит, что ругает себя за то, что проспал. Я ждал подъема, но не дождался. Встал, перебрался в «зиму», зажег горелку. Кастрюля с водой стояла на ней. На ночь ее кипятил Борис, но вода успела замерзнуть в лед. Когда вода закипела, я обнаружил в ней остатки вчерашнего супа. Почему-то некоторые считают, что присутствие супа в чае – это нормально. Пришлось кипятить заново.

Погода налаживается. Витек и Степан пошли вниз на 3600 за продуктами, а заодно спустят накопившийся мусор. Здесь такое правило, весь мусор собирать в специальные мешки и спускать с собой вниз на ледник Кахилтна, оттуда самолетом отправят в Талкитну.

Появился мини – компьютер для игры в шахматы. прошел только до пятой позиции, а всего их восемнадцать. Вечером опять были гости, поляки, норвежцы, австрийцы. Европейские альпинисты отличаются от других тем, что с пустыми руками в гости не приходят. Опять гитара, чай, русский кисель почему-то отсутствовал.

После обеда в «зиму» зашел какой-то мужчина. Матвей обрадовался ему, и они начали оживленно говорить по-английски. Матвей вел себя с ним как со старым знакомым. Что-то знакомое было в его лице и для меня, но я не мог понять что. Когда же Матвей сказал по-русски своему собеседнику, что нос-то все-таки он обморозил. Я посмотрел внимательнее на этого мужчину и узнал в нем нашего бывшего соотечественника, который сейчас живет в Бостоне, я уже писал о нем. Нос у него потемнел, и опух так, что глаза стали узкими. Но, не смотря на свое обморожение, он был очень доволен тем, что смог подняться на вершину и благополучно спуститься сюда, на 4200. Лучше бы он не заходил к нам, ведь завтра и нам предстоит выход наверх, а тут лишние переживания, как же будет там, наверху. Выход назначили на двенадцать часов, подъем на девять. Наконец-то!