Библиотека

Часть 4. В пути

Дела в Москве требовали моего участия, и дважды я отлучался с трассы: 18 мая покинул ребят в Брянске – догнал через 5 дней перед Вертиевкой, потом уехал из Киева и воссоединился с командой в Кировограде.
Я не вёл дневник – делал лишь разрозненные записи, но регулярно писал короткие корреспонденции в Советский спорт. Теперь, опираясь на них и на память, описываю путешествие.

11 мая

Первый раз встретился с командой, в гостинице Орленок на первом этаже, в большой светлой комнате.
Они были по одну сторону длинного стола; Федяков, Костяшкин и я – по другую. Хотелось поскорее запомнить новые имена, ведь я знал только Александра Силкина и Юрия Шаповалова. Заранее набросал план беседы. Я спросил, выбрали ли капитана? Да, – ответили они, – Силкина.
Хорошо, что выбор сделан. Капитан обязан знать проблемы товарищей по команде и говорить о них. Другая важная персона – начальник всего поезда, руководитель супермарафона, Анатолий Павлович Федяков. На него возлагается ответственность за жизнь ребят и за успех всего дела, поэтому власть Федякова неограниченна. Он имеет право снять с пробега любого члена команды и любого из группы сопровождения.
Сам я буду как бы инспектором. Поскольку я директор Клуба Приключение, Федяков мне подчиняется, но на трассе все решает Анатолий Павлович.
Я представил ребятам группу сопровождения: Станислав Костяшкин, которого все уже хорошо знали. Правая рука Федякова, штурман, держит в памяти и блокноте имена тех людей в городах по дороге, кто знает о нас и, как мы надеемся, будут помогать нам. Еще Стаса мы называем вперёдсмотрящим: он будет вырываться вперед на машине ГАИ или на велосипеде и выбирать место для стоянки или ночлега. Врач команды, студент?медик четвёртого курса Григорий Слободской; два массажиста?профессионала: Николай Федяков, сын Анатолия Павловича, и Сергей Павлов; механик по ремонту колясок Владимир Бессонов; повар и завхоз Виталий Макаренко; помощник Федякова, ответственный за рекламу и за снабжение Александр Шатохин, который многие годы был членом полярной экспедиции Комсомольской правды – радистом и спортивным тренером.
Мы арендовали Икарус и грузовик?фургон. Икарус ведут два шофера: Анатолий Ефимов и Николай Апилат, грузовик – Владимир Андрианов. Итого в группе сопровождения 11 человек.
Света Трифонова спросила: можно ли со мной поедет Галя – моя сестра? Галя сидела тут же, рядом со Светой. Федяков знал об этой просьбе и предупредил меня о ней. Я решил про себя – нет, нельзя. Состав обсуждался, Трифонова никогда не просила ввести в группу сопровождения женщину. К слову, мы как?то вообще не делили нашу компанию на мужчин и женщин: ни команду, ни группу поддержки. До последнего момента, к примеру, рассчитывали, что будет среди обслуживающего персонала Лена Бурова, но включали ее не как человека при Свете, а наравне с другими, поручая Буровой самые разные обязанности. И вот теперь: можно ли поедет Галя? А кто – Галя? Какая она – Галя? Мы так тщательно подбирали группу сопровождения, так пеклись о том, чтобы люди были надежные, преданные, подходящие друг другу. Как же взять неизвестного человека, пусть даже сестру Светы?
И всё же, несмотря на все эти правильные рассуждения, на вопрос Трифоновой я не ответил отказом, а сказал неопределенно: скорее нет, чем да, но – посмотрим. Нельзя было не видеть, что Света волнуется, и решение далеко не безразлично ей.
К вечеру я понял, что возникла вполне типичная ситуация, когда на принятое уже решение следует поглядеть ещё раз и, возможно, признать, что оно неправильно. Как же в самом деле будет жить Светлана среди восемнадцати мужчин? Даже чисто психологически это непросто. Светлана – часть коллектива. Мы гордимся ею, радуемся, что в команде есть девушка. Не может быть и речи сейчас, что она не поедет в свой родной Кривой Рог. Очевидно (ничего обидного тут нет), что Светлана самый слабый член нашей великолепной команды. Значит, если уж кого?то и поддерживать для общего успеха, то именно ее. Пусть Галя даже не впишется в группу сопровождения – что за беда.
Мы исправили ошибку и попросили Галю сопровождать нас, то есть Свету. Хотели сперва поручить Гале и обязанность повара, но потом решили, что будет ей это непросто, да и наша жизнь усложнится.
Мы говорили на собрании о скорости и о порядке движения. Тренируясь в Саках, ребята нашли для себя оптимальные варианты: они будут двигаться цепью – один за другим, соблюдая между колясками интервал полтора?два метра. На спусках расстояние может возрастать до двадцати и даже тридцати метров, на подъемах сокращаться до полуметра. Во главе идёт самый сильный, самый опытный, но и от замыкающего требуется постоянная внимательность.
Договорились, что параллельно с колясочниками могут двигаться бегуны и велосипедисты из группы сопровождения.
В случае недомогания каждый участник едет в автобусе. То же при серьезной поломке коляски. Смысл этого решения простой: по трассе идет команда, и интересы её выше, чем интересы отдельного спортсмена. Семеро одного не ждут.
В каких ситуациях можно прервать движение? По нужде, для мелкого ремонта коляски (не более 10 минут), чтобы переодеться, получить быструю медицинскую помощь, для подкормки.
Долго говорили о режиме дня. Остановились на следующем: 6.00 – подъём, чай, бутерброды; 7.00 – выезд; 7.00?9.00 – работа; 9.00?10.30 – завтрак, отдых; 10.30?13.30 – работа; 13.00?16.00 – обед, отдых; 16.00?18.00 – работа. Затем вечерняя, стационарная, так сказать, программа: ужин, свободное время и отбой – не позже, чем в 22.00. Семь часов толкают ребята колёса и проходят за это время не менее 70 километров.
Дневки были намечены через четыре?пять, максимум шесть дней: в Калуге, Брянске, Киеве, Кировограде. В конце беседы я просил своих новых друзей непременно высказывать вслух свои неудовольствия, претензии, несогласия – не таить в себе.
Вскоре обнаружилась оплошность: не выбрано место стоянки в ночь с 12?ое на 13?ое – с завтра на послезавтра.
Поскольку лагерь будет рядом с Москвой, в районе Апрелевки, мы проблемы не видели. Виталик должен был поехать и найти место. Но откладывали день ото дня и вот – дождались: канун старта. А ночевать?то ведь надо, и первый блин никак не может быть комом; от первой ночевки, куда больше зависит, чем от любой другой. В Обнинске – это вторая ночь – нас ждут. В Апрелевке никто не подозревает о супермарафоне.
Я позвонил в областную милицию, узнал телефон дежурного по Апрелевке. Старший инспектор, дежурный майор городского отделения милиции Николай Афанасьевич Котенко сказал мне: Мы разучились последнее время слушать и слышать, часто плюём друг на друга, хамим. Закончив это короткое вступление, он стал диктовать телефоны людей из округи, которые, по его мнению, могли бы помочь нам. Остановились на командующем Таманской дивизией.

12 мая

Галя дала согласие сопровождать Свету, и таким образом группа сопровождения расширилась до 12 человек. День начался с крика. Мы поздно загружаемся в Икарус, на полчаса опаздываем в Елоховскую церковь.
В 10 часов завтрак в Макдоналдсе. И тут же, возле ресторана, митинг. Текст моего выступления сохранился, вот он:
В нашем путешествии много первопроходческого. Мы осуществляем первый подобный пробег в СССР. У нас необычно большая команда – 8 человек, а чем больше она, тем труднее. С нами девушка – это сделает мужчин более мягкими, добрыми, однако создаст и трудности, потому что семи парням придется равняться на Свету, приноравливаться к ее темпу.
Вы знаете канадского героя Рика Хансена. Он объехал вокруг Земли и стал героем всей планеты. Он сеет гуманизм и добро. Он вернул веру в жизнь тысячам людей.
Вы хотите пройти дистанцию Москва – Кривой Рог; вы, как Рик, хотите не просто успеха, а через этот успех, через свою победу стать по?новому нужными другим людям.
Друзья, Рик Хансен прислал каждому из вас письма. Вот они... Давайте считать, что Рик едет с нами.
Хотел бы поблагодарить спонсоров: Криворожсталь, СП Москва?Макдоналдс, предприятие Прометей. В Обнинске, Калуге, Брянске – всюду по маршруту нас ждут. Заранее всем спасибо. Спасибо компаньону в организации путешествия – газете Советский спорт.
С изумительной быстротой они умчались вниз по Тверской, которая тогда еще называлась улицей Горького. Они показали класс. Водители Икаруса, видимо, как и все, растерялись, и в один миг между ребятами и домом на колесах набились машины. Икарус, который должен был прикрывать ребят с тылу, сердито распихивал легковые машины, прорываясь на свое законное место. Впереди, со звуковым и световым сигналами, шла машина ГАИ.
Еще одна промашка состояла в том, что мы не купили соков и минеральной воды. Ни грамма. Сегодняшним утром исправляли положение и, к счастью, запасли и напитки, и апельсины. На легковой машине догнали поезд уже в конце Ленинского проспекта.
Проехали Апрелевку и заволновались – где же стоянка? Город остался далеко позади, когда у луки речушки, заросшей ивами, в низинке мы увидели шатёр. Солдаты из Таманской дивизии выбрали отличное место. В палатке горела печь, стояли кровати, застеленные бельем, было достаточно одеял. Вечерняя прохлада сгоняла всех к костру, на котором Виталий Макаренко варганил ужин. Шоссе напоминало о себе огнями фар и шумом колес.
С лейтенантом Олегом Мизуном, высоким спортивным парнем с Дальнего Востока, мы отправились в дивизию, где в столовой я заказал завтрак и закупил можайского молока, яиц, сала, огурцов, сухой колбасы, которая тогда поразила неправдоподобной стоимостью в сто двадцать рублей.
Вернувшись в лагерь, я нашел жизнь спокойной и прекрасной. Недалеко от палатки был воздвигнут походный туалет – полиэтиленовый дом, внутри которого над ямкой, вырытой в земле, стояло инвалидное кресло с дырой, производство, конечно же, Майры. Вторым изолированным строением был душ с горячей водой – гордость Анатолия Павловича; Бессонов при свете карманного фонаря возился с колясками; внутри палатки узкий проход между двумя рядами кроватей занял медицинский шедевр – массажный стол; Федяков?младший с Павловым интенсивно трудились.
Редиска, огурцы, лук занимали достойное место на двух сборных столах. Зелень всегда должна быть частью нашего рациона. Как мне показалось, в первый вечер все были довольны и столом, и ночлегом, и некоторой первоначальной суетой, а затем воцарившимся спокойствием, и уже в этот вечер можно было бы играть на гитаре и петь, если бы не ранний отбой.
Я устроился рядом с грузовиком в своем любимом спальном мешке, думая про себя о тех ошибках, которые скорее намечались, чем совершились вчера и сегодня. Радовался, что в очередной раз всё получается так, как нужно.

13 мая

Мы поднялись в пять, вскипятили чай, приготовили бутерброды и зелень. Ребята удивительно быстро привели себя в порядок, поели, попрощались с армейцами и в 7.18 двинулись. Планировали начать движение в семь, но, право, задержка на 18 минут в первый день – результат очень хороший.
На грузовике я и Виталий завернули в Таманскую дивизию, погрузили приготовленный завтрак из двух блюд в термоса. Так стал вырисовываться стиль питания: либо самим приготовить еду рано утром, либо брать ее готовой в столовой или ресторане и вести в термосах до первой остановки, когда всё будет подчистую съедено.
Сегодняшний день внес коррективы в теоретический режим дня, который мы придумали накануне старта в солнечном зале гостиницы Орлёнок. Утреннее рабочее время растянулось до трёх часов. Второй завтрак стал именоваться обедом, после которого ребята час сладко спали. Затем они брались за колёса, крутили их полтора часа; отдыхали, не вылезая из гоночных колясок: пили воду, соки, ели орехи, изюм, или курагу, или чернослив, шоколад, иногда булочку. Потом работали снова полтора?два часа.
Вот отрывок из моего первого репортажа в Советский спорт:
Теперь я знаю, как трудятся эти семь парней и девушка. Под гору они летят будто саночники по ледяной колее, в гору ползут – догонишь и шагом. Но в среднем бегуну за ними трудно угнаться.
Во время обеденного привала, возле подмосковного Балабанова к нам подъехала Волга, из которой выкатился мальчуган в рычажной коляске. Отец и мать привезли его, чтобы он поглядел на команду, следующую своим ходом в Кривой Рог. Спортсмены пожали подростку руку, поговорили с ним. Голубые глаза мальчика светились счастьем. Думаю, для очень многих восемь героев станут примером стойкости и жизнелюбия.
Теперь я понимаю, в какой степени успех супермарафона зависит от колясок. Они хороши, они суперсовременны, но не предназначены для наших дорог. Далёкий господин Майер, срочно высылайте нам новые запасные детали. Перечень поломок за первые два дня вам продиктуют люди из Клуба Приключение в Москве.
...В наши дни люди ожесточены, мир полон недружелюбия, зависти, корысти. И всё?таки, возможно, это внешнее. По сути?то мы добры и милосердны. Надо раскрыться, и тогда происходит как бы очищение. Похоже, супермарафон – это счастливый шанс показать самим себе свою человеческую сущность. Так много людей уже помогли нам, так светлы их улыбки. Назову некоторых: капитан Владимир Рожнов – инспектор 9?ой спецроты ГАИ Московской области и Василий Паламарчук из той же роты, Вера Тихоновна Артёмова – заведующая столовой № 4 военторга 352, командир взвода из Таманской дивизии лейтенант Олег Мизун. Спасибо.
Первые сто километров супермарафона Москва – Киев – Кривой Рог позади. Настроение у спортсменов хорошее, коляски залатаны. Сегодня мы в Обнинске.
На всех произвела впечатление встреча на центральной площади Обнинска. Возле вечного огня сотни детей с цветами ждали ребят. Было сказано много хороших слов, спортсмены получили подарки, работало телевидение, но главное, запомнившееся – дети и цветы. Вечером была пресс?конференция, из Москвы на автобусе приехали журналисты. Свои взгляды изложил председатель спорткомитета Обнинска бывший северный подводник Адольф Гончаров: Всюду на маршруте вас будут встречать дети. Они главные болельщики, они воспринимают вас без той жалости взрослых, которая, я знаю, вам не нужна. Для детей вы еще больше герои. И именно дети хотят знать, как человек делает себя, свой характер, как сам творит победы.
Миша Климовцов из Брянска поделился: Бывает, малыш рукой показывает – мам, смотри, какая коляска. Мать строго одергивает. И каждый раз я хочу сказать: зачем вы его ругаете. Он прав – ему интересно.
Миша протестует против тупой философии: самое лучшее, что мы можем сделать для инвалидов, это оставить их со своей бедой наедине, не замечать. Уродство не должно было омрачать солнечный фасад общества развитого социализма, поэтому инвалидов прятали по домам, и люди подспудно учились не видеть их. Создавали специальные производства – только для глухих, или для слепых, или для ампутантов. Гордились и продолжаем гордиться этими мануфактурами. А чем гордиться? Почему бы не спросить человека, где ему нравится работать? Ребенку, не зараженному нашей слепотой и глухотой, дано увидеть инвалида и спросить его: А можно мне покататься в твоей коляске?
Нас потчевали в Обнинске разными вкусными блюдами, атмосфера была исключительно доброй, я бы сказал, весёлой и легкой. День выдался солнечным, теплым, и одеты люди были по?летнему: шорты, лёгкие платьица. Наши спортсмены – светлые и парадные – тоже лучились радостью, и на этом летне?домашнем фоне совершенно неожиданно появились два странных мужа, словно запечатанные в тёмные элегантные костюмы, при галстуках, в поскрипывающих штиблетах, прямо?таки люди из Скотланд?Ярда. Еще более странным показалось то, что оба поцеловали Свету, подсели к ней за столик (дело происходило в столовой интерната).
Потом выяснилось, что эти джентльмены из Кривого Рога: Валерий Николаевич Мирошниченко – заместитель председателя горисполкома и Иван Иванович Коваленко – председатель горспорткомитета. Отцы города приехали лично, чтобы увидеть Трифонову, а главное, конечно, обсудить, каким будет финиш в Кривом Роге. Сразу после обеда состоялись бурные дебаты. Вечером на пресс?конференции Мирошниченко сказал, что Криворожский горисполком стал спонсором супермарафона, выделил на него 10 тысяч рублей. Его речь была очень уместной и умной.
Сразу после обеда Володя Бессонов начал ремонт колясок. Мы вернулись с пресс?конференции – работа продолжалась. К сожалению, Бессонов не нашел в Обнинске аргоновую сварку для починки треснувших титановых трубок. Сварка – теперь наша постоянная цель.
И еще событие. Вчера к персоналу сопровождения присоединилась Лена Кожина из Клуба Приключение, которую мы назвали группой психологической поддержки. Отношения у Лены со спортсменами очень тёплые, она укрывает их на остановках одеялами, поит соком, водой, раздает подкормку, помогает Макаренко во время большой еды – днём и вечером, моет овощи, моет посуду, помогает мне своими напоминаниями. Она секретарь Клуба, машинистка, отдел кадров, и без нее в Москве стонет мой заместитель Александр Шумилов, но супермарафон сейчас – главное дело Клуба, и все силы отданы ему.
Стоим в школе?интернате, но не в простой школе, а в специальной. Детишки тут с умственным отставанием, то есть по сути?то инвалиды. Какой прекрасный концерт подготовили они. Представьте себе: большая комната, с одной стороны зрители – восемь мест в партере заняли колясочники, в амфитеатре группа сопровождения, гости из Кривого Рога, местные люди. С другой стороны комнаты – суета, детишки толпятся у дверей и в коридоре, по очереди появляются, исполняют номера – танцуют или поют или читают стихи, и после каждого номера кто?то из спортсменов выезжает к артисту и дарит ему цветы. Господи, как хорошо, как рады всему этому ребятишки. И как ужасно, что из?за своей инвалидности они обделены радостью.

И снова Обнинск (из записей Ирины Григорьевой)

Солнечным августовским утром, ровно два месяца спустя после финиша супермарафона, по маршруту Москва – Киев – Кривой Рог, пройденному ребятами на инвалидных колясках, отправился на машине экипаж из трех человек.
Двоим эта дорога была не в новинку. Водитель Геннадий Васильевич Кочуров проезжал ее при разведке маршрута со Стасом Костяшкиным еще в феврале, в пору подготовки супермарафона. Во второй раз Стас прошел трассу в составе группы сопровождения. Теперь ему предстоял третий дубль, в котором он должен был стать экскурсоводом по памятным местам для одного из авторов будущей книги, – для меня. В мои обязанности входило записывать всё мало?мальски достойное внимания. Благо, Геннадий Васильевич – водитель от Бога, и так плавно вёл свой автомобиль по фирменным российским ухабам, что мне удавалось на полном ходу делать пометки в блокноте.
Кроме всего прочего, нам поручалось встретиться в пути с людьми, своей поддержкой и помощью обеспечившими удачное завершение пробега, и вручить им Почетные грамоты ЦК ВЛКСМ и благодарности за содействие. Думаю, после самороспуска комсомола эти грамоты приобрели особую, истинно историческую ценность: больше их никто никогда не получит, они станут раритетами.
Итак, у меня появилась редкая возможность отправиться по следам гоночных колясок фирмы Майера. Конечно, я не отказалась.
Начало поездки напоминало день старта, разница была в одном: столбики с километрами вдоль дороги мелькали куда быстрее. Преодолённое расстояние, дарившее гонщикам ощущение победы, в машине особой радости не приносило. Но в Обнинск я стремилась не зря, это стало ясно сразу, как только мы со Стасом перешагнули порог кабинета директора вспомогательной спецшколы?интерната.
– Костенкова Анна Николаевна, – представилась директор, миловидная и очень общительная. – Анна означает благодать, так меня в честь бабушки назвали, – тут же пояснила она и заулыбалась, узнав Стаса, чьи авангардные шорты и шлепанцы на босу ногу вызывали неизменное лёгкое замешательство во всех райкомах и горкомах, приковывая к себе первоочередное внимание.
Анна Николаевна с видимым удовольствием вспоминала встречу с участниками пробега:
– Для школы это был торжественный день. Мы готовились, как к великому празднику. Ребятки все чистили, драили, мылись, гладились, хоть и с утюгами плохо. Я ведь еще на линейке сказала им, что у нас будут необыкновенные гости. Пока ждали марафонцев на колясках, я даже сначала плакала, но когда встретила их – душа отлегла.
Встречали гостей на улице хлебом?солью. Какие сильные, умные, красивые ребята! После общения с ними наши дети находились под ярким впечатлением. Мы готовили концерт, праздничный ужин. Заказали торты в кооперативе Бисквит, и его руководитель Валентина Анатольевна Войнич дала дополнительно несколько тортов сверх заказа, так что с избытком хватило на всех. Наши воспитанники получили на память о встрече энциклопедию Великая Отечественная война 1941?1945 гг.. Света Трифонова сделала памятную надпись, и все члены команды расписались.
Видеокамерой мы отсняли встречу и проводы. И потом за участниками супермарафона следили до самого Кривого Рога, делали вырезки из газет, собираемся оформить витринку для музея истории школы. По телевизору как начнётся программа Время, – ребята садятся и ждут сообщений о пробеге.
С инвалидами контакты у нас развиваются, это была не первая встреча. Скоро нашей школе исполняется три года. Кстати, мы сами устраиваем спортивные олимпиады, где занимаемся всеми видами спорта.
Прощались с радушной Анной Николаевной, когда Стас авторитетно изрек:
– Между прочим, здесь был самый вкусный каравай их тех, которыми нас встречали.
У меня не было оснований ему не верить.

14 мая

Дистанцию от Москвы до Кривого Рога мы измерили по карте – около 1400 километров. Но города от трассы находились на приличном расстоянии, к примеру, до Обнинска километров восемь. Самое простое для спортсменов проехать эти довески на автобусе. Но кто же тогда поверит, что они сели в машину у городской черты, а не раньше? Идти же в город своим ходом значило существенно увеличить дистанцию. Как быть? Ребята в колясках не лишены честолюбия, и решение было достойным: до места ночлега – всегда своим ходом.
Обнинские хозяева, от души желая нам добра, утром предложили вывезти нас на трассу Москва – Киев не в том месте, где мы свернули вчера, а в другом – впереди, километров за 12, и это было бы резонно: вчера сделано 8 километров излишка, давайте как бы приплюсуем их к сегодняшнему пути, пройденному руками. Александр Силкин посовещался с товарищами, и мы поехали точно в то место, где вчера прервали продвижение к Киеву.
Нас провожали добрые люди: Раиса Ивановна Скрипицина – заместитель председателя горисполкома, Адольф Сергеевич Гончаров, Людмила Валентиновна Шапиро – депутат горсовета, ответственная за культуру, Николай Михайлович Конев – директор местного коммерческого предприятия Русник, которое стало одним из спонсоров пребывания команды в Обнинске.
...На дороге много всякого хлама, кромка леса так же загажена. Вспоминаю хорошо знакомую супертрассу Монреаль – Оттава. Идеальная чистота. Правда, в лес не очень?то войдешь – частная собственность, стоят соответствующие заборчики, и надпись: private, но если в цепи этих частных владений есть все?таки разрыв, и ты углубишься в лес, то впечатление возникает такое, будто нога человека здесь не ступала. Бросить на землю бумагу, полиэтиленовый пакет, шкурку банана, банку из?под кока?колы в голову придет разве что советским туристам.
Отстал Силкин. Что случилось, Саша? Среди мусора на шоссе нашел металлический уголок – пригодится для починки колясок.
И снова к расстоянию от Москвы до Кривого Рога: добавился весомый отрезок в 16 километров – от шоссе до Калуги. Въезжаем в город на колясках, и это решено загодя. Перед самым центром, перед площадью В.И.Ленина, где нас ждут, длиннющий подъём – километра два. Идем рядом с ребятами очень медленным шагом. Вспоминаю видеофильм о путешествии Рика Хансена по Китаю. Вот он едет по Китайской стене, и иногда здесь так круто, что сзади его подталкивают друзья. Мы помочь Свете и парням хоть сколько?нибудь не можем, у каждого самолюбие обострено, каждый хочет быть не хуже других. Вы знаете, как велосипедист преодолевает подъем – встает на педали, включая в усилия вес тела. У ребят, конечно, та же потребность увеличить давление на колёса. Но как это сделать? На руки ведь не встанешь. Чаще толчки, каждый толчок более мощный и более долгий, головы опущены, гонщики пригнулись, чтобы вес тела помогал толкать колеса. Чувствуется, что работа адова.
Вот моя корреспонденция в Советский спорт, написанная в этот день:
Когда мы готовили свой пробег, один из главных руководителей Калужской области сказал Стасу Костяшкину: Своим путешествием вы сорвёте нам посевную. Видимо, имелись в виду проблемы на дорогах области.
Не думаю, чтобы это было так. Восемь инвалидов в своих роскошных спортивных колясках по нашим на редкость плохим дорогам идут узкой цепочкой один за другим. Машина ГАИ впереди, на расстоянии 20?30 метров, чтобы выхлопные газы не мучили членов команды. Автобус и грузовой фургон – сзади, вплотную к спортсменам. Никаких пробок, никаких происшествий. Правда, два раза машины, обгоняющие нас, вклинивались в узкое пространство между автомобилем ГАИ и инвалидами, как бы подсекая их. Мы видели это из автобуса, было страшно и тоскливо: каково там колясочникам?
Недорогие товарищи, примите слова презрения от нашей команды (кому адресовать их: водителям или хозяевам – обе машины были чёрными Волгами).
На митинге, который организовали для нас областные и городские инвалидные организации, от имени Советской власти не выступил никто. Ребята из Калужского Спутника были сердечны и искренни в своём гостеприимстве. Однако взяли с нас деньги на полную катушку.
Мы стремимся начать движение в семь утра. Лидер, задача которого задать скорость и распознать все ямы и бугры на асфальте, меняется. Поднимая одну или другую руку, он показывает остальным, как обходить препятствие – слева или справа. Под горку несутся по синусоиде. Пригибаются к крохотному рулю, вжимаются в глубокие сиденья. Смотреть жутковато – слишком уж хрупка эта неразрывная пара: трехколесное гоночное кресло и человек.
Всех волнует проблема сохранности колясок. Ежедневно случается масса мелких поломок. Бессонов с блеском устраняет их. Все уже спят, а он возится со спортивными чудами. Пока все хорошо, однако запасных деталей практически нет. И через газету я опять обращаюсь с просьбой к далекому господину Вильгельму Майеру срочно прислать запаску.
Вечером мы все вместе. Александр Сухан играет на гитаре, и сегодня в калужской гостинице к нему присоединился Юрий Шаповалов, который импровизировал на фортепьяно. Ребята хорошо поют. Вечером, в уютной атмосфере, близкой к домашней, мы поздравили Светлану с личным рекордом – прошла за день 86 километров. Я спросил парней: Для кого эта цифра также рекорд? Оказалось, для Сергея Шилова и Александра Сухана. Поздравим их!

15 мая

Чуть забрезжил рассвет, когда на грузовике я уехал в Москву. Забили кузов тем, что оказалось ненужным. Наоборот, в Москве Анатолий Федяков приготовил много добра, которое должно быть с нами. Перед стартом оно не было готово, но теперь догонит, и сам Анатолий Павлович, завершив обширный круг дел в Москве, присоединяется к поезду, приступает к своим непосредственным обязанностям.
Все уже спали, когда Федяков и я появились в Калужской гостинице. Как прошел день? Света Трифонова в своем дневнике, который опубликовала газета Кривбасс?информ, написала:
В Калуге для нас организовали интересную экскурсию по городу. А потом мы поехали в детский дом для больных церебральным параличом. Дети?инвалиды, что может быть страшнее? Нет взрослых, которые захотели бы им помочь хотя бы материально.
Дети радовались встрече с нами, дарили нам конфеты.
Я услышал немало эмоциональных слов об ужасных условиях, в которых живут и лечатся совершенно беззащитные существа. Миша Климовцов сказал, что больше в подобные учреждения не пойдет – его нервная система не выдерживает. Из Москвы мы привезли надписи, изготовленные художником Клуба Юрием Голенковым: Клуб Приключение, Супермарафон Москва – Киев – Кривой Рог 1400 километров, СП Москва?Макдоналдс, Криворожсталь, В СССР 28 миллионов инвалидов, Где ты, отечественная коляска? Мы хотим быть равными среди людей. Слова были красиво написаны на ватмане, и заняли место на стёклах внутри Икаруса. Эффектные наклейки Майра на автобусе и грузовике были теперь не одиноки. Автобус одновременно и повеселел, и приобрел значимость: люди читали тексты, и надеюсь, хотя бы некоторые понимали, о каком равенстве идет речь.
От гостиницы до развилки трассы ехали на автобусе, готовы начать движение, но нет машины ГАИ. Её нет пять минут, десять, пятнадцать. Так обидно: рано?рано разбудить ребят, не доспать, носиться утром, как угорелым, и вот теперь стоять без всякого дела и смысла. Приняли решение ехать без сопровождения. Вперед пустили Икарус, с тылу шел грузовик. Милицейская машина ГАИ догнала нас через 20 минут. Я готов был сказать гаишнику самые грубые слова, но вдруг он – симпатичный парень лет 28, высокий, кажется, лейтенант – признался:
– Извините, пожалуйста, я проспал. Всё время смотрел на часы – боялся опоздать хоть на минутку, а в 6.30 заснул.
Его извинения были настолько искренними, что браниться расхотелось. Когда же выяснилось, что у виноватого болят зубы, растерянность и досада сменились сочувствием и даже симпатией.
Возле дороги паслось большое стадо коров. Валера Головин ласково замахал животным: Привет, привет. И тут все стадо двинулось на ребят. Я думал: коровы никогда не видели человека в коляске, как они прореагируют на такое с их точки зрения чудище? Не знаю, разделял ли пастух мои опасения, но коровы были им остановлены.
Я бежал рядом с Шаповаловым и Колычковым и слышал их разговор:
– Чувствуешь, молоком пахнет? – спросил Юра.
– Ты не забыл его запах? – откликнулся Евгений.
– А ты умеешь косить? – продолжал Юра. – Как я люблю косить.
Любил косить – мысленно поправил я Шаповалова. Но тут же спохватился. Почему бы не косить, сидя в коляске? Инвалиды без рук ловят рыбу, инвалиды без ног катаются на водных лыжах. Они могут, только надо чуть?чуть помочь им. И тогда многое для них останется в настоящем времени.
Сегодня ехал на велосипеде рядом с Силкиным. Он рассказывал о своем деревенском детстве. По вечерам мы встречали колхозное стадо. Если первой шла белая корова, значит, завтра будет солнце, если тёмная – будет пасмурно.
То ли прекрасные среднерусские места виной, то ли ощущение скорости движения, но глаза у ребят счастливые, и мысли добрые, радостные.
Мы готовились к плохому пути за Калугой и сменили гоночные изящные колеса на тяжелые дорожные. Лишь Света осталась на скоростных. Почему? – спросил я Силкина. На дорожных?то куда труднее, – пояснил Александр. – Вот и решили облегчить Свете жизнь. Если она сломает свои гоночные колеса, кто?нибудь из нас отдаст ей свои.
Хуже этой дороги быть не могло. Ребята, следуя за милицейской машиной, то и дело перебирались на встречную полосу движения – там вроде бы меньше выбоин.
Они смеются: потом скажут – восемь инвалидов дорогу разбили так, что ехать невозможно.
После обеда пошел нудный и холодный дождь. На коротком привале я услышал очередную шутку. Светлана, показывая на грудь, сказала:
– Смотрите, какое украшение.
На майке в виде аккуратного кулона скопились капельки грязи, летящей из?под переднего колеса.
У нас не было предварительной договоренности о ночлеге в Сухиничах – намеревались поставить лагерь на воле, а тут дождь. Казалось бы, трудности ожесточают, ты еще больше хочешь проявить свои возможности, сильнее стремишься к победе, и я думал, что у ребят именно такое настроение. Так, после трудного дня в арктическом лыжном походе чуть ли не радуешься сильному ветру и борьбе с ним – даже он бессилен помешать тебе. Я искал в каждом из парней этого настроения, но не находил, пытался вызвать его, но чувствовал, что терплю поражение. Парни мерзли и, наверное, боялись своей беззащитности перед холодом, сыростью и простудой.
Выходило, что наша первоначальная идея – часть ночевок устраивать в поле – терпит фиаско. Стас, который съездил в Сухиничи, выяснил, что гостиница есть, но никудышная, туалет общий и на втором этаже – стало быть, не для нас.
На въезде в Сухинический район нас встретили хлопцы с цветами. Похоже, они стояли под дождем давно, но я, парализованный мыслями о ночлеге, почти не обратил внимания на встречающих, а спортсмены, конечно, оценили и терпеливое ожидание в ненастье, и удивление, застывшее в глазах мальчишек, и цветы. Ребята в колясках чутки ко всем внешним оценкам: прохладце, равнодушию, восторгу. Реакция публики для них очень важна, они как бы ждут одобрения и, не встретив его, страдают, а найдя, наполняются радостью и счастьем. Что же нам делать? Раздражаешься, мечешься, злишься. И снова я спрашивал Головина, Климовцова, Шаповалова: Как быть? надеясь услышать: А, что там, – поставим палатку. Ребята понимали, какого ответа я жду, и не хотели меня разочаровывать, но и согласиться на холодную ночевку не могли, поэтому мялись, отнекивались.
В таком состоянии лучше не торопиться, чуточку потянуть время. И вот вспомнили: подъезжал к нашему поезду председатель местного колхоза Виктор Забашта, предлагал переночевать у него. Стали искать Забашту и нашли – вот он в своем радиофицированном газике.
– Да, да, давайте ко мне, – подтвердил Виктор Владимирович. – Есть пустой трехкомнатный дом, отопление электрическое и нагревается в два счета. Рядом столовая, и вы сможете себе приготовить пищу. Флягу молока и мешок картошки я дам. Сейчас начнем топить баню – после ужина можно париться.
Весь этот план мы разыграли словно по нотам. 15 лет Забашта здесь, хотя сам родом из Краснодарского края. Было интересно услышать мнение председателя о супермарафоне Москва – Киев – Кривой Рог. Я вспомнил разговор в Калужском облисполкоме, что мы помешаем посевной. Забашта засмеялся:
– Во?первых, у меня всё посеяно и посажено. А во?вторых, цепочка колясок помешать никому не может. Транспортных проблем на дорогах вы не создаёте. А вот за то, что привлекаете внимание людей к положению инвалидов, – низкий поклон.
Молодцы ребята. Они показывают нам, что в любой самой сложной ситуации не надо терять присутствие духа. В сегодняшние времена их пример нужен всей стране.
– Мы не видим инвалидов, – продолжал Забашта. – Нам так удобнее. Ваш пробег откроет многим глаза.
Хлопот множество: подмести пол, поставить кровати, нагреть помещение, приготовить ужин, постирать бельё. Все работали дружно и радовались – вариант нашелся прекрасный: избежали гостиничных неприятностей и трудностей и убереглись от сырой ночёвки. Решение всех устраивало, никто не был обижен, и каждый торжествовал не столько за себя, сколько за общий успех. Нам повезло, но все понимали: везение пришло не слепое, есть в нем наша собственная заслуга, поэтому гордились. Вечером разъяснело, а ночью бушевала гроза и дождь лил как из ведра.

17 мая

Забашта посетовал на горожан:
– В прошлом году на майские четыре дня никто не работал. Мы?то, понятно, вкалывали – разгар посевной. Ни одна страна мира не может позволить себе такую роскошь – гулять четыре дня в начале мая.
Вместе с Забаштой нас провожал председатель городского спорткомитета Юрий Николаевич Губочкин. Именно он встречал супермарафонцев вчера вместе с учащимися сельского ПТУ № 17. Губочкин поделился впечатлениями:
– Когда слышишь об этом пробеге, невольно спрашиваешь себя – неужели едут сами? Теперь мы увидели: не только сами, не только едут, но не садятся в автобус даже под дождем. А после 80 километров пути как ни в чем не бывало картошку чистят. Верьте – не верьте, мои ребята просто потрясены, они стали, по?моему, другими людьми. Думаю, что воспитательная роль пробега огромна.
Салон Икаруса используется на все сто. На первых четырнадцати местах размещаются, когда есть в этом необходимость, спортсмены, сидят Галя, Лена, Федяков старший, Шпаро. (В автобус мы вносим ребят на руках – операция нетрудная.) Глубже в салоне сиденья сняты, и пространство слева занято колясками. Днем, когда спортсмены идут по трассе на гоночных майровских, тут восемь комнатных кресел. Вечером или утром, если все мы разъезжаем в автобусе, здесь умещается полный арсенал – шестнадцать колясок. Справа высокая горка матрацев и одеял. В хвосте автобуса еще шесть?семь сидячих мест, на которых живут Шатохин, Федяков?младший, Павлов, Костяшкин, Слободской. Громоздятся ящики с пустыми бутылками и банками, стоят коробки с едой и питьем, мешок с мусором. Черные пластиковые мешки for garbage мы взяли в ресторане Макдоналдс, собираем сор за собой на всех привалах. Очень удобно. Сбор мусора – некоторый, по?моему, приятный ритуал. Всегда радуешься чистому месту после лагеря. Но надо сознаться, что некоторые из нас делают это, так сказать, из?под палки, а не из рефлекторной потребности. То и дело кто?то бросает бумажку или шкурку апельсина в кусты, и вовсе не из духа противоречия, а по привычке. В салоне висят на веревках мокрые вещи. На верхнюю полку засунуты сувениры, которые преподносят ребятам: книги, посуду, полотенца. Эти презенты мы стараемся дифференцировать, иначе образуется полная каша, и кому что подарили – не восстановишь. А ребята, между прочим, всем этим дорожат.
В салоне есть магнитофон и кассеты, большую часть времени играет музыка – разная: от туристских песен до тяжелого рока, громкость тоже варьируется. Ясно, что сложились личностные музыкальные симпатии и антипатии, и поразительно, что пока никто не поссорился.
Еще в Калуге у Сережи Шилова поднялась температура. Сегодня, видно, ему совсем невмоготу. Поэтому он сменил упрямство на благоразумие и весь день едет в автобусе, спит на горке матрацев.
На коляски установлены маленькие компьютеры. Понятно, что они дают постоянную пищу для ума спортсменов. Обсуждаются самые разные количественные характеристики движения. Важнейшие складываются в статистику. Она бесценна, ибо только ею и можно руководствоваться, планируя путешествие.
13?го, 14?го, вчера и сегодня мы стартовали соответственно в 7.18, 7.25, 7.40, 7.25. Вчера, как помнит читатель, четверть часа ждали заснувшего сотрудника ГАИ, у которого болели зубы. Выходит, время старта за четыре дня очень стабильно: 7.18?7.25. Делаем простенький вывод: после подъема спортсменов в 6.00 на сборы уходит все?таки не час, а больше: час двадцать – час двадцать пять.
Теперь об утренней работе. В те же четыре дня ребята с утра крутили колеса: 2 часа, 2 часа 50 минут, 3 часа 10 минут, 2 часа 40 минут. И, наконец, о километраже за день: 61, 86, 80, 75 километров.
На дневном привале остановились на опушке рощицы. Лес намного чище, чем в Подмосковье и под Калугой, ну прямо?таки другой мир. Аккуратные пушистые сосенки, цветы, густая трава манили чистотой и свежестью. Однако лежали на зелени странные желтые пятна, будто оспины на гладкой коже. Высохшая трава и жухлые листья. Что это? Быть может, химикаты рассыпаны?
Сперва Силкин, а потом Шаповалов встревожились – никак это следы нашествия Чернобыля? Можно ли здесь пить молоко и есть зелень?
Беспокойство участников, как и любой их физический или душевный дискомфорт – негативный фактор. Хорошо бы побеседовать с компетентными людьми, – подумал я, а вслух вспомнил, что в районах радиоактивного заражения трава растет гуще, выше и сочнее, а не высыхает на корню.
Нас ждал приятный сюрприз. В красивом месте, на окраине густого хвойного леса, стояли две палатки, схожие с той, что возвели армейцы из Таманской дивизии под Апрелевкой.
Обжили поляну, потихоньку заселили палатки, ужин готовился на костре. Нашими гостеприимными хозяевами были жители города Жиздры. Мы познакомились с Павлом Николаевым – руководителем военно?патриотического Клуба Полоса; Игорем Амельным – секретарем Жиздринского райкома комсомола, который к тому же возглавлял Жиздринское отделение Союза ветеранов Афганистана; Николаем Блиновым – председателем спортивного общества профсоюзов; Ириной Гейко, Володей Соколенко.
Встречал нас и очень существенно помогал Владимир Николаевич Викторович – первый секретарь райкома партии, а Геннадий Михайлович Бошко – зампред исполкома – прочел лекцию о последствиях Чернобыльской катастрофы и о том, как коснулась она данной местности. После рассказа наши мнительные спортсмены успокоились и могли спокойно за обе щеки уплетать уху из рыбы, пойманной в здешней речке парнями из Клуба Полоса.
Вечер затянулся. Костерок и гитара не отпускали, как магнит. Афганские песни сменил украинский репертуар Сухана. В 23 часа я стал взывать к благоразумности парней – пора спать.

18 мая

Вчера ребята зарезервировали километры у сегодняшнего дня. Поравнявшись с жиздринской поляной, выбранной для нас воинами?афганцами, пропилили дальше километров шесть. Обратно к поляне ехали, понятное дело в Икарусе, и сегодняшний день тоже начали в нём, прошли до крайней отметки вчерашнего дня, и тут в 7.30 взялись за собственные колеса.
Сережа Шилов снова на коне – поправился. Вчера приезжал врач из Жиздры, смотрел его. Сергей просто объяснял свое быстрое выздоровление:
– Мама дала с собой банку клюквенного варенья. Я ее забомбил целиком – сразу полегчало.
Через три часа хода – привал. Сперва находим съезд с шоссе, подходящий для колясок и грузовика. Икарус остается на трассе. Участники супермарафона меняют коляски. Майровские красавицы стоят возле автобуса, а в комнатных Света и парни едут к выбранному месту.
Бригада сопровождения делает все бегом. Несем надувные матрацы и одеяла – постель для ребят. Это первое, и кто хочет, может сразу прилечь. (На случай дождя есть тент). Затем ставятся два разборных стола. Тащим термосы с заготовленной утром едой. К примеру: молочная каша и котлеты с гарниром. Тут же зелень, соки, вода, хлеб. Шатохин разводит костер. Поспевает чай, и непременно есть что?то к чаю: булочки, конфеты, печенье, вафли, варенье.
Спортсмены занимаются мелкими личными делами. Идеальный вариант: они готовы к трапезе, и еда их ждёт. Поесть, а потом уже блаженно вытянуться на мягком ложе. Спят ли они, бодрствуют ли, но в любом случае отдыхают – мускулы расслабляются, Федяков младший и Павлов делают массаж.
Хороший результат, если через 30 минут после остановки все восемь закончили обед. Члены группы сопровождения могут немного перевести дух, ибо известно, что в запасе есть как минимум полтора часа. Поели, помыли посуду, убрали столы, термоса. Все это водворяется в грузовик?фургон. И вот – время, будим ребят. Уже через четверть часа они в спортивных колясках, комнатные затаскиваются в Икарус...
После обеда начались разговоры, что надо менять колёса – возвращать тонкие, элегантные, ведь въезжаем в Брянск. Я было запротестовал, но понял, что Миша Климовцов уже заручился согласием своих товарищей. Он хотел щегольнуть в родном городе, а остальные семь, во?первых, были солидарны с Климовцовым, а во?вторых, радовались поводу взяться за скоростные легкие колёса.
Возле знаменитого памятника воинам?водителям нас ждали. Машины на подступах к памятнику включают сигнал. Сочетание монумента и тревожащих звуков создаёт сильный эффект. Отсюда своим ходом под дождиком пошли на поляну Партизанской славы.
Вечером я уехал в Москву, поэтому о следующих днях знаю лишь понаслышке.

19 мая

Дневка. Света Трифонова записала в дневнике:
Замечательные места. Весь город утопает в зелени, удивительно лёгкий воздух. В перерыве футбольного матча между брянским Динамо и рязанским Торпедо наши герои, все восемь, провели показательную гонку. Соревнование получилось, как и следовало ожидать, натуральным, и первым под рукоплескания стадиона финишировал Колычков.
В Брянске есть свой физкультурно?оздоровительный клуб инвалидов Пересвет, стоят тренажёры, столы для армрестлинга. Возглавляет клуб энергичный председатель. Однако посетителей немного. Кто стесняется, кто добраться без посторонней помощи не может. Своего транспорта у Пересвета нет, найти автобус – почти неразрешимая проблема. С деньгами безнадёжно туго.
Супермарафонцы в красивой форме, на гоночных валютных колясках, сопровождаемые эскортом машин, на фоне этой всеобщей бедности выглядят почти баловнями судьбы. Их каждодневная черновая работа остаётся за кадром, и чисто внешняя сторона может вызвать и зависть, и раздражение.

20 мая

Весь день с ребятами был представитель инвалидов из города Локоть. Изучал, как устроены коляски, смотрел, рисовал. Намеревается воспроизвести...
Долгие дебаты по поводу режима дня принесли новый результат. Теперь после утренней работы привал увеличен: команда отдыхает не два, а три часа. Небольшие травмы на ногах у Головина и Сухана. Немудрено – ведь ноги постоянно трутся одна о другую. Появляются волдыри.

21 мая

Только устроились на дневной отдых, как пошёл сильный дождь. Группа сопровождения, наконец, смогла проверить свои теоретические построения: над постелью из надувных матрацев натянули полиэтилен. Сон спортсменов не был нарушен.
Запись Светы Трифоновой в этот день: В Севске очень хорошо встречали. Замечательные женщины на кухне в ресторане накормили абсолютно домашней пищей – зразами и блинчиками. Провожали со слезами на глазах. Когда выезжали из Севска, погода была похожа на осеннюю. Что чувствует человек под дождём? Кажется – ничего приятного. Но вот слова Жени Колычкова:
– На привале из коляски лучше не вылезать. Сядешь в автобус – там сухо, разогреешься, потом выходить не хочется. Мне лично под дождем легче идти – будто силы прибавляются. И настроение хорошее. С горки несешься – скорость, брызги, азарт просыпается, все парни кричат. Так здорово!

22 мая

Пересекли границу с Украиной. В Сумской области попался мучительный участок – наждачное покрытие: гравий и щебенка, залитые гудроном. Предстояла тряска, от которой все внутренности болели. Стас Костяшкин решил проявить заботу о ближнем и предупредил Трифонову о приближающемся испытании.
Света с обидой рассказывала:
– В этот вечер Стас испортил мне настроение. Говорит, смотри, Света, это тяжело – два дня по 70 километров тряски. Намекал, не поеду ли я в автобусе. Я расстроилась. Избавиться, думаю, от меня хотят?
Разумеется, Трифонова сама прошла это расстояние. Право, она вызывает восхищение. Парни?то идут с запасом. Как раз участие Светы и лишает их возможности исчерпывать до конца свои силы. Она же каждый раз выкладывается полностью. Галантные мужчины постоянно заботятся о Светлане. При сильном ветре, к примеру, берут её в кольцо из семи колясок. Ночевали в Глухове, где ребят разместили в детском интернате. Как обычно, очень тепло приняли.

23 мая

Дневник Трифоновой: Был интересный случай. Нас догнал КамАЗ, и его водитель закричал: Ребята, молодцы! Я вас по телевизору видел!. А потом мне: Сразу хотел вам цветов подарить. Так что, считайте, подарил. И уехал. А через полчаса вернулся и положил мне на колени огромный букет сирени.
Водители – главные свидетели пробега. Они тормозят свои грузовики, автобусы, траллеры, гудят, высовываются из кабин, машут руками. По?моему, они относятся к колясочникам не как к инвалидам, а как к своим коллегам: тоже за рулём, да ещё сами колёса толкают.
Ночевали в Батурино.

24 мая

Рано утром я вернулся в Брянск, через несколько часов добрался на поезде до Кролевецка. Сижу в кабинете председателя горисполкома Георгия Трифоновича Журбы. Он расспрашивает, чем помочь. Заходит человек с поврежденной рукой. Включается в разговор:
– Нет, я не понимаю вашего супермарафона. Люди должны прятать своё увечье, а вы выставляете его напоказ. Всю жизнь я скрываю вот это, – подбородком он показывает на свою беду. И в самом деле не видно, что там под пиджаком – протез ли, культя?
Но почему, почему надо прятаться? Чтобы не раздражать окружающих или из общих эстетических соображений? Ведь и пожилые люди не всегда вписываются в картину здоровья и преуспевания. Могут не нравиться лысые, или, скажем, зеленоглазые. Опасные рассуждения.
Сколько в стране спинальников? Восемь миллионов? Вернусь к призыву: Всё для блага человека. Лозунг красивый, но по отношению к инвалидам не просто лицемерный – коварный. Для их блага не производились коляски, не делались пандусы на тротуарах, их встречали крутые ступеньки офисов и аптек, магазинов и библиотек, им был закрыт доступ в обычные школы, в высшие учебные заведения, в театры, в концертные залы, в кинотеатры. 70 лет их учили убогости.
Как много зависит от позиции самих инвалидов: по?прежнему они будут прятаться или заявят о себе во всеуслышание, будут добиваться права на обычную жизнь, на равенство.
Заместитель председателя горисполкома Михаил Борисович Дидых проводил меня до шоссе, до поста ГАИ, мимо которого наш поезд промчался два часа назад. Симпатичный парень из молдавского села Кожучино Георгий Цурканов подвез меня на своём могучем траллере. И вот снова с друзьями, на душе хорошо и празднично.
Вечером в Вертиевке нас встретил первый секретарь Неженского райкома комсомола Игорь Приходько. С поста ГАИ я без труда дозвонился до стенографисток Советского спорта и передал в газету две странички. Вот небольшая часть той корреспонденции:
Пишу, когда ребята проходят 777?й километр. Заканчивается 13?й день пути. То есть середина дистанции позади.
...Нередко лица людей, которые нас видят, выражают недоумение, жалость. Теперь, когда наш караван приближается к Киеву, хочу обратиться к его жителям. Не надо жалости, она не нужна ребятам. Приветствуйте героев и кричите что?нибудь веселое или просто: Давай, давай!

Ночёвку в помещениях местного оборонно?спортивного оздоровительного лагеря Неженского района организовали нам два симпатичных человека: начальник лагеря Федор Федорович Чайка и завхоз Александр Дмитриевич Образцов.
В этот вечер, соскучившись о ребятах, я затеял давно задуманное – стал расспрашивать их о жизни, задавал вопросы и записывал ответы. Намеревался в будущем написать о них – предельно стойких людях, пример которых важен для всех.
Очерки о ребятах читатель найдет в конце книги – сделала их Ирина Григорьева, а сейчас, всё?таки, фрагменты из тех моих бесед.

Валерий Головин, 27 лет, город Николаев

– На какие деньги ты жил после травмы?
– Пенсия и страховка. Сейчас пенсия 200 рублей, раньше получал 120. Застрахован был на 2000.
– У тебя есть девушка, ты собираешься жениться?
– Есть, но жениться пока не планирую – на пенсию не проживёшь.
– Как ты приобщился к спорту на колясках?
– Чем?то надо было заниматься. Прошел Московский международный марафон мира за 2.40, причем 20 минут ремонтировал коляску. Для первого раза неплохо.
– Что не ладится у нас здесь, что мы не доделали или сделали неправильно?
– Нет врача, который имел бы квалификацию хирурга и спортивного медика – разбирался бы в процессах восстановления. Ненадёжны коляски. Едешь и не знаешь, когда они развалятся. В сопровождающей машине должны были бы быть туалет и душ. Ребята сильные духом. Если есть дух, значит доедем. С коллективом повезло – никто не заводится.
– Хотел бы ты участвовать в заезде Владивосток – Ленинград? Сколько человек должны ехать?
– Я буду думать об этом, если вы пригласите меня. Двух участников мало – они надоедят друг другу.

Евгений Колычков, 24 года, Новокузнецк, Кузбасс

– Ты – часовой мастер, почему не работаешь по специальности?
– Трудно устроиться. Кто же согласится возить работу на дом?
– А почему не ездить на работу?
– Попробуй в общественном транспорте поехать. Свернут шею.
– Сколько ты получаешь в месяц?
– Пенсия была 114, сейчас 130, как председатель спортклуба 240?260.
– Я говорил по телефону с твоей женой Ольгой. Скажи, если можно, как вы живёте: дружно, мирно?
– Дружно, не ссоримся. Хотели бы иметь детей.
– Твои планы?
– Хочу поступить в институт физкультуры и стать тренером.
– О чём ты мечтаешь?
– О хорошей коляске.
– Что неудачного в нашем супермарафоне?
– Пока не знаю.
– Ты готов пойти из Владивостока в Ленинград?
– А почему бы и нет?
– Нужна сильная мотивация. Для чего ты поедешь?
– Мы – есть. Я хотел бы доказать всем, что мы такие же люди. В магазине меня не надо пропускать без очереди. Я не инвалид, я могу, как и другие, постоять в очереди.
– Сколько человек должно быть в команде?
– 3?5.
Я напомнил Евгению вердикт врачей из Сестрорецка по поводу неприемлемого для команды индивидуализма Колычкова.
– За 20 лет я себя не понял, – засмеялся Женя.? Как же за 10 дней меня можно узнать. Сегодня я могу быть одним, а завтра другим.

Светлана Трифонова, 24 года, Кривой Рог

– Какие проблемы тут, на трассе?
– Не хватает камфарного спирта. Виталик жалеет конфеты.
– Сколько человек могут поехать из Владивостока в Ленинград?
– Восемь – это нормально. Но не более.
– Ух ты – восемь. А я думал: 2?3.
– Два?три будет скучно.
– Как ты оцениваешь свои силы сейчас?
– Сил хватит. Лишь бы здоровье не подвело, и коляска не сломалась.

25 мая

Вчера ужинали и сегодня завтракали в пустом кафе у шоссе, как раз напротив поста ГАИ, откуда я передавал корреспонденцию в Советский спорт.
Утром заехали на фургоне на местный рынок. Зелени мало. Поросёнок стоит 130 рублей. Забавно: к нашей машине, которая стояла на периферии рынка, мгновенно выстроилась очередь, так как люди решили, что привезли съестное на продажу.
Днём мы ели суп с фрикадельками и гуляш с гарниром. Никто, по?моему, не обратил внимание на то, что суп прокис. Причина – термос, в котором пища перетомилась. Первое предостережение прозвучало еще накануне. Я присоединился к ребятам во время трапезы. Получив свою миску гречневого молочного супа, почувствовал сладковатый привкус. Есть очень хотелось и, поскольку суп оставался, я взялся за вторую тарелку. Сошло с рук. Бульон с фрикадельками не имел какого?либо привкуса, но подействовал на всех самым сокрушительным образом. Один Шаповалов выдержал. Вообще, Юра самый неприхотливый едок. Только и слышно от него: сала бы.
На будущее договорились: горячие блюда в термосах на ночь не оставлять.

26 мая

Ночевали в комплексе дорожного сервиса Козелецкий. Кемпинг стоит рядом с шоссе. Николай Джулай – директор и его жена Нина – администратор разместили нас как нельзя лучше.
Спали на час больше, чем обычно – подъём в семь. Учли болезнь: понос и то, что сегодня день простенький – до города Бровары рукой подать, километров 60.
Утром профилактический завтрак: чай, сыр, крутые яйца, чернослив.
Полдня дорога была ужасной, то и дело машина ГАИ, которая вела нас, виляла на встречную полосу движения, отыскивая участки, которые хотя бы отчасти были покрыты асфальтом. Накрапывал дождь, несколько раз прокалывались шины. А в конце дня ехали по великолепному шоссе Ленинград – Киев – Одесса с четырьмя полосами движения. У Костяшкина бронхит. Также у него сегодня день рождения. У Володи (водителя) тоже праздник – справляет круглую дату: 50 лет.
По приезду в Бровары решили перекусить, так как праздничный ужин планировался только на 20.00. Виталик красиво разложил на тарелочки вермишель и мясо, которые с утра были в термосе, и красненькую редиску. Я упомянул о решении на ночь продукты в термос не закладывать. Если бы писались распоряжения, то это решение было бы сформулировано в виде строгого приказа. И вот неприятный сюрприз: вермишель положили утром – не вечером, но она явно с тем же сладковатым привкусом, что давеча молочный суп с гречкой. Сперва я не поверил себе. Потом пришел в ужас. Лицо, по?моему, густо покраснело, Большинство не стали есть вермишель. Меня поразило то, что все деликатно промолчали.
Праздничный ужин был превосходным. Организовал и оплатил его, как и все другие расходы в Броварах, Александр Чигирин – председатель городского спорткомитета. Лилось шампанское, чуть?чуть попробовали и горилку, парни танцевали в колясках – раньше я слышал об этом, но не видел. Все, что нужно для радости в танце у них было: свобода движений, музыка. Ребята двигались эмоционально, ритмично, красиво. Чигирин потом сказал, что когда наши пошли танцевать, в зале все плакали: от спортсменов до рэкетиров. Жалость? Сострадание? Я танцевал вместе со всеми и, кроме удовольствия, других чувств не испытывал.
В этот вечер много говорил с Чигириным. Его рассказ вошел в корреспонденцию, переданную на следующий день в Советский спорт:
Я знал о существовании города Бровары, поскольку есть знаменитая женская команда по ручному мячу Автомобилист. Но я не знал, что это местечко в 12 километрах от Киева. Теперь я услышал массу новых спортивных подробностей о городе Бровары с населением 80 тысяч человек. Лена Немашкало вернулась из Сеула в ранге чемпионки мира по гандболу. Лена Фащевская – член сборной Союза по синхронному плаванию, победитель Кубка Европы 1991 года. Ира Тараненко – член женской сборной страны и трехкратный Чемпион Союза нынешнего года. Человек шесть из города входят в сборную Советского Союза по лёгкой атлетике.
В этот чудесный спортивный город наша команда пришла до ниточки мокрой, ибо весь день семь парней и одна девушка сражались с дождем и ветром.
Конечно, мы остановились в гостинице Спорт. Конечно, нас встретил председатель городского спорткомитета – Александр Чигирин. Конечно, была прекрасная сауна.
Подарки Владимиру Андрианову и Стасу Костяшкину были тоже спортивные – ракетки для бадминтона.
Сам Чигирин – баскетболист, служил в десантных войсках. В эти дни он проводил городскую спартакиаду дошкольных учреждений, то есть детских садиков. В соревнование входили: эстафета, упражнения на ловкость, ползание по скамейке, сражение подушками на бревне.
В школах города введен экзамен по физподготовке: бег на 60 или 100 метров, кросс на 1 или 3 километра, подтягивание, подъём туловища из положения лёжа. Три тысячи школьников проходят через мои руки, похвастался Александр.
А вот инвалидов поднять не удаётся. В городе восемь тысяч инвалидов. Восемьсот из них не имеют медицинских противопоказаний к занятиям спортом. Кое?кто занят любимым хобби, но хотя бы сотня, по мнению Чигирина, должна была бы приобщиться к физкультуре.
– Через собес мы направили письма всем инвалидам – рассказывает Александр, – у нас прекрасные бассейны на уровне мировых стандартов, легкоатлетический манеж, шахматный клуб, спортивные залы. Есть желание – приходите, найдем удобное время, тренеров. Отозвался только один любитель шахмат.
Силкин прокомментировал: советских инвалидов научили быть потребителями. Они знают только два слова: дай и помоги. Социальная политика правительства породила такую философию.

27 мая

Проводили Бровары так же, как встретили – проливным дождем. Перчатки у ребят промокли, аж квакали, как сказал кто?то. Но впереди Киев, рубеж, отдых, и настроение превосходное.
Откровенничает Светлана:
– Раньше думала: мне бы хоть до Калуги доехать. Теперь же совсем немного осталось до Киева.
Столица Украины заготовила первоклассную встречу. На границе города нас ждало множество людей. Число колясочников удвоилось, выстроился эскорт из велосипедистов, к колонне двумя ручейками присоединились любители бега, которые накануне участвовали в традиционном Киевском марафоне в честь дня Киева. Среди бегунов известные спортсмены: Хрестюк – победитель вчерашнего марафона, как?то за сутки он преодолел 241 километр; Константин Лебедев – неоднократный участник сверхмарафонских забегов; Борис Адасовскии – в прошлом чемпион Украины на средних дистанциях, Юрий Таран – член республиканского совета КЛБ. Спасибо, друзья, за солидарность!
В арьергарде к нам пристроилась пестрая весёлая гурьба подростков, вселяя новые силы в героев. Подростки менялись через километр. Начали многозвенную эстафету ребята из кулинарного училища №3, продолжили учащиеся торгового училища №46, затем СПТУ Дарницкого вагоноремонтного завода, СПТУ Химволокна, строители – СПТУ №25, станочники широкого профиля – СПТУ №9 и, наконец, юные спортсмены из ДСШ. Хорошо поработал киевский спорткомитет во главе с Юрием Мослачковым.
Над Днепром вручили хлеб?соль. Все радостные слова были сказаны, цветы и сувениры преподнесены, когда мы услышали: Теперь, товарищи, садитесь в автобусы. До гостиницы четыре километра. Силкин запротестовал: Мы можем сами поехать. Появились сильные аргументы: нет машины ГАИ, на магистралях невозможно перекрыть движение. Вполне уверенный, что ребята не сдадутся, я разговаривал с телевизионщиками. И вдруг вижу – в Икарус грузят коляски. Ребята расстроены и разводят руками.
В общем?то картина была прозрачна. Последние четыре километра не значились в сценарии, не были празднично оформлены. Неожиданно для хозяев мы собрались пройти их, и случись так, вышло бы, что организаторы не доработали.
Не хотелось огорчать киевлян, но и уступить было не в наших правилах. Двигаться своим ходом запретить нам никто не мог, и, сопровождаемые недовольными взглядами, мы тронулись.
Начался Андреевский спуск. Движения тут вообще нет, но из всех пройденных километров эти четыре были наихудшими: не асфальт – брусчатка и крутой подъём.
Час, а то и полтора мы медленно вышагивали рядом с ребятами, подбадривая их. Они карабкались, как Рик Хансен по Китайской стене. Сожалели, что не выбрали пеший путь? Думаю, нет. Гордились собой? Да, пожалуй. Взгляды же киевлян постепенно смягчались, и снова они стали болельщиками и союзниками.
Мой соавтор – Ирина Григорьева во время своей августовской поездки по маршруту супермарафона встретилась в Киеве с Валентиной Сикачиной – председателем клуба Прометей.

Из записей Ирины Григорьевой

Валя хорошо потрудилась, чтобы в Киеве, да и по всей Украине люди знали о пробеге и его участниках. Весёлая энергичная женщина, стоически перенесшая 15 операций по поводу полиомиелита, она не знала усталости, задействовала тогдашний ЦК комсомола республики, городской спорткомитет, местные и республиканские газеты, радио и ТВ.
Валентина с удовольствием вспоминала:
О пробеге я узнала летом, от Стаса. Идея мне сначала показалась чистой утопией, анекдотом. Во?первых, – такая дальность. Во?вторых, – гоночные коляски, их не достать. На комнатных не пройти. Наши коляски – это же ходячий гроб на колесах. А где взять валюту на спортивные? Потом: собрать ребят с разных концов Союза, организовать сборы, медосмотр, форму – уж насколько я оптимист, и то мне всё это казалось невозможным. Я просто порекомендовала нескольких спортсменов, у кого неплохие результаты. Но когда Стас в феврале приехал смотреть трассу, договариваться о размещении – я почувствовала, что пока марафон не пройдет, я не успокоюсь. Костьми лягу, но сделаю всё, что от меня зависит. Когда мы куда?нибудь обращались, то у людей сначала были удивлённые глаза, а потом нам предлагали помощь. Просили школу для ночлега – обещали гостиницу. Люди будто просыпались.
Когда я встречала марафонцев, то сама плакала. Столько людей, кругом цветы, от въезда в Киев до стеллы стояла живая цепочка, отдавая дань мужеству ребят. Острее чувствуешь всё, когда видишь инвалидов на колясках в таком пробеге. А часто ли встретишь в городе инвалидную коляску?
Инвалида порой за человека не считают, но руки нам опускать нельзя. Самое главное – помнить, что надеяться надо только на самого себя. Но в то же время не отталкивать помощь, верить в людей. А обижаться не стоит. Почему тебе кто?то должен что?то делать, если ты сам не хочешь ничего сделать для себя? Заниматься больно, заниматься трудно, но заниматься надо. Ведь спорт – вещь незаменимая. Жаль только, что на сегодняшний день всё держится на энтузиазме. Вот нашлись увлечённые из Клуба Приключение – и сделали дело. А кто и когда ещё возьмется за такое?
В словах Валентины была горькая правда. Инвалидный спорт нуждается в спонсорах, спортивные клубы – в средствах, дотациях. И найти заинтересованных лиц крайне сложно. Пока государство не сделает выгодным такое сотрудничество, вряд ли ситуация изменится.
А вот моя корреспонденция в Советский спорт, написанная в эти дни:

28 мая

Участники супермарафона стояли в Киеве. Они просушили мокрые вещи, постирали грязные майки, нарастили новые слои пластыря на огромные перчатки, которыми они толкают колёса. Ребята посетили Светошинский детский дом?интернат второго профиля (читай: дети умственно глубоко отсталые). На республиканском стадионе приняли участие в соревнованиях инвалидов. И, конечно, совершили экскурсию по прекрасному городу.
Шесть трещин в каркасах майровских колясок заварил наш спец Владимир Бессонов в известном Институте сварки имени Патона. Врач пробега Григорий Слободской усилил аптечку, а повар Виталий Макаренко расширил съестные запасы экспедиции.
Страдальцы водители Анатолий Ефимов, Николай Апилат, которые ведут Икарус, и Владимир Андрианов с грузовика?фургона тоже занимались ремонтом и профилактикой. Славно в тот день поработали и массажисты Коля Федяков и Сергей Павлов. (Любопытно, что Сергей – рядовой, и в наше распоряжение на время пробега откомандирован ДСО Динамо).
Руководитель пробега Анатолий Федяков и штурман пробега Стас Костяшкин рыскали в поисках украинских купонов и звонили в города, лежащие на нашем пути между Киевом и Кривым Рогом.
Назвал я всю братию, однако есть ещё славные парни – люди из ГАИ. Мой начальный разговор о сопровождении ребят милицейскими машинами с первым заместителем министра внутренних дел Б.Громовым закончился тем, что он поблагодарил меня за звонок. Вот такая необычная реакция на просьбу. Борис Всеволодович, взаимное спасибо. Сотрудники ГАИ работают на славу.
Еду в машине командира отдельного батальона дорожно?патрульной службы ГАИ УВД Киевской области Владимира Кузнецова, и он излагает в концентрированном виде философию нашего приключения:
– Спортсмены доказывают, что они не изгои, не обуза для общества. Каждый из них словно говорит: Я могу бесконечно много. Они хотят жить нормальной жизнью – отправляться в магазин за покупками, ходить в театр, заниматься спортом, а главное – работать. Американский предприниматель обязан принять на работу вместе с девятью здоровыми одного инвалида...
Я ответил майору милиции:
– Пятеро из нашей восьмерки – безработные. Они могут пройти руками 90 километров в день, но не могут найти работу.

Ещё хотелось бы написать о буквально сразивших безответственности, формализме, чиновничьем бюрократизме и тупой неразберихе, царящих в Киеве. Я – не иностранец, привычен ко всему этому, выработал в себе давно необходимые защитные комплексы, но 27?29 мая 1991 года стольный Киев превзошёл, по моему мнению, все известные каноны. Возможно, мне показалось, возможно, объясняйся я в столице республики на украинском, мои старания привели бы к большим успехам, а может быть, мне просто не везло, и обидные несуразицы сошлись вместе в одну общую картину вполне случайно.
Нас встречали разные люди: начальник отдела из управления социального обеспечения Киевского горисполкома Анатолий Васильевич Билыч, депутат горсовета Александр Борисович Мороко, заведующий сектором социальных проблем молодежи ЦК ЛКСМ Украины Юрий Визница, другие симпатичные и ответственные товарищи. Они оставили нас в гостинице Спорт со словами: Обед заказан, всё оплачено, питайтесь в любое время с 13 до 15. В ресторане, однако, был санитарный день. Никого не кормим, – сказала Колесниченко, – заместитель директора ресторана. – А вас и подавно, так как питание не оплачено. Ни малейшего желания как?то помочь нам не было у Надежды Ивановны, которая увидела в постояльцах – мы ведь уже поселились в гостинице – потенциальных жуликов. Я стал звонить, чтобы узнать, где же затерялось гарантийное письмо на питание. Оно существует, об этом Колесниченко, конечно, знала. Однако ей, наверное, хотелось показать свою власть, Проблема санитарного дня была потруднее, и выручила заведующая производством ресторана милейшая Галина Илларионовна.
Парадоксы под общим заголовком: Идите обедать – санитарный день, закрыто продолжались.
Выяснить по телефону 27 мая, на какой аэродром сядет самолёт Б?49 из Минска, оказалось невозможно. Он сел с опозданием в два часа в Жулянах, но узнали мы об этом уже после посадки. Иван Лякишев летел с плакатами, изготовленными в Минске, мы заказали машину, а встретить его – не смогли.
Городские телефонистки вообще достойны пера Зощенко. Звоню из гостиницы в межгород: 074. Оператор: Почему не сообщаете, что звоните из гостиницы, надо набирать 074. Сколько назидания, презрения. Но я набрал именно 074. А, я забыла, – и никаких извинений.
Заказываю срочные телефонные переговоры с Москвой. Предупреждают: будет в 3 раза дороже. Только после звонков в справочное 072 соединяют. Нет, не соединяют. С бранью отчитывают – таких абонентов в Москве нет. Я прошу, перехожу на крик, тогда проясняется, что абоненты существуют.
Обычный разговор с Москвой нужно ждать 5?10 минут, срочный не менее 40. Так было 27?го, 28?го, 29?го мая 1991 года. Три дня подряд, спеша, веря в названия, я заказывал разговоры по срочному тарифу, и каждый раз терпел фиаско.

29 мая

В 8.30 утра мы сматывали удочки. В 8.15 я подошел к окошку администрации гостиницы Старт на 1?ом этаже, чтобы оплатить услуги. Портье Гривина обрушилась на меня: За разговоры нужно было платить вчера. Я запротестовал, ведь звонил?то я сегодня. Она обиделась: У меня пересменка, приходите после 9 часов.
Я мог бы объяснить, что через 15 минут уезжают автобусы, что инвалиды едут в колясках и их сопровождают сто киевлян, которые бегут и едут на велосипедах рядом. Я хотел бы все это объяснить, но Гришину, как и Колесникову из ресторана, все это не интересовало. Обе дамы оберегали свой покой и наслаждались властью. Платить пришлось с боем. А вечером в этот день я уезжал из Киева на поезде № 42 Киев?Москва. Вагон № 14 был открыт, пассажиры вошли, однако двери всех купе оказались заперты. В узком коридоре, забитом чемоданами и людьми, страсти разгорелись мгновенно, но никого из бригады не было до самого отправления.
В Киеве нас встретили два Сергея – Инсаров и Потехин, Они привезли два парашюта?тандема, принадлежащие Клубу Приключение, чтобы прыгнуть с самолёта с одним из членов нашей инвалидной команды.
Тандем – парашют, который позволяет под одним куполом парить сразу двоим: опытному парашютисту, имеющему специальное разрешение прыгать со спутником, и пассажиру без каких?либо ограничений по возрасту и состоянию здоровья.
Наши старые друзья из КБ имени Антонова обещали дать самолёт. Никогда ещё в СССР инвалид, прикованный к коляске, на парашюте не прыгал. А почему бы и нет? Эту неправильную традицию Клуб Приключение собирался разрушить. Но договоренности существовали, к несчастью, весьма приблизительные.
Мои хорошие друзья Буланенко Анатолий Григорьевич – зам. генерального, Романюк Анатолий Трофимович – тоже большой начальник, искренне хотели помочь нам. Мы вместе летали по северу, испытывая первоклассный самолёт АН?74. Мои товарищи по полярным экспедициям и я восторгались смелостью и профессионализмом испытателей, не могли нахвалиться машиной. Но теперь – иное. Романюк полон сомнений. Кого угодно сбросим, но не инвалида. Разрыв сердца во время прыжка – кто ответит? – задаёт Анатолий Трофимович сакраментальный вопрос. Инсаров объясняет, что никогда и ни у кого во время прыжка с парашютом не разрывалось от страха сердце. Тут путаница. Сердце разрывается у самоубийцы, который бросается с крыши и летит вдоль стены здания с бешеной скоростью. Романюк: Требуется разрешение Буланенко. Анатолий Григорьевич: Может быть, даст команду генеральный директор. Лариса Федоровна, секретарь первого лица: Петр Васильевич Балабуев уехал в аэропорт Борисполь встречать иностранную делегацию.
Я снова к Романюку. Похоже, Анатолий Трофимович считает, что инвалид в коляске не должен прыгать на парашюте. Дмитрий, требуется разрешение от председателя ЦК ДОСААФ Украины. Существует только одна организация в мире, с которой я не могу договориться – ЦК ДОСААФ.
Не прыгнул инвалид в Киеве, прыгнул в начале июня на Тушинском аэродроме в Москве. Сиганул Сашко Сухан, ему – повезло. А хотелось всем.

Между Киевом и Кировоградом (из записей Ирины Григорьевой)

29 мая – 3 июня

Резервы человеческих возможностей велики, эта истина в подтверждении не нуждается. Но её невольно вспоминаешь, когда узнаёшь о чем?то незаурядном, – вроде прыжка с самолёта на парашюте инвалида первой группы. Сначала это фантастическое событие собирались организовать в Киеве, но потом отложили до Москвы.
Из восьми претендентов выбрали Александра Сухана, учитывая вес тела, мышечную массу, особенности травмы. Запасным кандидатом стал Евгений Колычков. У некоторых журналистов эта новость вызвала замешательство и недоумение, пока они не разобрались, что прыжок будет совершен на специальном парашюте?тандеме, в паре с опытным инструктором.
Кстати, о резервах. В Киеве стало очевидно, что трассу до Кривого Рога ребята одолеют, сил у них хватит, несмотря ни на какие обстоятельства. Саша Силкин, например, и не думал сходить с дистанции из?за того, что у него гноилась нога. В ранку попала инфекция, и большую часть марафона Александр проехал, держа ногу пистолетом, чтобы меньше травмировать её постоянным трением. Гриша Слободской, которому Саша не доверял, устраивал для Силкина во многих городах на маршруте консультации коллег, но эффект от этого оставался минимальным. К несчастью, с ногами у спинальников всегда проблемы. Чувствительность потеряна, но ноги надо беречь: не сломать, не обжечь, не отморозить. Боли человек не чувствует, а лечить травму всё равно надо, иначе начнутся обширные нагноения, требующие уже хирургического вмешательства. К тому же любая ранка на ногах будет заживать крайне медленно из?за нарушения кровообращения.
Потому, сидя в коляске, приходится постоянно остерегаться потёртостей: фиксировать бёдра, голени, стопы, делать мягкие прокладки между коленями. Хорошо бы ещё иметь специальную подушку на сиденье – противопролежневую, но в нашей стране их не достать, да и на Западе такая гелевая подушка для параплегиков стоит недёшево – 500 долларов. Ребята обходились куском поролона в матерчатом чехле.
Из Киева караван ушел 29?го. Далее были на пути Кагарлык, Корсунь?Шевченковский, Каменка, Знаменка, Кировоград. На этом участке супермарафона у путешественников было много дорожных встреч. Люди, теперь уже хорошо информированные, часто поджидали ребят на трассе. Перед городком Смела на дневном привале к спортсменам приехали мама с мальчиком, страдающим детским церебральным параличом. Ребята играли в волейбол, и мальчик старался участвовать в игре. Для него это было невероятно сложно, но восторга – море, и мама чуть не плакала от радости, что её сын играет вместе со всеми.
Несколько раз навстречу спортсменам, словно безумные, выбегали женщины с букетами. Бросали цветы и отбегали в сторону, заливаясь слезами. Понятно, что причиной было что?то личное.
В Знаменке супермарафонцев ждал замечательный прием в ПТУ №3, которое готовит строителей и ремонтников для Одесской железной дороги. Во время чудесной встречи учащиеся буквально засыпали спортсменов вопросами.
Выручили в училище с ремонтом колясок. Мастер Чабан Василий Артемович заваривал две рамы. Поздно ночью его вызвали из дома, и он не отказался помочь. И руководители училища, и воспитанники сделали всё, чтобы команда хорошо отдохнула. Утром предстояло ехать на Кировоград, последнюю крупную точку на карте перед финишем.
В дороге к ребятам примкнула Татьяна Кропивницкая, старший инструктор Кировоградского горспорткомитета. В августе, при нашей встрече после супермарафона, Татьяна с восторгом и восхищением описывала время, проведённое на маршруте.
Она открыла для себя новый мир, общаясь со спортсменами в инвалидных колясках. Сначала не знала, как себя вести, стеснялась. Потом, когда на стоянке кто?то в коляске упал, её поразило, что никакой неловкости не возникло, ребята весело подтрунивали: Гляди?ка, партизан, в рожь залёг, замаскировался!
Татьяне было удивительно, что инвалидность не лишила этих людей жизнерадостности, что они без посторонней помощи управляются со многими вещами и вообще мало отвечают стандартным представлениям о возможностях человека с парализованными ногами.
Возле знака Кировоград супермарафонцев встречали инвалиды города на одиннадцати машинах. В Кировоград въехали все вместе, пышной кавалькадой, с приветственными транспарантами. Сильные, молодые ребята в красивых гоночных колясках мало походили на людей, обремененных недугом, потому среди зрителей попадались такие, кто недовольно ворчал на них: Вам бы в поле работать, а не на велосипедиках кататься.
Вечером на дискотеке в кафе Олимпия открытия продолжались. Марафонцы собрались танцевать, чем повергли в ужас ведущую праздничного вечера, которая так разволновалась, что даже отказывалась вести вечер. Она не представляла, как можно танцевать на инвалидных колясках, да ещё на паркетном полу, покрытом лаком, под мигание стробоскопа и цветомузыки. Конечно, танец на коляске требует хорошей тренированности: ритмичные развороты на двух колесах, вращения в такт сродни фигурам высшего пилотажа. Но команда путешественников не боялась выглядеть в невыгодном свете: хотя произошло несколько падений, все с удовольствием продолжали танцевать, не смущаясь оплошностей.

2?3 июня

Покинув команду в Киеве, я вернулся как раз в Кировоград и был на этой дискотеке вместе с ребятами. Танцевал. Женька упал четыре раза, Сашко два. Я твержу: они как мы, мы как они, и всё?таки падение шокирует. Подняться самому трудно, видна сразу какая?то беспомощность. И это надо принять. В начале книги я описывал, как на Северной Земле в лютый мороз и ветер мы укладывали в вездеход человека, который передвигается в инвалидном кресле. Помогли ему – и погнали. Подняли Женьку и продолжили танец. Что важно, а что не важно? Важно: громыхаем на вездеходе, двигаемся под музыку; неважно: подсадили в вездеход, подсобили встать, точнее?то – сесть. В общем, словесной игры больше, чем существа дела. Мы одинаковые, поскользнуться на банановой корке может любой – грохнуться очень смешно и удариться очень больно, и даже сломать позвоночник. Будем вести себя нормально: смеяться, когда смешно, плакать, когда горько, помогать, когда это нужно. Добавлю: только тогда, когда это нужно, потому что помогать приятно, но все?таки делать это следует не ради себя, а ради ближнего.
Я продолжал беседы с парнями. В Киеве говорил с Суханом, а в Кировограде – с Шаповаловым.

Александр Сухан из деревни Березинка Мукачевского района

– Я хочу доказать сам себе, что могу, – начал Саша. – В комнатах, квартирах, домах лежат, сидят тысячи инвалидов. Пусть мой пример будет для них искрой. Когда я лежал, для меня звездой был Дикуль. Дети ко мне тянутся и мне интересно работать с ними. С инвалидами ещё интереснее.
– Что у нас не ладится? – задал я стандартный вопрос.
– Хотелось бы больше четкости. Не все ребята из группы сопровождения понимают наши потребности. Это естественно, ведь то, что мы делали, происходит впервые.
– Ты веришь в Бога, ты хочешь служить ему?
– Год назад постепенно я убедился: есть Божественная сила. Бог – это дух, и часть его в каждом из нас. Не делай зло, твори добро, говорит он внутри нас. Если ты веришь, то так и есть.
– Сколько человек могут поехать по маршруту Владивосток – Ленинград?
– Трое?четверо. Важно, чтобы они друг друга понимали.
– Трое?четверо – не будет ли скучно?
– Нет, это работа.
В Киевской гостинице Сухан и Колычков жили вместе, и весь долгий разговор, фрагмент из которого я привожу, шел при Жене.
Я спросил о подруге, о будущей жене.
– Как с таким жить, возиться? – ответил вопросом Сашко.
– Не согласен, – вмешался Женя. – Я сам все делаю. И побольше, чем здоровый.
– Трудно решиться обременить собой. Но, конечно, найти любимого человека – большое счастье.
– Не помогать, не жалеть, а просто жить вместе, любить, – изложил Женя своё кредо.

Юрий Шаповалов, 43 года, учитель музыки из Магадана

– Очень странно, но травма помогла мне во многом. Я стал внимательнее относиться к людям. Поверил в физические и духовные возможности человека.
– Что плохого в нашем путешествии?
– Считаю, что первый блин – не комом. Побольше бы организованности со стороны обслуживающих ребят.
– Сколько человек могут пойти по маршруту Владивосток – Ленинград?
– Один человек – такой вариант приемлем. Но, если не один, то не больше четырёх. Пять уже много, а два – мало. Три?четыре. Пожалуй, оптимально четыре. А то, если три, два будут контачить, а один останется в стороне.
– Какая же разница: если может идти один, то почему не могут двое?
– Два человека должны быть очень близки духовно и равноценны физически.
– Реально ли пройти 12000 километров?
– Да.
– А полезно?
– Не только полезно, но и нужно. Наш теперешний супермарафон, поверьте, Дмитрий Игоревич, как снежный ком. Он зацепит многих и многое. Если же пройти через весь Союз, то это будет политическое событие, социальное. Мы докажем и многим здоровым, что надо вкалывать.
– Твои жизненные планы?
– Участвовать в этих делах. Я себя не мыслю вне их.

Поговорил с Головиным, Колычковым, Трофимовой, Суханом, Шаповаловым. Еще три беседы – с Климовцовым, Силкиным и Шиловым – не состоялись, потому что не хватило времени. Но очень хотел потолковать и с ними. Ибо, как объяснил уже, собирался написать о героях и, кроме того, к разговорам подталкивали непрерывные размышления: кто же поедет из Владивостока в Ленинград?
Валерий Головин очень сильный и самый техничный. Талантливейший человек. Он ушёл от ответа на вопрос, хочешь ли ты войти в будущую команду? То и дело в дни супермарафона я ловил на лице Миши Климовцова гримасу боли. Как объясняли мне ребята, все они живут с болью. Она возникает внезапно – иногда в ногах, иногда в спине. Мы радовались, что пригласили этого красивого, милейшего парня вопреки запрету врачей, связанному с тем, что Миша некогда перенёс болезнь Боткина.
Еще несколько слов о боли. Рик Хансен во время своего кругосветного путешествия фиксировал болевые ощущения по специальной шкале от 1 до 10. Во время работы отметка никогда не опускалась ниже 5 и часто находилась около 8. Врач?терапевт Аманда Рейд, которая сопровождала Рика, должна была снижать боль и поддерживать спортсмена. Аманда во время путешествия записала: Очень тяжело смотреть, как человек, которого любишь, сражается с болью.
Сергей Шилов, пожалуй, молод. Мне кажется, что для задуманного маршрута Владивосток – Ленинград, как и для сложных полярных экспедиций, необходимы зрелость и жизненный опыт. Смущала больная нога Силкина. Александр очень сильный спортсмен, но ведь маршрут через Россию не соревнование, а целая жизнь. Нужна дьявольская неприхотливость. Может быть именно неприхотливость – важнейший критерий отбора. Кто самый неприхотливый? Наверное, Колычков. Парень, который возвращался с того света три раза (прочтите очерк Григорьевой), который не хочет, чтобы его пропускали без очереди и сам всё делает – побольше, чем здоровый. Наверное, деревенский парень Сашко Сухан с Богом в душе. Юрий Шаповалов? В его непритязательности не приходится сомневаться, хотя ребята из группы сопровождения судачили, что Юра, бывает, капризничает: это не так и то не так. Правда, я лично подобного не наблюдал, не слышал. Ему 43 – многовато, но и мудрости он набрался. И, главное, откровенно говорит, что хочет участвовать – это важно. Впрочем, иной молчит, а желание его куда сильнее.
В Кировограде стояли день. Как в Калуге и в Киеве пошли к больным детям. Ребятишки из вспомогательной школы № 1 для умственно отсталых детей устроили концерт на баскетбольной площадке, а потом марафонцы превратились в жюри, которое судило веселые старты. Немудрёные эстафеты с разбрасыванием и собиранием кубиков на бегу, с пролезанием в обруч, перетягивание каната сопровождались такими эмоциями, такой радостью и жизнелюбием, что нельзя было не думать об исключительном значении физкультуры для реабилитации каждого больного, любого человека, выведенного из строя.
Людмила Николаевна Пилипенко (я думаю, что она директор) по моей просьбе изложила на нескольких страничках простенький рассказ о школе. Вот он, с редакторской правкой и сокращениями:
Мы стараемся восполнить то, чем обделены дети, ведь восемьдесят процентов их из многодетных или неполных семей.
Проводим уроки в Комнате сказок, Зале казацкой Славы, Кабинете эстетики и экологии, в комнатах Изобразительного искусства, Обрядовой, Животного и растительного мира, Песенной, Шевченковской, Мальовнича Украша, Писателей современности. Милосердные люди из села Грушки Черкасской области подарили материалы для уроков Народоведения.
Даём открытые уроки с приглашением учащихся из музыкальной школы города, студентов пединститута, артистов кукольного театра. Кстати, студенты в этом учебном году по своей инициативе постоянно приходили к деткам, провели с ними несколько Сказочных вечеров.
Мы любим игры. 23?24 мая вся школа принимала участие в военно?спортивной игре Зарница. Благодаря милосердию командира в/ч 83483 Ю. Воронова и начальника отдела В.Герасименко, учащиеся 6 – 9 классов побывали на полигоне, увидели военизированные соревнования, сами разжигали костры, ставили палатки. Солдатская каша надолго останется в памяти.
Хочется для детей сделать как можно больше. Однако остаточный принцип финансирования не позволяет воплотить в жизнь замыслы. Вот поэтому часто приходится прибегать к слову милосердие. Нам нужны музыкальные инструменты. Через газету Кировоградская правда (договорились, что объявление будет бесплатным, на милосердных началах, но нам выставили счет: 50 рублей) обратились к жителям города с просьбой собрать деньги на пианино. Откликнулся только один человек – педагог?ветеран Тамара Федоровна Хоминская. Остальным жителям вроде бы нет дела.
Я не видел комнат с красивыми названиями: Зал казацкой Славы, Сказок, Писателей современности... Но видел сами строения, в которых ютится школа. Каждый из нас распознает эти домишки – одни из самых убогих в городе.
Итак, адрес школы: Кировоград, Васильевский переулок, дом 16. Мы позаботимся, чтобы часть тиража книги Репетиция с аншлагом попала в город. Бог даст, жители прочтут послание Л.Пилипенко и посодействуют вспомогательной школе № 1.

Два председателя спорткомитетов, областного и городского, Александр Березан и Александр Куценко организовали встречу наших ребят со спортивным активом области и города.
– Я будто очутилась на конкурсе красоты, – начала Тамара Довженко, первый мастер спорта в Кировоградской области на встрече с ребятами. Света и парни сидели в президиуме, спортивная общественность города и области – в зале. Столы загородили коляски и, глядя на ребят, думалось, что красивее их не найти.
– Неужели нельзя заставить ноги двигаться? – спросила Тамара.
Сухан рассказал о себе:
Год лежал, потом заставлял себя сидеть, долго учился устраиваться в коляску. Четыре года пробовал стоять. И держусь – на костылях, но связи мозг?ноги нет.
Травма спинного мозга, а значит – центральной нервной системы, – объяснил Головин. – Это не мускулы, не кость. Восстановить нарушенные звенья невозможно.
Силкин:
– Я перенес шесть операций, в больницах провалялся четыре года.
Наверное, у читателей появится мысль: это у нас делают одну за другой шесть операций, и все они не приносят желаемого результата, у них, за границей, по?другому.
Не так. Возможности медицины в развитых западных странах бесспорно иные, но и там встать на ноги спинальник не может.
Я был свидетелем, как Валентин Дикуль в своем реабилитационном центре говорил многоопытному Рику Хансену:
Хоть две секунды, но ты будешь стоять. Рик улыбался. Он реалист и не такой парень, чтобы мечтать о чуде.
И все же именно Хансену принадлежат слова: Я верю, что в один прекрасный день инвалидное кресло отойдет в прошлое; я думаю, что мы все же найдем ключ к лечению спинальных заболеваний.
Ключ, как я понимаю, – еще не сделанное открытие.
– Мы – спинальники, – продолжает Силкин. Это не самая большая трагедия. Но нам нужна некоторая помощь. Конечно, колясочника подстерегают большие неприятности. Только возрадовался: в доме лифт, и вот на тебе – кресло в дверь не входит. Что такое пандус – в нашем Отечестве большинство и не знает.

В газете За рубежом (№ 8 за 1992 год) сообщалось, что в США вступили в силу отдельные статьи нового федерального закона об инвалидах. Теперь, если человек с какими?нибудь физическими недостатками – например, в инвалидном кресле, не может проехать в дверь банка или ресторана, то весьма вероятно, что эти предприятия будут оштрафованы на десятки тысяч долларов. Газета опубликовала интервью с юристом Максом Филдером:
– Господин Филдер, вы пользуетесь инвалидным креслом и вы юрист. Очень подходящая комбинация, чтобы говорить на эту тему.
– Опыт нескольких недель, прошедших после того, как вступили в силу статьи закона, касающиеся общественных мест, вызывает у меня разочарование, так как нельзя говорить о том, что эти статьи выполняются повсеместно...
Возьмем случай с кнопками в лифте, до которых трудно дотянуться. Одно из решений – опустить весь щиток вниз, чтобы человек в инвалидном кресле мог бы им воспользоваться. Это идеальное решение, но дорогостоящее. Значительно менее дорогостоящим и более простым было бы появление лифтёра, который помогал бы инвалидам.
– Новые статьи закона вступят в силу в июле этого года. Не могли бы вы их кратко изложить?
– Запрещена дискриминация инвалидов при найме на работу в частные организации. Дискриминация исключается по всем статьям: при приёме на работу, продвижении по службе, переподготовке, переводе на другую работу и т.д.
Предприниматели должны будут предоставлять соответствующим образом оборудованные рабочие места работникам?инвалидам. Мой собственный опыт показал, что в большинстве случаев такая переделка обойдется практически без особых расходов. У меня был паралич всех четырех конечностей, и я работал в юридической конторе. Единственное, что пришлось сделать, это заменить ручки, а стол был немного поднят, чтобы я мог подъезжать к ящикам. Это обошлось в несколько сотен долларов. Далее при таких тяжелых заболеваниях, как у меня, расходы оказываются небольшими.

– Отношение к инвалидам у нас и в других странах – разное – говорит Шаповалов. – Слово инвалид имеет в СССР прочный синоним: приговор. Мы – изгои. Два года я не решался выехать из дома на коляске.
С тревогой я следил за реакцией зала. Я хотел бы стать гипнотизёром, чтобы принудить всех здесь быть серьёзными и внимательными. Я чувствовал себя сильным и правым и был готов спорить с каждым, кто не согласен со мной. Однако, напряжение спало, ибо среди слушателей я видел людей удивлённых и взволнованных, а не сыто?безразличных людей, чего подспудно боялся. Досадно, что только в Кировограде догадались руководители организовать такую благотворную встречу.
Головин:
– После травмы я хотел вернуться в свою родную мотолодочную секцию. Но сказали: тебе нельзя – ты инвалид.
Силкин:
– Я семь лет за рулем, но клубным автобусом ГАИ управлять не разрешает. Только и слышишь: Куда вам? И о спорте: Вам нельзя заниматься – ещё помрёте. И невдомёк, что спорт дает самую лучшую возможность для реабилитации.
Один из слушателей, спортсмен?шашист, заявил не очень удачно:
– Наш спорт годится для вас.
Головин рявкнул:
– Вы штангу поднимаете?
Шаповалов поддержал:
– Зачем всем играть в шашки?
Председатель городского спорткомитета Александр Куценко тактично напомнил, что любой спорт дарит радость общения.
Трифонова:
– Мы готовились вместе от а до я. Мне и до сих пор не верится, что позади тысяча километров. Благодарю ребят. Они понимают меня во всех тонкостях.

4 июня

В Кировограде есть прекрасный памятник спортсменам, павшим во время Великой Отечественной войны. Перед выездом из города ребята возложили цветы к памятнику. В 7 утра, несмотря на раннее время, собрались и ветераны, и дети, и спортивные боссы. Вс` было красиво, понятно, и я еще раз подивился про себя на кировоградцев: как хорошо, как правильно и полезно, в том числе и для себя, организовали они отдых и досуг супермарафонцев.
Последние километры супермарафона запомнились двумя эпизодами. Уже возле Кривого Рога присоединилась к каравану журналистка по имени Люба, которая не знала суровых законов команды. К концу дня ребята утратили пыл, и на очередном подъеме Светлана Трифонова кивнула: Любань, капитан устал, помоги ему. Девушка с радостью ухватилась за коляску Силкина, и прежде чем Александр упёрся в колёса, коляска проскочила налегке два метра. Шутки не иссякли: Саша, ты должен вернуться и пройти сам это расстояние. Вернулся.
Мы сидели в Икарусе, когда явственно послышался глухой удар. На фоне привычной песни шин, гула разговоров и магнитофонной музыки, звук был неожиданным и тревожным. В окно увидели: Сергей Шилов опрокинулся назад, выпал из коляски. Страх сжал сердце, и я в панике выскочил из еще неостановившегося автобуса.
Сергей лежал на асфальте и улыбался. Выяснилось, что Алексей Бойцов – фотокорреспондент Агенства печати Новости, который пятился перед колясочниками, щёлкая фотоаппаратами, попросил Шилова имитировать падение. Трюк был проделан блестяще. Я отчитал Шилова, и он, по?видимому, переживал, ибо видел, какую тревогу поднял своей шуткой.
Инвалидное племя сопровождало нас. Солидарность этих людей существует. А вот реакция здоровых граждан была часто обидной, впрочем, думаю, закономерной. Потенциальные болельщики взирали на ребят в ярких майках и просто не понимали происходящего. Мужчины и женщины стояли вдоль шоссе, глаза их были пусты, не живые лица – маски. Инвалид в коляске вообще диво, а уж на трассе... Да еще сколько – аж восемь, и среди них девушка. Почему? Зачем?
Когда в авангарде поезда оказывались Федяков, Шатохин, Костяшкин или автор этих записей, мы успевали попросить зрителей (но так, чтобы наши подопечные не слышали): Похлопайте им, поприветствуйте. И тогда некоторые понятливо улыбались, поднимали руки, хлопали. Мы – сопровождающие – радовались. Участие, что говорить, было нужно нам, и все же в тысячу раз больше оно было нужно ребятам в инвалидных креслах, главная заслуга которых состояла в том, что они решились выйти из дома, адаптировались к чужой и даже враждебной улице и теперь чувствовали себя хозяевами положения, победителями.

5 июня

Утром послал корреспонденцию в Советский спорт:
Сегодня последний 25?й день супермарафона Москва – Кривой Рог. Вчера прошли 80 километров, ночевали в городке Гуровка. Через 45 километров семь парней и одна девушка достигнут цели. Они не выглядят утомленными, они кажутся счастливыми. Два дня назад от Светланы Трифоновой я услышал, что запомнила она один из участков пути на всю жизнь. 86 километров проехали и затяжной крутой подъем перед городом был ее пределом. Но сказала Светлана и следующее: Я мечтала, несмотря на травму позвоночника, прожить жизнь заметно, замеченной. Я хотела понять, что такое смертельная усталость. Конечно, у себя в Кривом Роге я живу нормальной жизнью. Я встаю утром, хозяйничаю, у меня день расписан, нет свободного времени. И все?таки, это жизнь – вполнакала. Отправляясь в супермарафон, я сказала: Или втянешься, или вытянешься. Втянулась.
Ребята услышат еще тысячи благодарностей от людей за свой пример мужества, за ту смелость, с которой они преодолели труднейший барьер, отделяющий инвалидов от здоровых людей, тот невидимый бастион, который здоровые возвели вокруг себя, охраняя свое спокойствие.
Заканчивая книгу, расскажу об одном деликатном и сложном вопросе – судьбе восьми колясок, купленных Клубом у компании Майра за американские доллары. Фирма продала коляски со скидкой, а затем снабдила Клуб еще дополнительным набором запасных частей.
Еще до начала супермарафона мы сказали ребятам: попробуйте найти валюту и выкупить коляски. Все отнеслись к предложению с энтузиазмом и стали искать спонсоров. Насколько я понимаю, Шаповалов и Колычков были близки к успеху, однако пожертвований все?таки не добились. А вот Головин получил средства от Черноморского судостроительного завода и еще в апреле стал собственником коляски с сопутствующим запасным материалом. Остальные ехали на машинах, принадлежащих Клубу.
Расходы на супермарафон и без покупки колясок превышали поступившие спонсорские взносы. Клуб – предприятие хозрасчетное, и мы стремились компенсировать затраченные деньги: продавали плакаты, вымпелы. Однако выручка была мизерной. По поводу валютных затрат было всё очевидно – они не вернутся. Тогда мы вычли из суммы, уплаченной за коляски, деньги, перечисленные из Николаева, и получившееся число долларов перевели по существующему курсу в рубли. Получилось, что каждая из семи оставшихся колясок стоит 33 тысячи рублей. В Обнинске я спросил зампредседателя горисполкома Кривого Рога Мирошниченко, не согласятся ли предприниматели города перевести нам дополнительно 30 тысяч рублей за коляску Светланы Трифоновой. О'кей, – сказал Валерий Николаевич, и судьба еще одной коляски решилась.
Близилось расставание, и имущественный вопрос все более волновал ребят. К примеру, через месяц все они собирались выступить на Московском международном марафоне мира. После майровской коляски сесть в доморощенную самоделку было бы трагедией. Итак: с одной стороны, финансовые трудности Клуба, с другой стороны – чувства ребят.
В этой книге я допустил сравнение инвалидной коляски с обувью. Представьте себе, что неимущему дали ботинки, и он с наслаждением гулял в них месяц, выполняя с большим желанием и преданностью работу, порученную ему его благодетелем. Обувь разносилась, стала удобной. А через месяц туфельки забирают – ходи?ка, браток, босиком снова.
Ребята думали: Мы породнились с трехколёсными снарядами и имеем на них право. Мы создали Клубу Приключение рекламу, неужели Клуб не вознаградит нас? Пусть хотя бы оставит нам коляски на временное пользование – мы напишем расписки.
Я рассуждал по?своему: Отдать коляски – значит, не получить никогда никакой компенсации. Если же попридержать их, то усилия ребят удесятерятся, и у новоиспечённых героев довольно быстро объявятся спонсоры, которые внесут деньги. Тысяч двести вернутся в Клуб из шести городов.
Ребята уехали из Москвы без майровских колясок, с испорченным настроением. Черная кошка пробежала между спортсменами и организаторами, и положение необходимо было срочно исправить. Рудольф Незвецкий – начальник Управления по связям с общественностью Госкомспорта СССР твердо пообещал перевести на счет Клуба 200 тысяч рублей за шесть колясок.
Конечно, твёрдое обещание – это еще не деньги, но появился формальный повод успокоить себя и пойти навстречу ребятам. Через 10 дней после финиша в Кривом Роге и прощального вечера в Москве заслуженные коляски стали собственностью спортсменов. Однако, возникшая тень не рассеялась, нас обругали в прессе, как эксплуататоров инвалидов. Жаль.
Деньги мы не получили ни от Мирошниченко, ни от Незвецкого, но болячки Клуба, и эти, и другие – нюансы, остающиеся за кадром.

Цитирую последнюю корреспонденцию в Советский спорт, написанную в этот день вечером:
Немыслимое осуществилось: толкая колеса руками, они одолели дистанцию, непогоду, человеческое неверие. Юрий Шаповалов из Магадана, Сергей Шилов из Пскова, Евгений Колычков из Новокузнецка, Михаил Климовцов из Брянска, Валерий Головин из Николаева, Александр Сухан из села Березинка, что под Мукачево, капитан команды Александр Силкин из Подмосковья и Светлана Трифонова из Кривого Рога – наши новые герои. Снимем шапки и поклонимся им. Никто в мире не проезжал в инвалидных колясках столь большую дистанцию такой многочисленной командой. Небывалый рекорд установила и Светлана Трифонова.
В последнем репортаже не могу не сказать ещё раз, что руководитель супермарафона Анатолий Федяков подобрал прекрасный коллектив обеспечения. Его слаженная работа помогла ребятам. Снова спасибо ГАИ. Спасибо сотням водителей, кто приветствовал ребят на трассе радостными гудками. Спасибо журналистам. Ваши комментарии, репортажи, очерки – часть общей работы, которая, согласитесь, только начинается. Спасибо Центральному и Украинскому телевидению, программе Время. Спасибо неожиданным помощникам в городах, через которые мы проехали. Финансовый вопрос был и остается трудным для Клуба. Спасибо официальным спонсорам: металлургическому комбинату Криворожсталь, СП Москва?Макдоналдс, Горисполкому Кривого Рога, предприятию Прометей. Спасибо западногерманской компании Майра. Я думаю, что коляски Вильгельма Майера выдержали самое суровое испытание за всю историю фирмы. А ведь они выдержали – все восемь! Остались жить и работать.
Известная спортсменка из Кировограда Жанна Олиниченко сказала ребятам за два дня до финиша: Я не испытываю к вам жалости, а только зависть. Вы сильны душой и духом. Это иногда куда важнее, чем физическое совершенство.
Великий спортсмен современности Рик Хансен показывал мне письма, которые тысячами идут к нему. Всё нормально, Рик, –написал человек, ноги которого в результате травмы стали беспомощными. –Я пытался кончить самоубийством, набрался храбрости для этого. Потом узнал о твоём путешествии и решил не торопиться. Спасибо тебе, большое спасибо.
Ребята, мои дорогие, незабываемые товарищи, вы плачете от счастья, потому что вы победили. Вы горды и любимы. Вы бесконечно сильны и мужественны и, я уверен, готовы взвалить на свои плечи бесконечный груз ответственности за миллионы инвалидов в нашей стране. На своём прекрасном пьедестале вы станете новыми Хансенами, новыми борцами за права самых бесправных из граждан – за права инвалидов.
Почему Клуб Приключение взялся за это дело? Ответить легко. Супермарафон Москва – Киев – Кривой Рог – захватывающее приключение. Мы уверены – оно было необходимо.