aupam.ru

Информация по реабилитации инвалида - колясочника, спинальника и др.

Физкультура

Борьба, бегство, оцепенение

Когда ситуация воспринимается как угрожающая жизни, и разум, и тело мобилизуют огромное количество энергии, готовясь к борьбе или спасению бегством, — вот почему это принято называть реакцией борьбы или бегства («fight or flight»). В ней задействована та же энергия, что позволяет субтильной женщине голыми руками поднять тонну детройтской стали, чтобы высвободить из-под нее ноги своего ребенка, если ее ненаглядный малыш попал под машину. Сила такого рода обеспечивается обильным приливом крови к мускулам и мощным выбросом стресс-гормонов, таких как кортизол и адреналин.
Поднимая вес более двух тысяч фунтов, испуганная мать расходует большую часть того избытка химических веществ и энергии, которые были брошены на подмогу организмом, чтобы она могла справиться с угрозой. Сам ее сын, придавленный к земле машиной и оказавшийся в смертельной ловушке, в этот момент парализован страхом и болью и потому не может сделать того, на что способна его мать. Выброс энергии из организма, который происходит, когда опасная ситуация завершается, служит информационным сигналом для головного мозга — о том, что настало время снизить уровень секреции стресс- гормонов, потому что угроза миновала. Именно это и происходит в организме матери в подобной ситуации.
Если головной мозг не получает сообщения, позволяющего вернуться к работе в нормальном режиме, он продолжает поддерживать высокий уровень производства кортизола и адреналина, и организм оказывается в состоянии все нарастающей энергетической перегрузки. В таком положении оказывается попавший под машину сын. До тех пор, пока он не найдет способа избавиться от избыточной энергии, его организм будет упорно реагировать на все происходящее в жизни так, будто он все еще страдает от боли и чувства беспомощности, даже спустя много времени после того, как будут излечены его физические ранения.
Главный вопрос таков: что не дает человеку вернуться к нормальной жизнедеятельности, когда угрожавшей ему опасности больше не существует? Почему мы не можем просто выпустить переизбыток энергии тем же естественным способом, каким это делают животные?
Чтобы ответить на него, я приглашаю вас посетить Долину Серен- гети, где до сих пор обитают древние тени наших духовных предков.
Найдите минутку, чтобы зримо представить себе крадущегося гепарда. Его глаза внимательно всматриваются в будущую жертву, его тело напряженно замерло в сосредоточенном ожидании — он готовится напасть на быстроногую, стремительную антилопу импалу. Я хочу, чтобы вы проследили за собственной реакцией, когда наблюдаете, как этот великолепный поджарый хищник стремительно настигает свою жертву, несясь со скоростью около 100 километров в час. Импала падает на землю за долю секунды до того, как гепард вонзает когти в ее холку. Такое впечатление, что жертва капитулировала перед хищником и смирилась с неизбежностью смерти.
Однако поверженная импала еще не умерла. Хотя ее тело безвольно и неподвижно распростерто на земле, ее нервная система по- прежнему работает в напряженном ритме, заданном стремительной погоней. Животному трудно дышать и почти невозможно пошевелиться, но его сердце и мозг как будто все еще участвуют в гонке. Те же химические вещества, о которых мы говорили чуть ранее, дали антилопе дополнительные силы, чтобы бежать, а теперь продолжают мощным потоком поступать в ее тело и головной мозг. Есть вероятность, что гепард не растерзает ее на месте. Возможно, это самка, и она оттащит свою добычу в кусты, а затем отправится за своими изголодавшимися детенышами, заботливо спрятанными где-то вдалеке.
Если гепард уйдет, временно оцепеневшая импала может очнуться от шока и, посредством дрожи и «тряски», сбросить с себя избыток энергии, которую организм мобилизовал, чтобы избежать гибели. Когда эта нормализующая процедура естественным образом завершится, антилопа поднимется на ослабшие ноги, сделает несколько первых неверных шагов, а затем ускачет прочь в поисках своего стада — как будто ничего необычного с ней и не случилось.
Реакция «обездвиживания», использованная импалой, — это такой же важный инструмент выживания, как и реакция борьбы или бегства. Эту обычную стратегию выживания также называют реакцией оцепенения. Малоподвижные, «медленные» и относительно беззащитные животные, например, такие как опоссум, используют оцепенение как свою главную линию защиты. Но в тех случаях, когда не существует условий для равной борьбы или успешного бегства, любые животные прибегают к этому средству.
Другая жизненно важная функция реакции оцепенения заключается в том, что она вызывает потерю чувствительности. Если зверь (или человек) будет убит в тот момент, когда он находится в оцепенении, он не испытает ни боли, ни ужаса, то есть будет избавлен от смертельных мук.
Люди демонстрируют реакцию оцепенения — при которой энергия буквально застывает внутри организма — регулярно, и когда получают телесные повреждения, и даже когда сталкиваются со слишком сильными переживаниями. Однако, в отличие от импалы, выйдя из этого состояния, мы склонны сопровождать свое возвращение к нормальной жизни дополнительным беспокойством. Сами чувства, которые нам необходимы, чтобы помочь себе или заставить себя вернуться в реальность, по сути своей призваны сделать нас в каком-то смысле бесчувственными.
Трудности, которые мы испытываем, приходя в себя, — это очень важный момент. Я уверен в том, что способность возвращать себе са-мообладание и равновесие, после того как организм использовал для са-мозащиты реакцию оцепенения, — это фактор, играющий первостепенную роль в профилактике травм.
Каким образом дикие животные возвращаются к своему нормальному состоянию?
Ответ на этот вопрос вы уже знаете: через дрожь, сотрясение тела и изменение дыхания, которые я уже описывал выше. Помню, когда я поделился своими наблюдениями и выводами о поведении животных с Эндрю Бванали, ученым-биологом и главным специалистом национального парка Мзузу, находящегося в центральноафриканском государстве Малави, он начал энергично кивать в ответ, а затем выпалил: «Да-да-да! Это правда. Прежде чем мы выпускаем пойманных животных обратно на волю, мы убеждаемся, что они сделали именно то, что вы описали. — Затем он опустил глаза, словно что-то рассматривая на земле, и тихо добавил: — Если они не дышали и не дрожали вот так, перед тем как их отпустили, они не выживут. Они умрут».
Хотя люди редко умирают от неразрешенных травм, качество нашей жизни может жестоко страдать от их последствий. Некоторые люди, столкнувшись с этим, описывают свое состояние как «смерть при жизни».
Итак, почему же мы не можем стряхнуть с себя оцепенение так же, как это делают животные? Что останавливает нас и не дает нам выпустить застывшую энергию?
У меня есть для вас по-настоящему хорошие новости. Мои изыскания привели меня к убеждению, что у нас есть серьезные причины верить в то, что на самом деле люди обладают той же, что и животные, способностью восстанавливаться и сбрасывать с себя страх. Благодаря своей клинической практике я обнаружил, что тому есть веские доказательства. Я выяснил, что при должной поддержке и руководстве люди могут стряхнуть с себя последствия невыносимо тягостных событий и вернуться к нормальной жизни, используя те же самые действия, к которым прибегают животные. И у них все получается.
Довольно долго я трудился над разработкой безопасного, мягкого и эффективного способа, который бы позволил людям исцеляться от травм. Он основан на понимании того, что травма — это в первую очередь физиологическое явление. Это нечто изначально происходящее с организмом человека и его инстинктами. И только потом травмирующий эффект распространяется на его эмоции, разум и дух.

Назад Оглавление Далее