aupam.ru

Информация по реабилитации инвалида - колясочника, спинальника и др.

Библиотека

Не оскудеют милостью сердца

Предупреждая людей о суде Божием, Христос говорил, что в укор им будет поставлено, если кто не накормил голодного, не напоил страждущего, не помог больному, не посетил находящегося в темнице.
Революция 1917 года разрушила до основанья не только царский строй, но и все представления о нравственных и духовных ценностях. Милосердие — поповское слово, — говорил Глеб Жеглов, герой фильма Место встречи изменить нельзя. Благотворительность стала считаться унизительным делом, буржуазным пережитком, от которого, как и от многого другого, надо было избавляться.
В больном организме какой орган ни возьми, он работает плохо, он расстроен, разлажен, его действия неверны. В организме общественном тоже все взаимосвязано, и потому, когда разрушались во имя светлого будущего социальные структуры, разрушались и веками складывавшиеся отношения между людьми, искажались понятия, за которыми стояли и христианская мораль, и народные традиции, и просто человеческие нормы общежития.
Какое там милосердие, какая благотворительность! К чему эти устаревшие, из царских времен пришедшие слова?
Мне вспоминается, как еще в 60-е годь в наших дворах звучало: Подайте, Христа ради! Нищие звонили в квартиры, и порой мама подавала копеек двадцать — тогда и это были деньги. А иногда и отказывала, если за порогом стояла цветущая? женщина с ребенком на руках.
— Работать надо, ты же молодая, и безработицы у нас нет! — возмущалась мама.
Конечно, ходили дружною толпой и цыгане, которых все боялись, тем более что. отданные им старые вещи — монет они не брали — зачастую выбрасывались за первым же углом. Но, бывало, стояли за дверью и старые бабушки. Они-то, наверное, и были настоящими нищими и одинокими, но говорили: Мы погорельцы, — так было прилично, хотя им не очень верили, слишком уж часто, получалось, горели избы в окрестностях Москвы.
И вот теперь, когда развеялись, как дым, прекрасные мечты, повержены вчерашние кумиры, общество приходит к горькому осознанию того, что все мы шли вверх по лестнице, ведущей вниз. Вновь зазвучали полузабытые слова милосердие, благотворительность.
И у больного организма есть здоровые клетки. Не утеряны, не вконец еще оборваны связующие нити — от сестер милосердия, которые в первую мировую перевязывали раненых в госпиталях, и медсестер, выносивших с поля боя солдат в годы войны Отечественной, до возрождающейся ныне благотворительной деятельности приходских сестер православной церкви.
Нити эти тянутся оттуда, из России дореволюционной, когда существовали общества попечения о раненых и больных воинах. И если в Европе они опирались в своей деятельности на светские мотивы, то в России — на мотивы христианские. Митрополит в воззвании обращался к российским чадам православной церкви с напоминанием евангельской притчи о добром самаритянине и уповал на высокий патриотизм и горячее человеколюбие русского народа. В стране проводились разнообразные благотворительные мероприятия:
концерты, спектакли, лотереи, а после первой мировой войны был создан Всероссийский земский союз помощи больным и раненым.
Благо творить было делом и государственным, и личным для каждого гражданина. Само слово милосердие в христианском понимании — милое сердце, это помощь не для того, чтобы прославиться или благодарность получить, а ради спасения души, Христа ради. Верующие люди в субботу уделяли внимание ближним своим, навещая больных, ухаживая за немощными. При церквах была развитая система благотворительности, тысячи богаделен в России существовали на частные пожертвования. Благотворительностью занимались и дворяне, и члены царской фамилии — царем был даже учрежден орден милосердия, — порой отрекаясь от своего высокого положения. Великая княгиня Елизавета Федоровна, сестра последней русской императрицы, сказала своим православным сестрам-подвижницам: Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение. Но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир — мир бедных и страждущих. Она основала на свои средства Марфо-Мариинскую обитель любви и милосердия, которая в наши дни возрождает свою благородную деятельность, беря под опеку одиноких и престарелых.
Библейские сюжеты содержат много притч об исцелении больных Сыном Божьим, о милосердии. До революции, пока Христианская мораль определяла нравственное воспитание общества, она же руководила и действиями благотворителей на Руси — купцов, промышленников, известных деятелей науки и культуры.
Настоящее русское купечество считало делом чести, долгом своим вкладывать деньги в благотворительность. Мы знаем о купеческом сословии в основном по пьесам А. Островского, но ведь драматург выводил в них, как правило, далеко не лучших представителей этого класса — невежественных, жадных самодуров. Однако среди купцов были и другие — образованные люди и патриоты, заботившиеся о процветании Отечества. Остались в истории имена Мамонтовых, Морозовых, Солдатенковых, Щербининых, которые внесли огромный вклад в развитие русской культуры. Они строили на свои средства школы, больницы, работные дома, приюты для сирот. Все старейшие больницы Москвы были построены купцами. Эти люди считали, что, если Бог одарил их талантом зарабатывать деньги, то кого-то он обделил самым главным — здоровьем, и этим несчастным нужно помогать. Так, Павел Третьяков, создатель знаменитой художественной галереи, основал еще и школу-интернат для глухих детей, и сам в течение тридцати лет преподавал в ней, а после его смерти дело продолжили его жена и сестра. Создатели знаменитого Театрального музея богачи Бахрушины положили начало традиции благотворительности в столице. На их средства были построены Остроумовская больница и туберкулезный институт, дом для вдов и сирот с бесплатной столовой, детским садом, библиотекой, производственными мастерскими.
Сытины, Алексеевы, Рябушинские, Солдатенковы, Чаяновы — с именами этих людей связано в России такое явление, как меценатство. На их средства творила целая плеяда русских живописцев, издавались книги, создавались театральные труппы.
Да, трудны первые шаги больного, пролежавшего в неподвижности долгие годы. Эти шаги делает, освобождаясь от долгих запретов и бюрократических рогаток, православная церковь, которой возвращаются храмы, монастыри, обители. В больницах все чаще появляются члены православных общин, прихожане, которые ухаживают за больными, следуя древней истине: Наградой за доброе дело служит само доброе дело. Симонов монастырь в Москве открывает для глухих людей богослужение с сурдопереводом, здесь же создается центр по изучению библейских текстов, с просмотрами фильмов для прихожан с нарушениями слуха. Уже состоялся первый выпуск сестер милосердия при Первой градской больнице. Церковь начинает строить на свои средства интернаты для престарелых и одиноких прихожан.
Конечно же, старики, больные, инвалиды — категория граждан, которая требует особой помощи и заботы государства. Но экономическая ситуация в стране такова, что в ближайшее время кардинального решения всех социальных проблем ждать не приходится. Вот почему внимание общества обращено сейчас на новые нарождающиеся структуры, на класс отечественных предпринимателей.
И что же здесь? Со страниц газет и с экранов телевизоров не сходят рекламы фирм, банков, коммерческих предприятий. Многие из них становятся спонсорами все возможных благотворительных акций. К] сожалению, зачастую спонсоры эти руководствуются лишь рекламными целями, стремясь себя показать. Меж тем благотворительность на Руси была всегда делом тайным — недаром в Библии сказано: милостыню надо дарить так, чтобы правая рука не знала, что творит левая.
Есть в садоводстве такое понятие — ложное цветение. Это когда яблоня цветет второй раз в году и радоваться не стоит: яблоня эта погибнет. Так, видимо, обстоит дело и с ложным милосердием: оно во многом еще не настоящее, показное. Часть предпринимателей считают, будто благотворительность возможна лишь при большом богатстве, забывая о том, что с ростом капитала непременно должна расти и нравственность. Кто-то верно заметил, что и в бизнес нужно ввести библейские заповеди, иначе благотворительность так и останется чисто назывной, ради славы, ради рекламы. Остается надеяться, что неизбежная болезнь роста пройдет, когда предпринимательство, пройдя стихийную стадию развития, будет поставлено на четкую правовую основу, когда станут, как на Западе, действовать законы, делающие благотворительность экономически выгодным делом.
Однако какими бы целями — благими или корыстными — ни руководствовались те, кто организует благотворительные концерты или отчисляет средства сиротам в дома-интернаты, они привлекают внимание общества к положению обездоленных судьбой и государством людей. Главное — чтобы милосердие не декларировалось сверху, чтобы помощь оказывалась не полкам и батальонам, а конкретным людям, чтобы она была целевой, адресной. Кавказская мудрость гласит: Костер, зажженный на вершине горы, не согреет того, кто находится у ее подножия.
В наше время все чаще вспоминают эпиграф к одному из романов Хемингуэя: Нет человека, который был бы, как остров, сам по себе... Потому что ты един со всем человечеством. И потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе. Видимо, мир подошел к осознанию того, что все мы — дети Земли, а не просто граждане того или иного государства. И мир этот может быть уничтожен за несколько часов, он уже погибает из-за неразумных действий человека. И потому, если где-то, в каком-либо уголке планеты случается беда, ее ощущают все. Землетрясение в Армении показало это со всей очевидностью — буквально на другой день после страшной катастрофы откликнулись все страны мира, послали помощь пострадавшим.
Откликнулись они и на нашу российскую беду — экономический кризис. Из стран Европейского сообщества пошли грузы с гуманитарной помощью. Одной из первых, была Германия: страна побежденных помогала стране-победительнице. За державу обидно? Конечно, хотя, как водится, стыдно и обидно было не тем, кто довел страну до такого состояния, а тем, кто эту помощь принимал. За то, что сами не можем выбраться из болота, за то, что наши ветераны, которых и осталось-то уже мало, живут плохо.
Но это не все. Те, кто каким-то образом соприкоснулся с международными акциями милосердия, знают, что при распределении продовольственных посылок пришлось столкнуться не только с воровством распределителей, но и с психологией людей нашего, советского покроя. Воспитанные на принципе государство — все, человек — ничто, мы все, и здоровые, и больные, стали по психологии своей иждивенцами и просителями у того же государства-распределителя. Отсюда столь короткая дистанция от Не нужна нам помощь от фашистов! до А где моя посылка, мне положено! Отсюда же и зависть, и расталкивание локтями других, и неприязнь к людям немощным, к инвалидам, к их привилегиям. Отсюда крики в очередях, когда социальный работник убеждает очередь пропустить его с продуктовой коляской вперед:
Знаем, каких инвалидов вы обслуживаете! Мы все здесь инвалиды! А ведь так оно и есть, как с грустью заметила одна писательница; все мы — инвалиды с детства, у всех у нас перевернутое, искаженное сознание, ненормальное отношение к человеческому участию, доброте.
Нормальному человеку свойственно отдавать что-то другим — материальное или духовное. Столь же нормально и брать от другого нужное тебе. Но в нашем обществе стыдно было и давать, и брать. Да что далеко за примерами ходить, я вспоминаю эпизод из собственного детства. Когда я заболела, мои одноклассницы решили купить мне телевизор Ленинград, самых хороший по тем временам, для чего они собирали по дворам и сдавали металлолом. Чисто случайно я узнала о готовившемся сюрпризе и поторопила родных купить телевизор КВН, на который мы копили деньги полтора года. И вот помню, как я специально позвонила школьной подруге и, торжествуя в душе, сообщила ей о том, что мы купили телевизор. Она с трудом сумела скрыть свое огорчение, а я радовалась: вот какая я молодец, мы хоть и бедные, но — гордые! А теперь думаю: ну и глупая я была, ведь девчонки от всей души старались, собирали по дворам железки, таска ли их, получали за это жалкие рубли, хотели сделать мне подарок. И зачем нужно было мне выпендриваться, лишать их радости? Увы, нас так воспитывали — бедными и гордыми...
Теперь я считаю иначе: коли кто-то искренне хочет тебе помочь и помощь эта тебе действительно нужна — дай этому человеку возможность оказать тебе ее и скажи спасибо, чем бы тот ни руководствовался, добросердечием своим, религиозными, ли соображениями или просто откупаясь от судьбы. Ради чего он это делает — его 1 личное дело, пусть проявит себя с лучшей стороны, это тоже благо.
В конце 80-х в столице и в других городах появилась служба социальной помощи,;
которая теперь успешно функционирует,! помогая тысячам престарелых и одиноких граждан, инвалидам. Благодаря этой организации многие одинокие и физически беспомощные люди избавлены от очередей, | знают, что не останутся без куска хлеба,! что в дом к ним придет человек, который поможет, посоветует, поговорит, — одиночество страшно прежде всего отсутствием'' общения. В глубинке эту же социальную ; миссию берут на себя члены Общества Красного Креста России, патронажные сестры.
Но и тут тоже случаются проявления советского синдрома: некоторые из опекаемых предъявляют порой непомерные; требования к социальному работнику. Спору нет, плохо тебе, старому, одинокому, больному, но тем более надо уметь быть благодарным, если приносят необходимое, о чем-то спросят и что-то расскажут. Таскать по этажам тяжелые сумки да выслушивать нелестные слова в свой адрес в магазинах, очередях —тоже не сахар, да и зарплата у соцработника невелика.
Конечно, служба социальной помощи находится в стадии развития, но у нее уже есть опыт и есть будущее. Вероятно, будущее это связано с новыми структурными образованиями — территориальными автономными центрами в каждом микрорайоне, при которых будет не только социальное, но и бытовое, и медицинское обслуживание. Если в таких центрах предусмотреть все основные виды услуг — прачечные, химчистки, парикмахерские, — да по доступным ценам, то многие проблемы жизни и быта малообеспеченных граждан будут решены. Ах, как говорится, эти бы пожелания да Богу в ухо...
Кончается целая эпоха, грядут новые времена, и неизвестно, как станут жить-выживать в новых условиях люди. Одно ясно — при любых режимах и в любых экономических системах человек должен оставаться человеком. Думается, что отношение к слабым мира сего всегда будет для общества той самой лакмусовой бумажкой, которая выявляет степень его здоровья.
Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. А пока, мне думается, истинное, непоказное милосердие будет исходить от отдельных людей, которые просто по натуре своей не могут не помогать тому,1 кто в этом нуждается. От людей добрых, ] которые живут и поступают по принципу: Думая о больном мире, думай о больном, соседе.
Я в своей жизни часто получала помощь от добрых людей — знакомых и вовсе даже не знакомых, которые не проходили мимо. В той же Прибалтике, среди уличной суеты однажды вдруг увидела чью-то руку, положившую прямо мне на колени шикарный букет роз. Оглянулась и увидела удалявшуюся женщину — продавца цветов. В другой раз, когда я, сидя возле фотоателье, ждала проявленной пленки, из соседнего застекленного магазинчика выбежала молодая женщина, спросила, какое у меня заболевание, и долго рассказывала о способе лечения, который поставил на ноги ее тетю. И видно было, что ей очень хотелось помочь — хотя бы советом.
И вспоминается мне поездка на нынешний Российский выставочный центр, бывшую ВДНХ. При пересадке из такси в прогулочную коляску мне сильно ушибли руку дверцей автомашины. Спустя время я уже сидела посреди широченной площади перед главным входом, через который двумя большими потоками вливались на территорию выставки посетители. День был жаркий, и моя спутница пошла купить воды, а я поглядывала по сторонам и потирала ушибленную руку. В то время я и сама являлась своего рода экспонатом и потому старалась не смотреть на людей. Но вот боковым зрением вдруг отметила, что из проходящих мимо то одна, то другая фигура отделяется, нерешительно подвигается комне... И до меня дошло: эти люди видели, что у меня что-то с рукой, что я одна, а мои оглядки походили на молчаливый призыв о помощи. И это были уже не жесты, это было движение...
Если будет движение — будет и дорога, дающая надежду. Хватило бы только терпения, терпимости и благожелательного отношения друг к другу. И пусть, как сказано в Писании, не оскудеют милостью сердца.

Назад Оглавление Далее