Библиотека

Свобода и сноуборды | Шаг вперед. История девушки, которая, потеряв ноги, научилась танцевать

«Каждая девушка должна знать две вещи: чего и кого она хочет».
Коко Шанель

«А ты не сестренка Кристел Пурди?»
Как я привыкла к этому вопросу!
Не поймите меня неправильно. Мы с сестрой учились в одной школе и всегда были очень близки. После моих родителей она – моя лучшая подруга и опора. В детстве Кристел была моим идеалом.
Она была очень красивой. Длинные светлые волосы, смуглая кожа, тонкая талия, потрясающее тело, унаследованное от мамы. Отличница, капитан группы черлидеров, королева выпускного бала. Кристел была самой популярной девочкой в школе. Ходила в красивых платьицах, не пила, не курила и не ругалась. И всегда знала, чего хочет от жизни: вырасти, выйти замуж, родить детей и жить в доме с белым заборчиком. Ее жизнь была распланирована на годы вперед, и она тщательно работала над осуществлением этого плана.
Я же бегала с взъерошенными рыжими волосами, в джинсах и поношенных кедах. К старшей школе я еще не знала, где мое место в жизни и в какой компании мне хорошо. Иногда я надевала одежду Кристел. Она терпеть этого не могла. А я просто пыталась разобраться в себе. Но в ее платьях я не была собой. И в магазинах типа «Contempo Casuals», где она покупала одежду, мне ничего не нравилось. Одноклассникам я казалась «клевой» девчонкой. Но для всех остальных я была «младшей сестренкой Кристел Пурди». Я сильно страдала из-за этого. Нелегко быть младшей неуклюжей сестрой самой популярной девочки в школе.
Как и Кристел, я пошла в черлидеры. Она лишь пожала плечами и сказала:
– Ладно.
Сестра всеми силами старалась придать своему голосу ободряющие нотки:
– Попробуй, если ты и правда этого хочешь.

Вместе с другими девочками несколько недель мы заучивали однообразные хореографические движения. Сейчас я уже не помню ни их, ни слов кричалки. Наконец наступил вечер генеральной репетиции.
– Вы готовы, девочки? – прокричал один из тренеров.
Мы заняли позиции. Зазвучала музыка. Следующие пять минут расплылись, как в тумане. Я танцевала так, как будто бы меня поджаривали на костре! Другие девочки двигались идеально в такт, я же с трудом могла управлять своими конечностями. Год назад я резко выросла и стала неуклюжей и долговязой. Весила 49 килограммов при росте метр семьдесят один. Я все никак не могла перестать размахивать руками и по-дурацки улыбаться во все свои тридцать два зуба. Я улыбалась так долго, что даже щеки разболелись. В общем, после этого провала тренеры единодушно приняли в команду всех девочек, кроме меня.
Хорошо хоть рисование давалось мне с неизменным успехом.
– Ты очень хорошо рисуешь, Эми, – говорила мне учительница мисс Лайл, разглядывая мои пейзажи с закатами и ландшафтами.
Однажды на уроке мисс Лайл рассказала о ребятах из студенческого городка, скейтбордистах Брэде, Ричарде и Аароне. Они не только катались на скейтбордах, но любили искусство, музыку и вечно шутили. Мисс Лайл рассказала, как однажды Аарон на спор заставил Брэда выпить воду, в которой полоскали кисточку. И тот выпил! Эти ребята жили в одном квартале с моими подружками. Когда я ходила к ним в гости после школы, мальчишки часто катались там на скейтах. Мы наряжались и шли на них смотреть. А вскоре и подружились с ними.
Я начала интересоваться мальчиками в седьмом классе. Первый раз я поцеловалась с парнем по имени Джереми. Мы начали встречаться и постепенно прониклись друг к другу сильным чувством. Однажды в раздевалке он наклонился и поцеловал меня. Я почти не помню самого Джереми. Он был симпатичным блондином, высоким и еще более долговязым, чем я. Но я хорошо помню, как мне хотелось, чтобы этот поцелуй продолжался вечность. Потом у меня как будто отключились тормоза, и я перецеловала кучу парней.
Скейтбордист Ричард был сногсшибательным красавцем. Рост метр девяносто пять, атлетическое телосложение, оливковая кожа, темные волосы, красивые глаза, прекрасная улыбка. Он уже заканчивал старшую школу, а я только поступила. Он был местной звездой и душой любой компании. Его друг Брэд был чуть ниже ростом, где-то метр семьдесят пять, и худее, но тоже хорошо сложен. У него была запоминающаяся внешность: темные волосы, карие глаза, крупный нос. Он считался лучшим скейт– и сноубордистом школы.
Благодаря Брэду и Ричарду я познакомилась с множеством других скейтбордистов. Они, кажется, знали всех на свете. Мы с Ричардом стали встречаться все чаще. Он без умолку болтал о сноубординге.
– Мы постоянно катаемся на базе «Брайан Хед» на юге Юты, – рассказывал он мне. – Там такой снег! Поедем как-нибудь вместе.
Я кивнула и вспомнила о том мальчике, что пронесся мимо меня на сноуборде много лет назад. Еще я думала, как было бы классно отправиться куда-нибудь вместе с этим красавчиком Ричардом.
У меня было три закадычных подружки: Джина, Джульетт и Талия. С Джиной я подружилась в седьмом классе. Она была из тех девчонок, что всегда готовы к новым приключениям. Наши отцы работали вместе на родео, а мы помогали убирать за лошадьми. С Джульетт и Талией мы познакомились в конце девятого класса. Джульетт тоже любила рисовать. А у Талии каждый день был новый яркий модный прикид – смесь винтажа и современного стиля. Ростом она была метр семьдесят восемь, худенькая, и одежда всегда прекрасно на ней сидела.
У музыкантов и скейтбордистов была в то время традиция встречаться в пустыне, разводить костры и слушать музыку. «Вечеринки в пустыне» тогда были очень популярны. В Вегасе было не так уж много мест, куда могла бы пойти молодежь. Все работало на уровне «сарафанного радио». Кто-нибудь в школе говорил:
– Эй, приходи потусить в субботу вечером!
Часто количество собравшихся доходило до нескольких сотен, мы жгли костры и слушали музыку, развалившись в кузове грузовика. У нас обязательно был ящик пива или бутылка дешевого вина «Boone’s Farm». Летом иногда приезжали панк-рок-группы из Калифорнии. Мы считались достаточно взрослыми, чтобы водить машину. Я получила права в пятнадцать лет. Отец купил нам с Кристел видавший виды красный «Чеви Блейзер». Мы с подружками так «аккуратно» на нем ездили, что пришлось примотать задние фары скотчем, чтобы они не отвалились. Не важно, как далеко нужно было ехать, чтобы попасть на вечеринку, – мы искали приключений. Там, где всегда тусуются панк-рокеры и крутые девчонки, мы собирались у костра и под потрескивание дровишек вели философские беседы.
– Ты веришь в Бога? – как-то спросила меня Джульетт.
– Не знаю, – ответила я. – Но думаю, что что-то такое там есть.
– А в другие измерения? – не унималась она.
– Может быть, – пожала я плечами. – У меня всегда было ощущение, что где-то далеко есть что-то, чего мы не видим.
Даже в детстве мне было интересно, как устроена Вселенная. Когда я пошла в школу, любопытство мое только усилилось. Я читала книги по квантовой физике и религии. В шестнадцать лет моими любимыми авторами были Уэйн Дайер и Дипак Чопра. Когда в детстве я ходила в церковь, там говорили о Боге как о нашем Небесном Отце. Но я не верила, что он просто сидит где-то на облаках. Мне казалось, что Бог – это нечто гораздо большее. То, что в религии называлось «Бог», на самом деле было творческим началом, которое соединяло все сущее. Не принимала я и правила, устанавливаемые религией. Например, что, если сделаешь что-нибудь плохое, не попадешь в рай. Я предпочитала верить в сострадание к другим и умение прощать ошибки, а не в этого карающего Бога, который только и ждет, чтобы мы оступились. На природе я чувствовала связь с Богом гораздо сильнее, чем в церкви. В мире есть столько всего, незримого человеческому глазу. И иногда даже то, в чем мы уверены, таит в себе секреты и загадки.
– Поедешь с нами в субботу кататься на сноуборде? – спросил Ричард как-то февральским вечером. Это был второй семестр моего второго курса. Не успел он договорить, как я уже закричала:
– Конечно!
Мне страсть как хотелось попробовать. Меня будоражила мысль о сноуборде в компании двух самых популярных парней школы. Неслабая мотивация, правда?
Когда я спросила разрешения у мамы с папой, они на секунду замешкались.
– А с кем ты поедешь? – спросил папа.
– С мальчиками… но Бет тоже едет!
Бет Ризграф, ровесница моей сестры, тоже часто гуляла с нами. Упоминание ее имени было, так сказать, дополнительной страховкой. К тому моменту я дружила с этими ребятами уже несколько месяцев, мои родители были с ними знакомы, мальчики им нравились, и они знали, что это хорошие ребята.
– Все будет хорошо, – настаивала я.
Долго упрашивать не пришлось. Родители меня отпустили.
И вот наконец наступило утро субботы.
Еще издалека я увидела «Бронко» Аарона. Рассекая пустыню, он подъезжал к моему дому. К тому времени мы переехали в великолепный дом из самана, который мой отец построил в северо-западной части города.
Я вышла во двор и стала ждать. Аарон вырулил на дорожку, ведущую к нашему дому. Из машины доносилась громкая музыка. Бет уже была с ними. Она улыбалась и махала мне с заднего сиденья.
– Готова? – спросил Аарон, перекрикивая музыку.
Я кивнула. Он закинул мой рюкзак в кузов, где лежало все снаряжение. Я плюхнулась на сиденье рядом с Бет. Три часа мы ехали мимо заснеженных вершин под раскаты металлики. Меня будоражило само ощущение, что я на природе, с друзьями, а не в этом душном Вегасе.
И вот мы приехали. Распаковали вещи и сразу пошли к подъемникам. Я всунула левый ботинок в крепление сноуборда. Правая нога осталась свободной.
– Сегодня покатаемся между деревьев, – сказал Аарон.
Тогда я была всего лишь маленькой самоуверенной девчонкой. Больше всего я боялась выглядеть идиоткой перед классными парнями. Я не стала задавать никаких вопросов, хотя не представляла, как я буду выруливать одной ногой на этой доске. Я уселась в кресло подъемника между Брэдом и Ричардом. И мы поехали на вершину. Мое сердце бешено колотилось. Доска, прочно прикрепленная к моей ноге, болталась в воздухе.
– Начнем вон с того холма, – сказал Ричард и показал на холмик совсем не «для новичков». Мы высадились на очень крутой горке! – Готова? – спросил он.
Я молча кивнула. А сама подумала, что совершенно не знаю, что дальше делать. Я решила, что так же, как и на лыжах, покачусь с горки прямо вперед. Встала в стойку и… плюхнулась тут же, не успев оттолкнуться.
– С тобой все нормально? – спросил Ричард и помог мне подняться. – Просто делай, как мы!
Парни оттолкнулись и «боком» покатились вниз. Бет минуту постояла со мной, потом принялась догонять ребят. Мне не хотелось выглядеть самой слабой. Я не стала просить подругу подождать меня. Я встала в ту же позу, что и Ричард: ноги слегка согнуты в коленях, спина прямая, тело повернуто боком, но голова – вперед, в сторону переднего канта доски.
Немного налегла на переднюю ногу, и моя доска покатилась. Я скользила.
– Бум! Бум! Бум! – колотилось мое сердце.
По венам побежал адреналин. Меня пугала такая скорость. Я же еще не умела ни поворачивать, ни тормозить. Снег был свежим и рассыпчатым. Я плыла вниз с горы. Каждые 40 футов я падала, поднималась и снова падала. Я старалась не сбиться с проложенной ребятами трассы. Я видела ее следы в снегу. Мой страх прошел. Я наслаждалась своей силой и гибкостью, любовалась красотой природы, свежевыпавшего снега, искрившегося в солнечных лучах.
Я спускалась минут тридцать. Солнце уже скрылось за горами, когда я догнала своих друзей, уставшая и счастливая как никогда.
– Понравилось? – спросил Аарон.
– Еще как! – ответила я, хотя по моей улыбке он и так все понял.
К концу выходных я каталась уверенно. Я научилась правильно ставить ноги, контролировать центр тяжести и отталкиваться «с пятки на мысок». Я хорошо каталась на скейте в городе. Этот опыт мне пригодился в горах. Я быстро поняла, как правильно балансировать на доске, съезжать в естественном ритме, чувствовать снежную поверхность под ногами. Мне казалось, я уже «сливаюсь» с доской и проникаюсь духом гор.
Я гордилась собой! В то время сноуборд считался мужским спортом, а тут я – наравне с мальчишками. Было здорово! Довольные, мы вернулись в Вегас.
С Ричардом у нас не вышло… После той поездки мы почти каждые выходные ездили в Ли-Каньон в Неваде. Но через месяц я дала ему отставку. Осталась дружба, но любовь прошла. Возможно, я поступила глупо… Девчонки начали виться вокруг него стаями!
А вот мой «роман» со сноубордом продолжился. Это была любовь с первого спуска. Я «подсела» навсегда. В сноуборде нет правил. Только ты и доска. Ты катишься вниз. Петляешь между деревьев – как будто танцуешь на снегу. И это ощущение свободы. Свобода движения, воли.
Мы катались каждые выходные. Уроки в школе заканчивались в час дня. Уже через секунду после звонка мы мчались домой, хватали снаряжение и уезжали из города!
Я жила сноубордом. Копила из карманных денег на подъемник.

Это было не просто увлечение – а самая моя суть. Сноуборд помог мне найти место в этом безумном мире, самоутвердиться в школе и в конечном счете помог найти себя. Изменился даже мой стиль одежды. Я перестала быть просто «младшей сестрой Кристел Пурди». Я стала самой собой. Я пошла собственной дорогой, словно по снежной трассе.
– Девочки, чем бы вы хотели заняться после школы? – спросил как-то отец за ужином.
В тот вечер за столом нас было четверо: папа, мама, Кристел и я. Сестра через несколько месяцев заканчивала школу. Я ходила в десятый класс. Отец в тот вечер приготовил свои фирменные куриные крылышки и настроился на разговоры о нашем будущем.
– Я еще не решила, – ответила Кристел. – Может, дизайном.
Мы с Кристел подрабатывали в архитектурной студии дяди Рича и прониклись дизайном.
Родители никогда не заставляли нас учиться. Похоже, им было все равно, пойдем мы в училище, колледж или институт. Они были уверены, что мы и сами разберемся со своими жизненными целями и найдем способ обеспечить себя.
– Что бы вы ни выбрали, – сказал отец, – мы вас поддержим. Главное, чтобы денег хватало на автостраховку и на счета по кредитной карте.
Уже в старшей школе у нас с Кристел были кредитные карты. Родители учили нас управлять собственными средствами. Это был один из главных уроков моего детства.
Я еще не знала, что буду делать после школы. Не идти же в банк или магазин одежды, как мечтали мои одноклассницы. Для меня это было бы медленным самоубийством. Нет, это не мой путь. В моей жизни вот-вот произойдет что-то очень важное. Меня не покидало это странное предчувствие. С каждым днем оно становилось все явнее и острее.
Однажды вечером мы с Бет разговорились о планах на будущее.
– Я чувствую, что мне суждено нечто большее, чем просто жить в Вегасе и работать на какой-нибудь скучной работе, – сказала я.
– И я! Поеду в Лос-Анджелес. Пойду в актрисы, – отозвалась Бет.
Переезд в Лос-Анджелес показался мне отличной идеей. Мы с Бет – знаменитые артистки! Вместе поедем в Калифорнию! Да, нас ждет необыкновенное будущее. Но что, что же у нас впереди? С того вечера я постоянно думала о нашем разговоре.
Настало лето. Мы окончили школу. Кристел начала учиться в местной школе дизайна. Бет пошла на курсы массажистов. А я так ни на что и не решилась.
Однажды Бет пригласила меня к себе. На ком еще тренироваться начинающей массажистке. К моему приезду она зажгла в комнате свечи, включила расслабляющую музыку, подготовила массажный стол. Пока она разминала мою спину, мы разговорились.
– А чему вас учат в массажной школе? – спросила я.
– Разному, – ответила она. – Оказывается, энергия, заключенная в нашем теле, может скапливаться, усиливая напряжение в мышцах спины.
– А что ты будешь делать, когда окончишь курсы?
– Заработаю денег и перееду в Лос-Анджелес.

Я подумала: «А что, если и мне пойти на курсы массажиста-терапевта, накопить денег и путешествовать по свету, кататься на сноуборде?»
За несколько недель до окончания школы мы с родителями поехали на выходные в «Брайан Хед». Остановились пообедать в местном ресторанчике. Нас обслуживала красавица официантка. Она была чуть старше меня, красивое лицо, длинные, волнистые темно-русые волосы. Она была очень приветливой, и разговор завязался сам собой.
– Ты живешь здесь? – спросила мама.
– Да, – кивнула она.
И рассказала, что переехала сюда из Вегаса. Подрабатывает в ресторане, а в свободное время катается на сноуборде. Но мечтает путешествовать. И для этого записалась на курсы массажа.
– Массажисткой я смогу работать где угодно и путешествовать, – заявила она.
Меня как будто ударило током, стоило ей произнести слово «путешествовать».
Если вам повезет, то в вашей жизни произойдет момент, когда вы получите знак свыше. Для меня такой момент настал. Я поняла, что мне делать дальше.
Шарлет, так звали девушку, рассказала, что курсы проходят в Солт-Лейк-Сити. Через пару месяцев она отправляется туда и ищет соседку по комнате. Ну что ж, все было решено.
– Я еду с тобой, и мы будем соседками! – выпалила я.

Родители в шоке уставились на меня. Они просто онемели от неожиданности и долго не сводили с меня глаз.
Решение я приняла сразу и не сомневалась ничуть.
Бет мне много рассказывала о работе массажистки. И к тому же переезд в Юту означал, что я наконец покидаю Неваду. Все складывалось просто замечательно.
Занятия на курсах в Колледже лечебного массажа штата Юты начинались в июне. Мой друг Брайсон переезжал вместе со мной из Вегаса в Солт-Лейк.
4 июня 1998 года я наконец-то окончила школу.
На последней странице моего выпускного альбома было место, куда родители могли написать пожелания своим детям. Моя мама написала: «Нашей бабочке Эми. Ты выросла прекрасной молодой девушкой внутри и снаружи. Пришла пора расправить крылья и осуществить свои мечты. Пусть наша любовь и молитвы всегда будут с тобой, а твоя жизнь будет наполнена любовью и радостью».
На следующий день мой отец погрузил все мои вещи в грузовик, и вместе с родителями мы поехали в Солт-Лейк. Пока мы ехали по Федеральной трассе № 15 на север, я думала лишь о том, как внезапно для меня открылся целый мир. Волновалась ли я? Немножко. Я не знала, что принесет мне новая жизнь. Я чувствовала себя сильной, храброй, свободной, готовой к любому повороту судьбы.