Библиотека

А что там, впереди?

Подчас здоровый человек не знает, что значит зависимость от всех и вся. Мы же ощущаем ее каждой клеткой своей, каждым нервом. Как вырваться из ее цепких лап?
Я давно больна, с трех лет. Уже пора бы организму привыкнуть к своему ограниченному состоянию, когда многое не можешь — самое, казалось бы, простое. Но никак не привыкается почему-то... Видимо, это в генах — свобода и легкость движений. Человек задуман изначально быть здоровым, гармоничным. Болезнь — неестественное его состояние. Но нам-то от этого не легче.
Один момент запомнился мне из русских народных сказок, самый главный, по-моему. Там герой всегда побеждал не столько силой, сколько хитростью, умом. У меня тоже нет силы. Остается одно: победить умом, и я неустанно ищу, ищу. И поиски мои не всегда бесплодны. Шаг за шагом, очень медленно, но все же мне удается освобождаться от диктаторской власти этой зависимости. Я не ставлю перед собой цели добиться полной независимости. Это несбыточно. Но не отказываюсь от малейшей возможности что-то сделать самой. Эти маленькие победы приносят огромную радость.
Ну вот, например, я не могла сама расчесаться (в плечах и;
кистях — полный анкилоз, неподвижность). Каждый раз просила маму, а она бывала занята, приходилось ждать, а там — займусь чем-то другим, так и сижу непричесанная. Вроде бы мелочь, но уже слезы к глазам. Потом решила, что слезами не поможешь, надо искать. Придумала и попросила двоюродного брата: он при- :1 бил обычную расческу к палочке длиной 40 см (хорошо ее остругав). Теперь я, держась за палку, как за ручку, почти не поднимая рук (лишь насколько могу — на уровень лица), сама расчесываюсь, достаю всюду без посторонней помощи. Думаю над следу- • ющей проблемой: как самой вымыть голову, не ждать, не просить других (хоть и близких) — у них свои дела, заботы, надо ждать, пока для тебя выкроится время. Очень важная проблема, но пока ничего не могу придумать.
Что и говорить, такие проблемы у нас на каждом шагу. Очень сложно, например, сварить себе что-то, если даже не в состоянии почистить картошку деформированными пальцами, если трудно вскипятить себе чай, так как сложно зажечь газ. Ведь спичка такая маленькая, а руки такие неловкие, очень легко обжечь пальцы, с зажигалкой рука не справляется... Что делать, например если очень захотелось чаю, а рядом никого нет? Я долго думала и... взяла пустой стержень от авторучки, всунула в его отверстие спичку (она как раз подходит). Получилась как бы удлиненная спичка, и этой усовершенствованной спичкой я могу теперь спокойно зажечь газ, не рискуя при этом обжечь пальцы. Я уже могу многое: вскипятить чай, сварить яйцо, картошку в мундире — в общем, голодной не останусь! Это была еще одна моя победа.
Мой мозг в постоянном поиске, он не дремлет. И движет им яростное, неутомимое, охватывающее все мое существо желание — освободиться от зависимости. Я не хочу сдаваться, я сопротивляюсь, как могу. Иногда плачу от бессилия, зубами скриплю от неудачи, падаю, ошибаюсь и ушибаюсь, но ползу, встаю, устремляюсь снова вперед и дальше. Когда близко подступают апатия и уныние, призываю на помощь Бога и с новыми силами осваиваю жизнь с ее каждодневной обыденностью и непредсказуемой тайной случая, с ее топким болотом безысходности и голубой полоской горизонта надежды, с ее выматывающими болями и бедами и воскрешающим лучиком Нового Утра.
Что дает мне силы жить? Наверное, мысль: А что там, впереди? А что завтра будет?
А. Ганюшкина,
Оренбургская область

Уметь хотеть!

Знакомство со многими собратьями по инвалидности (заметьте: не по несчастью!) навело меня на некоторые выводы. Не поучать я хочу, а просто подумать вслух, как бы размышляя сам с собой. Для этого придется немного рассказать о себе.
Мой жизненный путь начался, как у всех: детство, школа, военное училище и служба в полку. Травму я получил уже на гражданке.
В июле 1995 года мне ампутировали 2/^ голени. Было все: и бессонные ночи от боли, трудное заживление ноги. И больше всего жалел мать, но не себя. Себя жалеть нельзя. Это я понял сразу. Если возникли в жизни проблемы, то виноват в этом сам — сознательно или нет. И еще я понял: нельзя раскисать. Вот почему с самого первого дня я знал, что восстановлюсь и буду летать. Правда, о прыжках с парашютом не мечтал. Все мои действия были направлены на скорейшее восстановление, развитие своих возможностей. Я сам открывал себя. Вопросов психологической реабилитации у меня не возникало. Вернее, не зацикливался. Иногда тосковал по утерянным возможностям, но... загружал себя так,.. чтоб было некогда тосковать.
Только научился ходить на протезе — и сразу в работу. Летом 1996 года в лагере Высота работал инструктором-воспитателем. Полетал на планерах, но в основном запускал их лебедкой. Пришлось осенью отдохнуть в больнице. Устроился работать на предприятие инвалидов Милос. А летом — вновь в лагере Высота.На этот раз не только летал, но и прыгнул с парашютом, правда, на тандеме, вдвоем на одном, иначе не пустили бы. Летал и на параплане.
А вот нынче летом даже сходил в горы на Северный Урал.
Горы любят сильных. В последний раз, будучи еще здоровым, я ходил на Чувал со своими лесниками, в то время работал главным лесничим заповедника Вишерский. Через некоторое время один из лесников Валера Никифоров потерял обе ноги выше колена. Короче, пришел поклониться горам и от него тоже. Мне это удалось, надеюсь, ему обязательно удастся.
Спросите, что мне это дало? Я смог вернуться туда, где я всегда был счастлив. Всего три года назад, даже год я и не мечтал об этом. На то и каждодневная тренировка. Думал, будет сложнее. Конечно, протезу досталось крепко. Не держит меня техника. Что ж, подумываю об усилении конструкции. Хочу доработать стопу, чтобы можно было бегать. Стандартные стопы ломаются.
В общем, все идет по плану реабилитации. Сказать, что мне приходится легко, не могу. Особенно ходьба на дальность, бег на лыжах. Еще вот на велосипед сел. Занимаюсь и общественной работой. Почему общественной? Потому что меня об этом просят. Еще работаю с московским институтом, испытываю для них узлы и детали протеза. Планов много: восстановить 1-й разряд по гирям, летать на самолете, планере и параплане. Хочу в горы ходить, бегать, лазить за кедровой шишкой. И еще много чего хочу Я чего и вам желаю, — уметь хотеть.
Встретились мне хорошие и крепкие духом люди. Но большинство среди нас, признаюсь, люди отчаявшиеся, потерявшие перспективу. А потеря цели в жизни вообще — страшное дело. Особенно если нет духовного стержня. Я могу понять этих людей. Но тогда вопрос: почему же они не внемлют словам тех, кто смог подняться? Может, недоходчиво объясняем очевидные вещи?
Инвалид в семье — дополнительная проблема для домашних. И нечего стесняться этого. А если ко всему инвалид еще и пьет это настоящее стихийное бедствие!
Мы нужны другим душевно здоровыми, с трезвой головой и высоким профессионализмом. И не причитающими.
В любом случае человек способен подняться так или иначе. Не обязательно летать. Много работы и на земле. Главное — необходимо понять: в нас нуждаются. В нашем и жизненном, и профессиональном опыте. Надо пошевелить мозгами: мы обязаны сделать все, чтобы вернуться к активной жизни. Поверьте мне и начинайте работать над собой прямо сейчас. Подключите свой мыслительный аппарат, силу и ловкость рук и ног — все, что в вас осталось, чем владеете. Мы должны стать большими специалистами в том деле, к которому наиболее способны. Вариантов великое множество. Бог дал нам возможность проявить себя, преодолеть свою слабость. Не будем его огорчать, ведь мы его дети.
Может, и впрямь мне легче говорить, чем другим? Колено у меня целое осталось, правда, голени не так много. Главное — научиться держаться надо. Пить, курить бросить, даже с точки зрения экономии. Безделье тоже исключить — иначе гибель, медленное загнивание.
В общем, ничего нового не скажу — надо жить и выполнять ту работу, ради которой мы и появились, и живем на земле.
Р. Гарипов,
г. Пермь

Начнем с себя

Двадцать лет назад заболела. Полгода по больницам, II группа инвалидности.
Я потеряла все, ощутила крах всей жизни: чем жить, да и вообще зачем жить, если ходила с таким трудом. В общем, что пережила, словами не передать, поймет лишь только тот, кто это пережил сам.
Выход нашла в водке, благо, она стоила тогда дешево. Покупала сразу по три бутылки, больше было не унести, ходила-то с трудом. Ну и начала заливать свое горе.
Сейчас, вспоминая с ужасом то время, все думаю, как же это я не спилась? Может, потому, что когда накачивала себя водкой, еще более обострялось мое ощущение горя. Или, может быть, потому, что рядом была подруга (она и сейчас есть), которая мне прямо говорила: Запомни, инвалид всегда вызывает жалость окружающих, а инвалид-пьяница жалок десятикратно.
Я тоже считала, что все должны и обязаны мне, для меня. И могла обижаться, не разговаривать, плакать до истерик, считая, что если у меня плохое настроение, значит, и у окружающих должно быть такое же. Правда, потом мне становилось стыдно, я понимала, что так нельзя себя вести, но все повторялось снова и снова. Наверное, собственное понимание неправильного своего поведения и помогло мне.
Прошли годы, прежде чем я твердо поняла, что жить так нельзя! Я поняла: если уж судьба моя сегодня такова, то и жить надо так, чтоб со мной каждому было хорошо, уютно, спокойно. Это я сама должна подбодрить, успокоить, в чем-то поддержать других.
Если не в моих силах изменить что-то в размере пенсии или в получении лекарств, то, простите, общение с людьми зависит только от меня. Если я не могу общаться с людьми моего положения, то могу общаться с родственниками, старыми знакомыми, в конце концов — с соседкой. Я вообще живу по принципу: будь полезен и интересен тем, кто в данный момент с тобой рядом.
Сейчас у меня I группа и хожу уже совсем с трудом. И все-таки радуюсь, что сберегла свое сердце от злобы и жестокости. Конечно, и сейчас бывают моменты, когда жизнь становится невыносимой, когда хочется завыть по-волчьи, когда, кажется, виноваты все, что ты такая больная, а все кругом здоровы. И почему именно за меня беда, хоть тяжела, но за острые края задержалась? Когда в груди собирается комок и нет сил уже даже дышать... Тогда я беру свои любимые пластинки, слушаю и плачу. (Боже, какие счастливчики, кто имеет магнитофон.) И только для меня тогда поет Алла о соломинке, за которую и я должна держаться до последних сил; вместе со мной плачет скрипка Са-расате; это только для меня играет на саксофоне потрясающий Словачек; и Е. Дога свою музыку написал не для фильма Портрет жены художника, а только для меня! Именно она своими волшебными звуками вместе с моими слезами омывает мою душу и размывает комок в груди. Становится легче дышать, и снова есть силы жить!
И еще у меня есть один источник жизни — Библия. Я так жалею, что пришла к ней слишком поздно. Очень многое в ней я еще не понимаю, но через нее уже по-другому смотрю на мою жизнь. Когда наступает отчаяние, страх перед будущим, я беру эту книгу жизни и читаю. У меня уже есть любимые страницы, и постепенно исчезает отчаяние, куда-то уходит страх. Меня потрясают эти вечные истины из Библии: Имейте усердную любовь друг к другу, потому что любовь покрывает множество грехов, Не будь побежден злом, но побеждай зло добром, Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими, Смолоду храни сердце свое, из него источники жизни: и любовь, и жестокость, и жадность.
И не надо постоянно думать о нашей бедности, о нашей безвыходности, просто надо чаще вспоминать о вечных ценностях, которые дают пусть минуты, но такого блаженства: Считай всякий день, что тебе выпал, последним, и будет мил тот час, на который ты не надеялся.
Когда я открыла для себя Библию, моя мятущаяся душа нашла свое место. Моя судьба, моя жизнь, какая бы она ни была, но она моя, и я должна прожить ее достойно.
Именно духовное развитие — наша главная обязанность. Если духовные потребности станут необходимостью большинства людей, легче станет жить всем, и прежде всего нам, инвалидам. Бездуховность гораздо страшнее физических недугов. Чтобы воспитывать других, нужно воспитать прежде всего себя. И уже своим примером вести за собой других. Давайте же начнем с себя!
Валентина Бабурина,
инвалид I группы, г. Пермь

Советы инвапланетянина

Первое и основное: никогда ни во что не верьте. Даже в то, что написано здесь. Любая форма веры — это вычитание еще одной степени свободы, которой у нас, лежачих-сидячих, и так дефицит. Лично я допускаю только веру в близких, но лишь потому, что в моем случае это (пока) оправдывается. Остальное — идеалы, мораль, советы, информацию — не принимайте за чистую монету.
Например, если мне скажут, что я равен богам, то я попробую устоять, для чего вспомню, что моей самостоятельности хватает разве на виртуозное владение ложкой.
Второе: всегда называйте вещи своими именами, не затеняйте суть надеждами. Если мне нечего дать сообществу, то и сообщество никогда не даст мне больше того минимума, который необходим для поддержания моего существования на биологическом Уровне. Мы все ждем, что всем нам дадут электрические кресла-коляски, удобные дома и автомобили, компьютеры и лекарства, всюду построят пандусы и повысят пенсию. А надо всего лишь признать, что в ближайшие двести—триста лет у России не хватит ресурсов для осуществления наших чаяний. Собственно, ресурсов-то хватит, но не хватит механизмов их распределения, способных ненасильственно обуздать первобытную алчность сильных, а попытка насильственного обуздания алчности на Земле, как и всюду, провалилась на наших глазах.
Без здоровья, без свободы передвижения нет и не будет полного вживания в тот способ существования, который ведут люди и который обычно называют нормальной жизнью.
Третье: понятие о нормальной жизни сложилось еще в каннибальские времена и подлежит постоянному пересмотру. Что имеется в виду? Еще плохо осознано многообразие нормальных стилей жизни. Нормальная жизнь китайца здорово отличается от нормальной жизни американца, но никто не комплексует. А вот я не посещаю футбольный стадион и... должен нервничать по этому поводу? Не буду! Просто я знаю: есть иная жизнь — моя жизнь. Есть иные интересы — мои интересы. Да, на Земле нет иной шкалы ценностей, кроме той, которая выражается в деньгах и согласно которой мой образ жизни не заслуживает даже насмешки: жизнь — копейка. Но особо доверять этой шкале не. приходится, поскольку она явно давала и дает сбои в сложныз случаях.
Земная шкала ценностей равно буксует и на ходячих, и лежачих. Что сегодня — мусор, завтра — золото.
Между прочим, объективно понятие нормального образ? жизни неуклонно дрейфует в нашу сторону! В самом деле, когда-то нормальный мужик бил китов с мамонтами, вечно с кем-то рубился и стрелялся, а сейчас все больше сиднем сидит не хуже меня. Наши шансы выравниваются.
Я бы сказал, даже больше чем выравниваются, но пока меня никто не поймет, и я ограничусь замечанием: грядут наши времена. Мы, двадцать четыре часа в сутки скитающиеся по сумрачным ландшафтам сознания и подсознания, можем оказаться в центре событий. Например, именно нам легче перейти в надвигающийся мир компьютерной виртуальной реальности, которая многих и многих нормальных здоровяков выбьет из седел. Толька это не произойдет само собой.
Четвертое: не ждите перемен, а готовьте их. Ждать можно до второго пришествия. Никто не собирается облагодетельствовать нас. Надо быть готовым к тому, что одну маленькую перемену придется готовить всю жизнь. Как повезет. Как повезете.
Пятое: не жалуйтесь. Никому, кроме самых близких, нет до нас дела. Я недавно звонил по разным фирмам, занимающимся ремонтом холодильников, с целью найти сочувствие к проблемам одного своего телефонного знакомого, у которого в самую жару сломался холодильник. Безрезультатно.
Шестое: не жалейте ни о чем, в том числе о своей якобы несчастной жизни. Не завидуйте никому, ибо некому пока завидовать. Несчастны все без малейших исключений. Так называемые несчастья — это инструмент и технология для повышения жизнестойкости биологических структур. Работает этот инструмент грубо, по живому и причиняет дикую боль. Тем не менее в эту технологическую цепочку попадают все, даже записные везунчики. Не позволяйте себе обмануться показным счастьем. Например, красавчик-попрыгунчик Киркоров, я уверен, имеет свою подушку, не просыхающую от его слез.
Церковь первая осознала ценность несчастий для выработки характера и первая утилизировала их, используя реальные и создавая искусственные. Заданный аскетизм, надуманное умерщвление плоти, бессмысленные подвиги канонических святых — все это меркнет и предстает жалким в сравнении с буднями существа, самой природой поставленного на всю жизнь в экстремальные, нечеловеческие условия и заброшенного сообществом. Рассматривайте себя как полигон, на котором испытываются возможности приспособления сознания к различным формам бытия. В конце концов, участие в грандиозном эксперименте интересно с познавательной точки зрения.
Седьмое, чрезвычайно важное: заводите всяческие связи. Понятие связей — очень широкое, многообразное. Легче всего саркастически заявить, например, что без телефона и какого бы то ни было круга общения связей не бывает. Тогда точно останетесь, как были, одиноки. Заводите знакомства с книгами, теле-, радиопередачами. Преодолевайте боязнь общения. Учитесь говорить с незнакомыми. Учитесь письменной речи. Если есть телефон — прекрасно: знакомьтесь и узнавайте, извлекайте информацию и соображайте, кому ее продать. Только не надо буквально понимать под продажей информации нечто обязательно меркантильное, хотя оно и хорошо. Информация — наша боль, надежда и... товар. Увы, это товар дефицитный и таковым пребудет всегда. Приходится принимать это как данность. Все равны не перед Богом, а перед информационными потоками. Однако не следует поддаваться искушению заводить друзей. Один-два друга — не более.
Кто-то скажет, что на практике осуществление сказанного может потребовать всей жизни, а результат непредсказуем. И не лучше ли уповать на милосердие, чтобы все сразу и сейчас? Дело вкуса. Может, кому-то и улыбнется случай, а я в случайности не верю. Точнее, я на них не надеюсь.
Мы сейчас похожи на первых переселенцев Дикого Запада: перед нами лежат бескрайние просторы рынка, сулящие богатства и радости. Вокруг — благородные в своем кругу, но опасные для нас индейцы. Что выбрать: мечтания о золотом будущем потомков или тяжелую работу по раскорчевыванию своего маленького поля, которое прокормит сейчас? В какой уголок Вселенной ни взгляни, рефлексирующая материя другого выбора не имеет. А мы ведь тоже — рефлексирующая материя. Не больше, но и не меньше.
Может показаться, что семь моих советов носят абстрактный характер и уводят к жизни одними иллюзиями. В действительности, нет ничего более практичного. Что же касается иллюзий, то замечу: о степени зрелости сообщества судят равно по пейзажу планеты и по интеллектуальному ландшафту ее обитателей. И тот и другой на Земле еще убог, доля иллюзий удручающе мала. Так что есть над чем работать.
Михаил Азанов,
инвалид I группы, г. Пермь

Не зацикливаться на несчастье

Я инвалид I группы с рождения. Диагноз — врожденная ломкость костей. С такой судьбой не поспоришь, но я оптимист. Самые главные мои помощники в жизни — мои родители, а опорц души — мои друзья. Увлечений и интересов так много, что невозможно перечислить... А вообще-то мне просто интересно жить.
Секрет выживания — никогда не завидовать тому, что есть у окружающих, и довольствоваться тем, что имеешь в данный момент. Если сегодня плохо, то завтра все может измениться. Нужно только не падать духом и не зацикливаться на своем горе-несчастье. Почувствовав свою необходимость кому-то, вы почувствуете себя увереннее в жизни. Вокруг столько интересного и неизведанного (разве вы все уже попробовали?), а жизнь так коротка и быстротечна. Никогда не поздно предпринять новую попытку и что-то начать сначала!
Наталья Барткова,
инвалид I группы, г. Самара

Просто дождь...

...А вот другое чудо природы, летнюю грозу, я люблю особенно после долгих жарких и душных дней. Дождь приносит свежесть. Раскаты грома вызывают во мне необъяснимую радость оттого, что в небе творится что-то шумное, живое. А молнии просто зачаровывают. Еще люблю просто дождь за то, что он приносит красивую грусть ни о чем, размышления о добром и хорошем. И так жаль, что не могу выскочить под дождь и покружиться под его прохладными струями. Зато я научилась слушать шум дождя, его песню, голос, музыку. А если дождь начинает затягиваться, я мысленно обращаюсь к нему: Ну не плачь! Видишь ведь, я тоже не плачу...
Оля Бурдакова,
инвалид I группы, с. Кокоры,
Кунгурского района Пермской области

Странное счастье

В суете повседневной обыденности мы почти не задумываемся над тем, зачем мы живем на этой Земле, чего мы хотим и что нам нужно для счастья. Нам некогда и незачем задаваться такими вопросами. И лишь обретя потери, мы вдруг начинаем многое переосмысливать и ко многому относиться совершенно по-другому. Ведь когда ты физически обделен, когда ты весь день сидишь у окна и лишь во сне можешь легко и свободно пробежаться по утренней поляне, мокрой и блестящей от росы, то порой даже ласковое дуновение ветра или отразившийся в зеркале солнечный луч кажутся такими удивительными и чудесными! И ты вдруг начинаешь понимать, что счастье — это внутреннее состояние души и оно не зависит от внешних условий. Можно быть глубоко несчастным, имея огромное количество денег, машин и шикарных коттеджей, а можно быть счастливым, не имея ничего, абсолютно ничего, кроме собственной жизни... Может, мы созданы для того, чтобы жить для окружающих нас, любя их, думая и заботясь о них? И может, все наши страдания как раз оттого, что наша жизнь не соответствует этому?
Мы постоянно ждем от кого-то любви к себе. Труднее, оказывается, понять другое: мы не только нуждаемся в чьей-то любви, но мы точно так же нуждаемся в том, чтобы самим любить кого-то, ибо эти понятия неотделимы друг от друга.
Невозможно изменить отношение мира к себе, не поменяв своего собственного отношения к миру. Невозможно заслужить любовь окружающих, самому не испытывая любви к ним. И невозможно избавиться от чувства одиночества, никчемности и прочих страданий, живя только для себя и думая только лишь о себе!
Это удивительное счастье — жить на свете!
Странное счастье!
Счастье просто оттого, что ты живешь на Земле и, просыпаясь утром, вновь видишь это небо, это солнце, этих играющих детей за окном.
И вновь горишь желанием сделать хоть что-то, чтобы кому-то где-то на Земле стало светлее. И так ли уж важно при этом, что ты не можешь ходить или у тебя не работают руки? Ведь есть душа, есть сердце — а значит, ты еще можешь что-то сделать! Хотя бы просто улыбнуться кому-то, хотя бы просто пожелать, кому-то счастья...
Александр Ильин,
г. Чебокс

Не делайте из меня Маресьева

...Четыре года я категорически замалчивал случившеесясо мной. Сегодня говорю об этом, что называется, открытым текстом. Тем паче, что завзятые театралы по слухам догадываются о моем феномене. А некоторые зрители даже пари заключали между собой: на правой ноге у Гасенегера протез или на левой?
Только просьба: не делайте из меня Маресьева. Тысячи людей оказывались в сходной ситуации... Я могу назвать десятки имен журналистов, ученых, даже военных, для кого ампутация одной или обеих ног не стала непреодолимым препятствием в жизни и профессиональной карьере.
...Я не супермен, не герой. И стремление калеки к полноценности — не героизм, а, скорее, здоровый эгоизм. По себе знаю: потерявший конечность никогда полностью не ощущает ее отсутствия. Речь не только о фантомных болях. Настоящая боль и воображаемая сливаются в нечто невыносимое. В минуты больничной жути и безнадеги, когда я оставался один и воображение рисовало картины моей грядущей неприкаянности и никомуненужности, дело доходило не только до скупой мужской слезы, но и до сотрясающих постель отчаянных бабских рыданий. Не стыжусь вспоминать об этом: надо было через муки пройти, чтобы понять, что жизнь-то и впрямь бесценна, прекрасна.
Помню, разговорился я со священником. Ну и вырвалось у меня:
— Да за какие прегрешения мне такое наказание?
А тот отвечает:
— Ты в этой жизни, видимо, часто смотрел под ноги, а надо бы — туда! — и указал рукой вверх.
Скорее всего, священник имел в виду Бога, но я-то подумал о другом — о недостаточной духовности человеческой жизни. После второй операции, маясь от вынужденной неподвижности и тяжких мыслей, пересмотрел свою жизнь, с точки зрения греховности...
Сыгранные мной персонажи подчас плутоваты, а то и подловаты, но главное — в жизни не лгал и не подличал, не пакостил ближним и дальним, друзей и семью не предавал. И то, что не сломался, на ноги встал, — заслуга друзей и семьи. Имя моей жены — Ольга — по святцам значит святая, и я убедился, что она своему имени полностью соответствует. Знаете, как сложно справляться с обидами и капризами больного человека? Она все стерпела. До сих пор для меня остается программной ее любимая сентенция: Человеку никогда не бывает так плохо, как ему кажется, и так хорошо, как ему хочется. Любое плохо можно преодолеть, пока жив.
Помогла мне отринуть безнадегу и другая моя большая семья — театр... По-настоящему становиться на ноги я стал тогда, когда потихоньку, в щадящем режиме, меня стали возвращать на прежние роли. Сейчас играю фактически весь свой прежний репертуар и репетирую новые спектакли.
...А еще пригласили меня на телевидение в качестве ведущего в программу Вечерний свет. Она выходит под патронажем областного комитета социальной защиты населения и посвящена жизни наименее защищенных слоев наших сограждан — стариков и инвалидов. Телевизионщики решили, что такие проблемы мне понятнее, чем кому-либо.
Три года каждый четверг свою передачу я заканчиваю оптимистической фразой:
— До свидания! Будем жить!
Физиономия у меня узнаваема, а фамилия — трудная для запоминания. И вот в транспорте или на улице встречают меня пермские инвалиды, дедушки и бабулечки, улыбаются и приветствуют с вопросительной интонацией:
— Будем жить? Отвечаю:
— Обязательно будем!
Михаил Гасенегер
(из интервью, опубликованного журналистом М. Смородиновым в пермской газете Звезда)

Я, мне, нам?.. или мы сами?
Не смотри на меня, как на равного, —
Помоги, подсоби, поддержи.
И сегодня, поверь, равноправие —
Не для тела, не для души...

Так откликнулся мой знакомый на девиз очередного мероприятия общества инвалидов Смотри на меня, как на равного. И подумалось тогда: действительно, ну как воспринимать меня ровней какой-либо пышущей здоровьем девице, или крутой даме, вершащей оборотистые дела, наконец, простой труженице, пусть обремененной семьей, если я...
Если я всего-навсего, мягко скажем, не первой молодости^ если махровый инвалид и хожу с превеликим трудом, есЯ||| от здоровья даже среднего уровня далека, если семья моя -я сам-один, а все деловые потуги обусловлены неизбежностью; долга...
Пожалуй, в этом моем доводе все и сказано. Да! Я не хочу чтобы на меня смотрели с долей недоверия: мол, неужели на что-то она еще способна? Я не хочу, чтобы результатом моих дел умилялись, как от сотворенного ребенком или идиотом. И в то же время я не хочу, чтобы проходили мимо, когда мне требуется очевидная помощь.
Лозунг Смотри на меня, как на равного не так прост и однозначен. Он вмещает в себя и сострадание, и готовность подаЩН руку. Да, как на равного, если видеть во мне человека со всеми моими возможностями, способностями, желаниями, ничуть не меньшими, чем у других, вне зависимости от моих физических возможностей или отсутствия таковых. Скажете, рассуждаю так от гордости? От независимости? Ничего себе, независимость, когда абсолютно не можешь обойтись без поддержки и помощи и всем существом молча вопишь: Помоги! Подсоби! Поддержи! Однако на то мы и люди-человеки, чтобы воспринимать все не на одноклеточном уровне. И рассуждения на эту тему готовы вылиться в пространные разговоры. В них возможны и укоры такого типа: когда надо — мы всемогущие, когда удобно — мы инвалиды (не так ли у детей?). И снисходительность: если охота считаться равными — считайсь...
А ведь речь о простом: инвалиду должны быть созданы все условия, чтобы он не чувствовал убогости, чтобы смог заявлять о своих ценностях, а не являть всего лишь физические недостатки. Наконец, чтобы нам, инвалидам, верили и воспринимали нас легко, без настороженности. Разумеется, такое отношение не исключает одновременного движения человека навстречу.
А если человек неразумен? Тоже, извольте спросить, смотреть, как на равного?
Невольно захотелось привести один эпизод из моей жизни, о котором до сих пор вспоминаю с укором совести.
Англия. Благотворительный ужин в респектабельном ресторане. За довольно внушительным и роскошно сервированным столом — гости: благополучные мужчины и дамы, а почти возле каждого... очень больные люди. Инвалиды, с нечленораздельной речью, неостанавливающимся взглядом, движениями невпопад, обильным слюнотечением... При всем при том все они нарядно одеты, и, что больше всего поражало, на лицах — явное выражение удовольствия и даже радости.
Я тупо взирала на все это, пытаясь понять: Зачем это? Самообман богатых, играющих в благотворительность? Спустя несколько дней я все-таки задала мучивший меня вопрос. Мне объясняли долго, как неразумному: так ведь они же люди! Собаки тоже не говорят, а их холят, держат — любят! А это же — люди! После чего возникла пауза. Я замолчала, устыженная простотой ответа, они — от непонимания моего непонимания.
Разве не тем же могу я ответить моему разуверившемуся знакомому? Ни на секунду не забывая о принадлежности каждого из нас, больного и здорового, к роду человеческому, следует неустанно делать друг для друга все, чтобы разрушать невидимый барьер между нами. А помощь, поддержка друг другу пусть находит самые разные формы — от готовности улыбнуться навстречу до обустройства мира, в котором живем. Или я не права?
Галина Дубникова,
инвалид I группы

...Конечно, жить трудно. Но каждое утро встаю, смотрю в окно
и радуюсь встрече с новым днем.
Л. Ваганова, инвалид I группы, г. Пермь