Библиотека

Глава 26. Наконец-то вдвоем

Ни в Вене, ни в наших путешествиях мы с Юдит ни на минуту не расставались. Гуляя по Праге мы сделали наше первое фото с поцелуем, которое стало началом серии: "Поцелуи по Европе".
В Градшине - резиденции президента мы забавлялись тем, что заставили караул рассмеяться. Подобно гвардейцам перед Букингемским дворцом, застыв и вытянувшись в небольших караульных будках, солдаты стоят там, не смея не только двинуться, но и бровью пошевелить. Это стало искушением для нас.Юдит наклонила коляску, в которой я сидел так, что моя голова и ручки коляски коснулись земли.
Стоящий в карауле солдат хоть и отвел глаза, но улыбки от него мы не добились. Тогда Юдит подняла меня из коляски и прислонила к караульной будке, и когда я высунулся из-за угла то, он вздрогнул и улыбку подавить в этот раз уже не смог.
В Лондоне у нас возникли проблемы с общественным транспортом.
Ко входу в метро вели ступеньки, а знаменитые двухэтажные автобусы хотя и выглядели красиво, но абсолютно не были приспособлены для инвалидов. Но выход из положения мы все-таки нашли: лондонское такси. Эти машины не только высокие, но и просторные внутри, Юдит легко задвигала туда коляску вместе со мной, потом садилась рядом и мы начинали целоваться.
В Париж мы попали в январе. Было очень холодно, каждый день шел снег. Там мы пользовались автобусами, так как площадки у них низкие, но в основном передвигались пешком. Часами мы колесили по центру Парижа. Юдит было жарко, а мне - холодно. Когда же мы решили согреться в своем номере, оказалось, что отопление не работает. После пререканий нам все-таки поменяли номер, но отопление и в нем не функционировало. Осталось только обнявшись, согревать друг друга.
Но пик приключений был в Мадриде. Мне очень хотелось увидеть бой быков, и Юдит выполнила мое желание. Мы сидели в передней ложе, сзади нас сидела ухоженная пожилая дама, которая получала от этого мероприятия огромное удовольствие. Быки гибли один за другим. Юдит стало плохо, а я вдруг почувствовал мучительные позывы мочевого пузыря. Найти в этом историческом месте туалет, приспособленный для инвалидов было делом безнадежным. Так что пришлось улаживать все на месте. Юдит достала из рюкзака заранее приготовленную для этих целей бутылку, расстегнула брюки под моей длинной курткой и держала бутылку, мы оба украдкой озирались по сторонам. Слава Богу, люди были так захвачены представлением и запахом крови, что на нас никто не обратил внимания.
Теперь настало время по-новому организовывать повседневную жизнь. Случай, когда я беспомощно лежал на лестничной клетке, не давал мне покоя. Надо было срочно искать новое жилье. Раз в неделю мы с Юдит просматривали сообщения по недвижимости, и ездили по показавшимся нам интересными адресам. Конечно, найти жилье без ступенек было делом чрезвычайно сложным. Даже если в доме был лифт, то добраться до него можно было только преодолев какое-то количество ступенек. Наконец нам повезло: в Майдлинге нашлась квартира, расположенная на первом этаже и только с одной ступенькой при входе. Увидев широкий коридор Юдит решила, что там можно построить наклонный въезд. Места было достаточно. В квартире как раз шел ремонт и я еще успел высказать свои пожелания, например, по поводу широкой двери в туалет, чтобы можно было въезжать туда на коляске. Абсолютно счастливый, я тут же снял эту квартиру, и мы с Юдит уютно обставили ее.
И вот настала моя первая ночь на новом месте.
Газ для отопления этажей еще не был подключен, и было холодно, но с электричеством все было в порядке.
"С Юдит я бы пережил это легко" - подумал я. К моему удивлению она не захотела ночевать у меня, но вовсе не из-за отсутствия отопления. "Я боюсь к тебе переезжать сейчас" - сказала она - "тогда окончательно станет понятно, что мы живем вместе". Так что я провел эту вдвойне холодную ночь в одиночестве.
Но Юдит тоже не могла спать. Она волновалась, все ли у меня в порядке.
Волнения переросли в угрызения совести, и на следующий день она переехала ко мне со всеми своими пожитками.
Моя жизнь изменилась полностью. Если я раньше был единственным полновластным хозяином на кухне, то теперь был низвергнут до подсобного рабочего для резки лука.
С рынка в Майдлинге Юдит приносила много овощей, которые я обязан был мелко резать. К сожалению, качество моей работы не всегда удовлетворяло Юдит, так как нарезанные куски становились постепенно все крупнее и крупнее. Но я любил наши совместные субботние хлопоты на кухне.
Отношение к прогулкам тоже изменилось. Для меня прогулка - это несколько кругов вокруг дома, чтобы глотнуть свежий воздух. С Юдит же прогулки длились от двух до четырех часов. Домой мы возвращались продрогшие но бодрые. Поначалу эти длинные прогулки вызывали у меня протест, но со временем я тоже стал находить в них удовольствие.
После года работы в суде Юдит получила хороший шанс. Еще во время учебы она познакомилась с Марией Раух-Каллат, которая стала потом министром по делам семьи. Она и предложила Юдит место референта в своем бюро. Работа обещала быть интересной и Юдит согласилась. А я все еще ожидал известий из министерства образования.
"Ничего не выйдет" - думал я и продолжил свой авторский тур по школам. Сценарий образовательного фильма о мужчине с синдромом Дауна я сдал, но с ним ничего не получилось, так как родители были против.
Я не переставал заниматься журналистикой, предлагая газетам различные статьи, и вскоре я понял, что как журналист-инвалид могу рассказывать о событиях совсем иначе, чем журналист, не являющийся инвалидом.
Мне давно уже не давала покоя тема " Церковь и инвалиды". "Скорее инвалид попадет на небо, чем в церковь" - этот афоризм распространен среди членов движения инвалидов. Так ли это на самом деле? Я не встречал священника в инвалидной коляске, да и церквей без ступенек при входе найти практически невозможно. Но даже, если бы были оборудованы наклонные въезды, священнику в коляске вряд ли удалось бы добраться до Алтаря. Мне кажется нет ни одной церкви, где к алтарю не вели бы ступеньки. Я решил прояснить ситуацию, обратившись в семинарию, как якобы претендент на обучение. И тут я совершил большаю ошибку, рассказав о своем намерении Юдит.
"Безусловно, этого делать нельзя " - заявила она с возмущением. Я был на распутье: с одной стороны не хотелось огорчать Юдит, но с другой я чувствовал, что получится интересная история. И тогда я решил позвонить в семинарию и сказать правду: я инвалид-колясочник, журналист и хотел бы написать о том, может ли человек с ограниченными возможностями стать священником. Таким образом я избежал лжи. Говорил я намеренно неуверенно, постоянно запинался, что вызвало у настоятеля недоверие и он спросил: "Для какой газеты вы пишете?" - "Точно я еще не знаю. Вероятно для газеты для инвалидов".
Моя уловка удалась: настоятель подумал, что журналистская деятельность, это только предлог, и я действительно хочу стать священником.
Я оставил его в этом заблуждении и мы договорились о встрече. Во время разговора выяснилось, что инвалидность вовсе не та причина, по которой нельзя стать священником. Настоятель сказал, что легко может представить священника в инвалидной коляске, но скорее всего в монастыре.
К тому же в монастыре предусмотрено регулярное питание, а это немаловажно. Но была и серьезная загвоздка: в здании семинарии до учебных помещений можно добраться только по длинной лестнице, что делало обучение в ней инвалидов-колясочников невозможным. Так что афоризм, ходивший среди инвалидов оставался актуальным.
Статья была опубликована в "Wiener Zeitung". Немного денег и уважения, но никакого продвижения в мире журналистики. Быть свободным журналистом дело хорошее, но обеспечить себе материальное благополучие в этом случае невозможно. И я продолжал регулярно пролистывать газеты с объявлениями о приеме на работу.
Я вновь встретился с Карлом и Петером из "Medienservice", чтобы обсудить с ними дальнейшие шаги. "Тут может помочь только министр" - таково было их мнение. Что ж? Так тому и быть. И когда министр образования Шольтен оказался случайно гостем одного учительского семинара в Виллахе, я еще более случайно ждал его у входа. Когда он появился, я подъехал к нему и сунул в руку заявление о приеме на работу. Шольтен остановился, взял бумагу и внимательно выслушал мои объяснения.
"И Вы, действительно переехали бы в Вену?" - спросил он меня.
Я улыбнулся: "Никаких проблем! Там живет моя любовь".
Шли дни и недели, но ничего не происходило. А собственно, хотел ли я действительно стать чиновником?

Парижская непогода

Это было весело