Библиотека

Глава 19. Новая квартира и необычные соседи

В моей маленькой студенческой каморке не только потолок готов был упасть мне на голову, но, и уже в буквальном смысле слова, книги.
Висевшая над кроватью единственная книжная полка, настолько была напичкана ими, что стала представлять угрозу для моей жизни. "Прекрасная смерть для студента - погибнуть под грудой книг" - думал я. Ноболее прекрасным было бы найти новую квартиру. Только как это сделать?
Я записался на прием в магистрат по коммунальному жилью и сразу же настроился на долгое ожидание, так как в жилье нуждались очень многие и угроза, исходящая от моей книжной полки, вызывала мало сочувствия у чиновников.
К тому же речь шла о квартире для инвалида, а таких и вовсе было мало. После разговора с референтом по строительству жилья, окончившемся лишь обнадеживающими словами, я решил применить тактику вежливого напора: каждый понедельник ровно в десять я звонил в муниципалитет и любезно спрашивал, не появилось ли для меня жилье.
Война нервов длилась уже четыре месяца, когда в один из понедельников мне сообщили: "Я ждал Вашего звонка, для Вас есть подходящая квартира в районе Фишель".
Вне себя от счастья я направился на окраину города в Фишель.
От парковки для инвалидов до входа было метров десять. По пандусу, громыхая на своей коляске, мне навстречу ехал мужчина и дружески поприветствовал меня: "Привет! Ты к нам?" Я ужаснулся. Куда я попал? В дом инвалидов? Это доверительное "ты", подчеркивающее общность "мы - инвалиды" мне были глубоко неприятны. Действительнов, в этом одиннадцатиэтажном доме жило много инвалидов и пожилых людей.
В семидесятые годы магистрат Клагенфурта из нужды сделать добродетель и построил на окраине города несколько многоэтажных домов с приспособленными для инвалидов квартирами. Заселить все квартиры инвалидами, к счастью, не удалось, иначе получилось бы гетто. В последующие же тридцать лет городское правительство не считало нужным строить жилье, приспособленное для инвалидов, ведь в Фишеле его и без того было в избытке.
Транспортной службы для инвалидов, которая уже тогда была в Вене, в Клагенфурте нет по сей день. Сегодня, как и тогда есть только один автобус австрийского гражданского общества инвалидов, но его нужно заказывать заранее.
Это единственный в Каринтии автобус с подъемником для колясок.
Повседневное использование его исключено, поэтому тот, у кого нет собственного автомобиля, не имеет возможности выехать в город.
Однако, предложенная квартира на втором этаже показалась мне идеальной.
Небольшая кухня-столовая, спальня, большая ванная с раздвижными дверями, туалет размером в детскую площадку и большой балкон: здесь я мог чувствовать себя свободно.
Необходимый мне письменный стол можно было поставить прямо у окна. Собственные четыре стены! С остальным можно смириться.
Машина у меня была, так что добираться до Университета и ездить за покупками особого труда не представляло.
Вскоре квартира была свеже выкрашена и обставлена. Я познакомился с очень милой соседкой, которая однажды в разговоре спросила, есть ли у меня тараканы. Я отрицательно покачал головой "Конечно, нет! Квартира вычищена, выкрашена, мебель новая". Девочка, сидевшая у нее на руках пролепетала "Ракатан". Погладив ребенка по лбу, женщина заметила: "Ракатан - ее первое слово".
Когда я вечером в кухне готовил себе шницель из индейки, по полу что-то шмыгнуло. Я проявил чудеса ловкости и убил зверя своим костылем.
Таракан? Возможно, какой-то один, заблудившись, ошибся квартирой.
В следующий вечер я сидел за письменным столом и жутко испугался, увидев ползущего по стене жирного жука. Но в этот раз я промедлил, и он успел скрыться за ящиком. Целую ночью мне чудились тараканы, ползающие по моему одеялу. Я вызвал дезинсекторов. Они пришли под видом уборщиков, чтобы не поднимать паники среди соседей. Но этого я, как раз и не боялся. Дезинсекторы разбрызгали яд в кухне и под письменным столом. "Когда зверушки сюда приползут, сразу же им и конец" - заверил меня один из них. Дегазировать надо было все помещение и в центр комнаты был поставлен баллончик с газом, из которого, шипя выходил газ, после чего мы спешно покинули квартиру.Запирая дверь, я считал, что теперь здесь сможет выжить только один из нас - либо они, либо я.
Со временем мне стало многое известно о тараканах. Например, что перед своей кончиной они откладывают яйца, из чего следовало, что через три недели нужно вновь дегазировать квартиру, с тем чтобы уничтожить следующее, не успевшее позаботиться о продолжении рода поколение. Очаровательные домашние зверушки без труда перемещались из квартиры в квартиру через сливные отверстия, розетки, дверные прорехи.
Систематически я делал из своей квартиры форт - Knox: щель во входной двери я заделывал резиной, для ванной и кухонной раковины купил затычки, а в электророзетки вставлял предохранители для детей.
Так как я человек упорный, то обратился с соответствующим письмом в магистрат и через неделю все одиннадцать этажей были вычищены дезинсекторами. Они были явно рады такому большому заказу.
А в квартире на первом этаже их ждала особая находка: " Когда мы открыли сундук, там все кишело тараканами" - рассказывал один из рабочих. Из этой квартиры часто неслись пьяные крики и яростные ругательства. Снаружи через окно можно было увидеть комнату, в которой стоял постоянно включенный телевизор. В этой квартире жила еще и десятилетняя девочка. Увидев меня из окна она всегда старалась успеть открыть передо мной входную дверь. Было жаль, что это милое существо должно жить с родителями алкоголиками и курящим тринадцатилетним братом. Но что я мог сделать? Я пытался говорить с ее родителями, но они сразу же замыкались. Оставалось только надеяться, что ее жизнь сложится иначе, чем у ее родителей.
Я наслаждался холостяцкой жизнью, но в ней были о обременяющие моменты. Я должен был сам себе готовить, а это приводило к тому, что неделю я ел картошку, неделю - рис, неделю - макароны. Временами у знакомого мясника я покупал курицу-гриль. Дважды в неделю приходила женщина, которая стирала и гладила белье, мыла пол и до блеска вычищала всю квартиру. Однажды, когда у меня был кишечный грипп, я решил сам выстирать свое грязное белье. Моя помощница была ужасно раздражена, что я посмел вторгнуться на ее территорию. Еще и сегодня я вижу, как она, размахивая моими трусами бегает по квартире и насмешливо кричит: "Одно могу только сказать, они грязные".
Раз в неделю я принимал ванну. Я пускал воду, бросал в нее ароматическую соль и на костылях направлялся в спальню, где раздевался. Потом ползком добирался до ванной комнаты, держась за край ванны, выпрямлялся, тянул руку через ванну к специально вмонтированной ручке и, схватившись за нее перетягивал себя через край ванны.
Однажды рука соскользнула с ручки. Я упал навзничь в ванну, голова ушла под воду, ноги остались торчать над краем ванны. Ужас охватил меня. "Неужели я сейчас умру и завтра в каринтской "Kronenzeitung" появится заголовок: "Одинокий студент утонул в ванне"? Я знал, что никто мне не поможет. Мои руки отчаянно хватали пустоту. Наконец мне удалось нащупать ручку и я вытянул себя наверх. Мой ангел-хранитель вновь меня спас.
Этот случай натолкнул меня на новую тему радиорепортажа: "Незнакомый сосед". Люди в Фишеле жили отчужденно, почти не общаясь друг с другом. Были соседи, которых вообще никто не знал, потому что они никогда не покидали своих квартир.
Я взял магнитофон и позвонил в квартиру напротив.
Мне открыла дверь явно обрадовавшаяся моему появлению пожилая дама.
Она никогда не выходила из квартиры, но одинокой себя не чувствовала. С ней жила кошка, которую она баловала, как ребенка. Затем я попытался выяснить, почему в прошлом году из окна одиннадцатого этажа нашего дома выбросился молодой человек. Один вечер я провел в пропахшем мочой лифте, записывая все разговоры. Потом записал разговоры с людьми, которые каждые четверть часа спускались к почтовым ящикам, чтобы узнать пришла ли почта. Но когда она приходила, люди уходили с пустыми руками. В доме жили радиолюбители. Общались они только по радио и никогда не встречались, хотя и жили рядом. В саду на лавочке любили посидеть местные сплетники, эти знали все и про всех.
Когда передача была готова, я повесил на почтовых ящиках, в лифте и на входной двери записки: "Завтра в девять по радио будет передача "Соседи о соседях".
После передачи я ожидал рассерженных телефонных звонков или звонков в дверь. Но ничего не происходило. Что это - затишье перед бурей?
Со мной так никто и не заговорил, хотя глаза говорили о многом. Меня считали предателем.
Через месяц в саду состоялся праздник нашего дома. Я, конечно, был тоже приглашен. Один из соседей сказал гордо: "Ну, посмотрите, мы же прекрасная команда!" Может, мой репортаж и не был таким уж бесполезным?