Библиотека

Глава 1. Печальная статистика

Гибель или увечье одного человека – трагедия, гибель
миллионов – статистика.

Как ни пытался я выведать, сколько же людей в стране более или менее постоянно пользуются инвалидными колясками, сделать мне это не удалось. Я не нашел нужных сведений ни в одном справочнике, даже в таком серьезном документе, как Государственный доклад "О положении инвалидов в Российской Федерации", подготовленном Советом по делам инвалидов при Президенте РФ. В органах социальной защиты знают о распределении инвалидов по группам, но не могли ответить на вопрос, сколько среди них спинальников, церебральников, с последствиями полиомиелита и представителей других нозологических групп. Нет таких данных в Центральном правлении Всероссийского общества инвалидов, нет их в Московских правлениях ВОИ – ни в городском, ни в областном. Известно только, что среди взрослого населения на каждые 10 тысяч приходится 5 инвалидов с детства и 7 травмированных. В транспортных отделах обоих московских ведомств удалось, правда, разузнать, что ежегодно в Москве и области выдается около 7 тысяч колясок, а всего по России через органы соцзащиты в 1995 г. их было реализовано почти 24 тысячи.

Тогда я простодушно решил, что нигде не знают лучше статистику травм, приведших к тяжелым "колясочным" последствиям, чем в Институте травматологии. Но к моему удивлению, в научном отделе ЦИТО мне смогли сказать лишь то, что дорожно-транспортный травматизм в России составляет всего 3-5% от общего числа травм, но именно он дает половину всех инвалидов. На долю уличного травматизма приходится 6% всех инвалидов, а спортивного – только 3%. Травмы у них делятся на травмы конечностей, головы и туловища, поэтому переломы позвоночника и ребра попадают в одну графу. Меня это никак не могло устроить.

Анекдот по теме:
Разговор врача приемного покоя спинальной клиники и директора магазина спорттоваров:
– Сколько вы продали сегодня мотоциклов?
– Четыре.
– Значит, один где-то еще катается.

Единственным человеком, который вразумительно и полно удовлетворил мое непраздное любопытство, был кандидат медицинских наук Д. Е. Яриков, научный сотрудник Московского центра спинномозговой травмы (того, что на Пресне при 19-ой больнице). Он сказал, что ежегодно в России на каждый миллион жителей появляется 50 больных с травмами спинного мозга. Это означает, что при нашем 150 миллионном населении каждый год "рождается" 7,5 тысяч "свежих" спинальников, а в странах Содружества в два раза больше, т.е. около 15 тысяч. Например, только в Москве в клиники попадают ежегодно 350-400 человек с травмами спинного мозга. Поразительно, но эти данные, полученные мной недавно, совпали с умозрительными подсчетами, приведенными в первом издании книги. Правда, назвав общую численность спинальников в СНГ в четверть миллиона, я, признаюсь, погорячился. Ведь на самом деле в этой статистике должно сохраняться приблизительное равновесие: сколько прибыло, столько же и убыло. Хотя с учетом роста самого травматизма, а также более успешного выхаживания в первые дни и лечения отдаленных последствий спинномозговой травмы и поэтому увеличения продолжительности жизни среднестатистического травмированного спинальника, общее их число в России будет приблизительно равно 10 тысячам.

Из общего числа спинальных травм, по данным Д. Е. Ярикова, одну треть случаев составляют дорожно-транспортные травмы, вторую треть – травмы при падении с высоты, и еще треть – спортивные травмы и травмы, связанные с насилием, т.е. военные и уголовные. Меня удивило, что более 60% приходится на травмы шейного отдела позвоночника и спинного мозга, но так как именно "шейники" дают основную часть летального исхода (всего 17% от общего числа травм), то оставшиеся в живых по количеству примерно выравниваются с остальными спинальниками. Другое дело, что из-за тяжести своего положения они значительно реже бывают на людях, что создает иллюзию их сравнительной немногочисленности.

Самое неутешительное то, что при повреждении спинного мозга от 80 до 95% травмированных становятся тяжелыми инвалидами первой группы, причем в половине всех случаев наблюдается в ходе операции или предполагается по косвенным признакам полный разрыв проводимости спинного мозга, что означает стойкую инвалидность без видимых улучшений в дальнейшем. Жизнь в коляске для таких людей неминуема.

Что мне известно о других республиках. То, например, что на Украине ежегодно только вследствие автомобильных катастроф и травм на производстве появляется около 2000 спинальников. Эту цифру сообщил мне руководитель фонда реабилитации Николай Подрезан. А для Белоруссии некоторые статистические данные привел бывший председатель Республиканской Ассоциации инвалидов-колясочников Владимир Потапенко. Там регулярно пользуются колясками 2700 человек при населении около 10 миллионов. Если к ним прибавить тех, кто пользоваться коляской не умеет, кто едва ходит или лежит, то число таких тяжелых инвалидов-опорников возрастет до 10 тысяч.

Принимая, что население России в 15 раз больше, чем в Белоруссии, мы получим общее количество "чистых" колясочников 40 тысяч, а "переходных" 150 тысяч человек. Выше мы прикинули, что 10 тысяч из этих сорока составляют травмированные спинальники. Добавим к ним несколько тысяч больных с последствиями миелита. Кто же приходится на остальные 20 с лишним тысяч? Вероятнее всего, большая часть их – это церебральники, т.е. больные ДЦП. Ведь по данным медицинской статистики, на каждые 10 тысяч новорожденных 7 младенцев появляются на свет с таким диагнозом и около 5 из них выживают.

В Министерстве труда и социального развития на мой вопрос, кто знает, сколько спинальников в России, мне прямолинейно ответили: "Никто". Но, если принять, что на пять лет выдается около 25 тысяч комнатных и прогулочных колясок, то получим (25х5):2=62,5 тысячи. Добавим очереди, покупки предприятиями и самими инвалидами, и эта цифра возрастет до 70-80 тысяч.

Правда, председатель ВОИ Александр Ломакин считает, что при годовой потребности в 50-60 тысяч общее число колясочников не должно быть меньше 250-300 тысяч, а Сергей Дьячков, председатель "Фонда Дьячкова" в г. Тольятти, инвалид с 40-летним стажем, поднимает эту цифру до 300-400 тысяч.

Все, что было приведено выше, – это были данные, а точнее, рассуждения, относящиеся, так сказать, к макростатистике всей страны. Отрывочные сведения имеются по ряду регионов и городов. Например, по данным Геннадия Рыженко, в Подмосковье с его семимиллионным населением живет 2300 только зарегистрированных колясочников. Евгений Михайлин, основатель реабилитационного центра "ВАЗ-Преодоление", подсчитал, что в г. Тольятти с 700-тысячным населением постоянно пользуется колясками 500 человек. В областном центре г. Самары, по подсчетам председателя общества "Ассоциация Десница" Евгения Печерских, на 1380 тыс. населения приходится 2100 колясочников. Это очень высокий показатель.

Есть у меня и микростатистика, касающаяся необычного дома, в котором я живу: на 250 квартир этого 22-этажного дома с 700-ми жильцами приходится 10 колясочников – 6 мужчин и 4 женщины. Среди них шестеро спинальников, два ампутанта, и по одному с последствиями полиомиелита, полиартрита и ДЦП. Конечно, эта пропорция не соответствует общестатистическим данным. – Так получилось, что в наш удобный дом без ступенек "набилось" столько калек, хотя оба ампутанта "родились" уже здесь. Может быть, им было проще привыкнуть к своей новой жизненной роли, потому что они в течение многих лет, когда были на обеих ногах, видели рядом нас.

Эти, – самые многочисленные, – и другие группы инвалидов, жизнь которых протекает в колясках, я вкратце рассмотрю в следующей главе, а пока хочу сказать вот что: почти каждый из тех, кто после тяжелой травмы или внезапно наступившей болезни становится инвалидом, не только не представляет в полной мере, что с ним произошло, но и ошибочно думает, что он один такой на всем белом свете. Вообразите молодого человека, лежащего в районной больнице, который за свою короткую жизнь слыхом не слыхивал ни о каких спинальниках, да и само это новое слово для него не наполнено никаким смыслом. Да что там провинция, – после перелета из Сусумана и Магадана первые месяцы после травмы я лежал в Москве, и даже здесь весь "спинальный мир" для меня сводился к соседу по палате шейнику Коле Мотораеву и к двум мифическим личностям, о которых рассказывали медсестры и няньки, и которые до нас лежали на тех же кроватях, – Эмме Чудновскому и Жене Завенягиной. Да был еще, правда, героический доктор Красов из журнала "Смена".

Не только я, но и многие другие, попав впервые в специализированные спинальные центры или в санатории, будь то Саки или Славянск, испытали шок, увидев целое море людей в колясках. Но оторопь быстро проходит, начинаются знакомства и расспросы, а главное, – человек понимает, что он не одинок, не уникален; что таких, как он, – много и все они, как ни странно, продолжают жить. Жить в коляске.